Наталья Бульба - Целительница

В каждом бутике на меня поглядывали с откровенной завистью. Несмотря на его более чем корректное поведение, ни за моего отца, ни за дядю, ни в крайнем случае за старшего брата Андрея никто не принимал.

В конце концов я не выдержала.

— Остаешься здесь, — подвела я его к кожаному дивану, установленному напротив бутика женского белья. — И ждешь меня.

Андрей понимающе осклабился. Прищурился…

— Не смей, — качнула я головой и тоже прищурилась. — Ты же не хочешь поссориться?

Он посмотрел на меня с интересом. Хмыкнул:

— Ну если ты так ставишь вопрос…

— Своих пассий будешь водить по таким магазинам, — показав язык, развернулась я.

Сделала шаг. Второй. Не выдержав, оглянулась. Андрей стоял у дивана и с улыбкой смотрел на меня.

Мысленно прокричав «ура», быстрым шагом дошла до двери. Открыла и едва не зажмурилась.

Нет, не от света — тот был, наоборот, приглушен, — а от многообразия. Вот где истинное женское царство!

О том, что в женщине должно быть красиво все, включая нижнее белье, я узнала благодаря целительнице в лекарском доме, где работала летом. Уже не санитаркой — сестрой.

С панибратством там было строго. Все вежливо, без малейшего намека на унижение, но целители, как и врачи, отдельная каста. Небожители, на которых мы, те, кто ниже, только и могли, что молиться.

И вот одна такая небожительница вдруг взяла надо мной шефство. И виной тому был случай, сведший ее и меня у беседки в парке, где я в обеденное время отрабатывала заданные отцом магемы.

С двумя справилась практически играючи, а вот третья…

Я не заметила, как она подошла. Увидела, когда Настя, встав рядом, собрала магический узел именно так, как он и должен был выглядеть. Потом повторила медленно. И еще раз. И еще… пока у меня не получилось.

С того дня мы с Настей… нет, мы не дружили — разница в возрасте в двенадцать лет давала о себе знать, но общались как сестры.

Она же впервые и привела меня в магазин женского белья. Не тот, в котором я обычно покупала себе простые хлопковые трусишки и столь же простенькие бюстгальтеры, в другой, где разница между бельем и БЕЛЬЕМ была очевидна даже столь неискушенной барышне, как я.

Тонким ценителем с тех пор я не стала — не было у меня для этого особо времени, но хотя бы могла сделать правильный выбор.

В бутике, в который я вошла, сделать это оказалось несложно. Ткни пальцем в первую попавшуюся модель и точно не ошибешься.

Я практически так и поступила. Выбрала себе несколько комплектов, добавила к ним теплые колготки, чулки, носки…

Рассчитывалась я банковской картой Андрея, которую он все-таки успел сунуть мне в карман. Вышла из бутика с двумя фирменными пакетами.

Подойдя к Андрею, поставила их на диван. Протянула карту:

— Скучаешь?

— Жду, — плотоядно улыбнулся он, глядя мне за спину.

Я машинально оглянулась. Лучше бы не делала этого.

— Только не говори, что это случайность, — холодно посмотрела я на Андрея.

Не знаю, как он это сделал, но факт оставался фактом — у соседнего бутика стоял Александр Трубецкой и весьма неприязненно разглядывал нас.

Ругался Реваз самозабвенно. Вцепившись в руль, цедил сквозь зубы, перемежая нецензурщину сразу трех языков.

Наконец далеко не с первой попытки — оторвать бы выбравшему именно это дорогу идиоту все лишнее — паровоз [2] Паровоз — автопоезд с одним или двумя прицепами. взобрался на насыпь, втянувшись на трассу.

— Теперь хрен обгонишь, — вновь дернулся Реваз, когда выбрались следом за автопоездом с двумя прицепами.

И ведь надо было им так… Как говорится, нарочно не придумаешь.

Впрочем, сам Игнат не исключал и такой возможности.

Вопреки ожиданиям, они довольно быстро обогнали фуру. Трасса была относительно пустой, да и автопоезд шел, четко держась своей полосы.

А вот дальше все оказалось совсем не так, как хотелось. Открутили первый километр. Второй. Третий. Пятый…

— Ну и где она?! — не сдержавшись, зарычал Реваз. Подался вперед, словно это могло помочь разглядеть пропавший родстер.

Трасса Ростов-Ставрополь была четырехрядной, с зеленой разделительной полосой. Без отбойников, но справа, куда мог съехать родстер, случись что, обзор хороший. Кустарник если и встречался, то редкий.

— Грунтовка, — отследив взглядом очередной спуск, заметил Игнат.

Хутора, к которым уходили вот такие грунтовки, вдоль трассы встречались часто. Правда, с дороги если что и разглядишь, так сплошное зеленое пятно. Сады, за которыми терялись постройки.

Реваз зло зыркнул, что-то неразборчиво пробурчал.

Игнат мысленно усмехнулся. Темперамент… Иногда он просыпался в бывшем инструкторе совсем некстати.

— Ты маячок-то подсадил? — сделав вид, что не замечает, как бесится Реваз, поинтересовался Игнат.

— Не успел, — огрызнулся тот. — Да и был среди них кто-то одаренный. Рисковать не стал.

Игнат кивнул. Маячок фонил слабо, но если люди настороже, то не пропустят.

— Не нравится мне все это, — тоном «лучше не спорь» после короткой паузы протянул Реваз.

По-русски он говорил без акцента — специфика службы, но вот в такие моменты его прорывало. Едва заметно, но для понимания, до какой степени напряжения добрался, вполне хватало.

— Могла свернуть на хутор, — не веря самому себе, заметил Игнат.

— Не могла, — притопив педаль газа, не согласился с ним Реваз.

Двигатель заурчал, машина рванула…

— Реваз, ты ничего не хочешь сказать? — продолжая искать по сторонам темно-синее пятно, спокойно поинтересовался Игнат.

Реваза он знал слишком хорошо. Подобный «нерв» без веских оснований был ему совершенно несвойственен.

Реваз вновь зыркнул. Игнат проигнорировал. Видел и страшнее.

— Узнал я ее, — все-таки выдавил из себя Реваз. — Это дочь Берковых. Алия. Замужем за Бахтеяровым. Тем, который младший.

Подумав, что лучше бы не спрашивал, Игнат вытащил короткоствол из креплений, положил на колени. Пару магазинов забросил в карман куртки.

Бахтеяровы — это Ростов. Берковы — Мариуполь. Роды из старых, серьезных, с соответствующей репутацией и связями. Это не говоря уже про интересы бизнеса, как паутиной опутавшего «свои» города.

И чтобы за родственницей тех и других… Тут либо несусветная глупость, либо дерзость, либо…

— Это которого нашли мертвым пару месяцев назад? — учитывая возможность третьего «либо», уточнил он.

Газету с известием о смерти младшего княжеского сына Игнат помнил. Как раз потому, что та была зачитана чуть ли не до дыр.

Кем именно зачитана? Если кого и интересовали дела этого региона, так Реваза. Родина не родина, но покрутиться и наследить ему там довелось достаточно, чтобы отслеживать ситуацию.