Наталья Бульба - Целительница

— На гоп-стоп не похоже, — вопреки собственным размышлениям о неплохом куше, произнес Игнат.

— Вот и я так думаю, — завел двигатель Реваз. — Но если ты скажешь, что это не наше дело…

Вместо ответа Игнат сдвинул панель на двери, открывая скрытый там оружейный сейф.

Дело, конечно, не их, но оставить без помощи женщину и ребенка в категориях их принципов выглядело откровенной подлостью.

— Вот что, Данила Евгеньевич… — Трубецкой поджал губы, выбирая из двух «плохо» то, что было получше. — Отправляй Александру и Юлю с Мещерскими. Понадобишься здесь.

— Ваше превосходительство… — уже далеко не в первый раз попытался высказаться Варланов. Тот, который следак.

И ведь давно понял, что лучше не перечить, но цену себе он знал, потому и держал планку, что Трубецкому вполне импонировало, только не тогда, когда ситуация выходила из-под контроля.

— Протокол, — останавливая так и не начавшуюся полемику, требовательно произнес он. Протянул руку.

Что порадовало, наводящих вопросов не последовало. Не до конца заполненный бланк Варланов подал еще до того, как пришлось бы давить взглядом.

— С начальством вопрос решу, — после того как протокол от его огня сгорел в пепел, слегка «пожалел» Варланова Трубецкой. — И не только этот.

Девчонку из свидетелей требовалось выводить. Да, была рядом, но…

Задержали похитителя Мещерский и Валдаев. Саша, судя по рассказу парней, с которыми князь успел поговорить, пока Данила не подал сигнал о помощи, подбежала, когда все закончилось.

Мещерский для складывавшегося в голове плана подходил плохо — не целитель, а вот Валдаев…

Что предложить его отцу для сговорчивости, Трубецкой знал. Сделать хорошее распределение для сына, чтобы и с практикой, но и не совсем уж в пекло, было в его силах.

— А мы пока…

— И скажите им, чтобы портрет протерли.

— Что? — Трубецкой уже работал, так что не сразу сообразил, о чем, выходя, сказала девчонка.

— Портрет, — пальцем показала она на стену, на которой висел портрет императора. — Пыль там.

Князь посмотрел в указанном направлении. Пыль на портрете действительно была. Много.

— Не скажите, а прикажите, — ловя себя на том, что Александра нравится ему все больше, поправил Трубецкой. — И — накажите. За халатность.

— Я в этом не разбираюсь, — хмыкнула она, пожав плечом, и наконец покинула кабинет.

— Я провожу, — улыбкой дав понять, что оценил усилия Трубецкого, вышел за ней и Соколов.

Вовремя. Очень хотелось выругаться, но не при ней же. И так боялась…

Вот это «боялась» оказалось неожиданным. И вряд ли беспричинным, что вызывало вопросы. Не к ней, естественно, а к ее окружению, которое где-то что-то сделало или сказало не так.

Впрочем, это была не та проблема, которую требовалось решать незамедлительно.

— Вот что, Степан Андреевич. — Подойдя к столу, Трубецкой устроился на том стуле, на котором до этого сидела Александра. — Ты ведь уже понял, что дело это не столь простое, каким кажется.

— Ваше превосхо…

— Давай без чинов, по имени-отчеству, — перебил его Трубецкой.

О том, что к расследованию стоит подключить Варланова, он подумал едва ли не сразу. И не их родственные, пусть и очень дальние связи были тому причиной.

С начальником полиции Центрального округа Москвы полковником Вышнивецким Трубецкой был знаком давно. Не приятельствовали, но симпатизировали друг другу, признавая, что даже там, где присутствовал конфликт интересов, занимались одним и тем же. Очищали от грязи не только город, но и все, что называлось емким словом Родина.

И уже не раз от полковника слышал, что застоялся его лучший следак. Уперся в потолок, выбраться за который, не сменив статус, не получится. А с этим как раз проблемы. В рамках уголовной полиции.

— Простите, Трофим Иванович, но как-то это… — слегка замялся Варланов, чем еще более понравился Трубецкому.

Свое место он действительно знал. И с той стороны, где считался среди лучших следаков. И с той, когда четко осознавал, какими окажутся последствия вот такой лояльности.

— Ты садись, садись, — подстегнул его Трубецкой. Дождался, когда тот вернется за стол. — Не могу я открыто забрать это дело. Достаточно малейшей утечки…

— Предлагаете поработать на вас? — правильно понял его Варланов.

— Предлагаю работать на меня, — поправил его Трубецкой. Отметив, что его поправка следака не смутила, продолжил: — Есть у меня необходимость создания еще одного отдела, как раз на стыке наших проблем и сферы уголовной полиции. Справишься с делом — возьмешься за организацию.

— А господин полковник? — едва ли не равнодушно уточнил Варланов.

Реакция Варланова Трубецкого вполне устраивала, еще раз подтверждая правильность выбора. Большие возможности — большая ответственность. И столь же большие проблемы, которые предстояло решить.

— Господин полковник будет только «за», — успокоил его Трубецкой и поднялся. — Так что, если согласен…

Он не сомневался, что Варланов не откажется.

Этот человек не только знал свое место, но и осознавал, чего хочет от жизни.

Данила вернулся быстро. И уже не таким растерянным.

За это Трубецкой друга и ценил. За умение собраться, когда того требовали обстоятельства. А то, что иногда выглядел обескураженным, так это нормально. Он — целитель милостью божьей, не для него все эти шпионские игры и криминальные истории.

— Ну, что скажешь?

В магичке, как называли в полицейском участке предназначенные для одаренных помещения, они находились втроем. Он, Данила и Варланов, которому и предстояло со всем этим дальше работать.

Мальчика они уже посмотрели. Да, магема подчинения. Да, нестандартная, но опасности для жизни нет. Да и снять проблемы не составит. Без всяких последствий.

А вот мужчина…

Вместо ответа Данила поморщился. Снова поднял засиявшие серебром руки…

Нечто подобное видеть Трубецкому доводилось. И вот это «доводилось» ему не нравилось. Ни время, когда это происходило, ни место.

— Права Саша, — наконец произнес Данила.

Отошел к раковине. Тщательно намылил руки. Смыл, вытер.

Трубецкой не торопил его. Помещение изолированное. Внешнее воздействие невозможно, как и активация «программы». По крайней мере, пока подозреваемый находится в блокирующих браслетах.

— И в чем она права? — в отличие от Трубецкого проявил нетерпение Варланов.

Данила обернулся. Спокойствия в выражении его лица не было.

— Видел я такую схему магемы. У нее даже название есть. Рабский ошейник.

Трубецкой и не хотел, но выругался. Зло. Смачно.

С местом и временем он не ошибся. Персидский конфликт. Восемнадцать лет назад. Рабский лагерь, куда Трубецкой приезжал в рамках миссии обмена пленными.