Нинель Мягкова - Пепел и лёд [СИ]

— С кем? — Джерри окончательно потерял нить разговора.

— С Бергманом, конечно же. Он обмолвился на балу, что был знаком с убитым на рынке Тилбергом. Вот мне и стало интересно — откуда министр иностранных дел мог знать рыночного торговца, пусть и директора?

Джерри нахмурился.

— Я спрошу начальника службы безопасности. — пообещал он. — Флинн зануда, как ты говоришь, но дело своё знает. Он, кстати, рвёт и мечет, не может понять, как контролируемый извне слуга вообще оказался во дворце. Их же всегда, еще на входе во дворец, проверяют на магическое воздействие. Лакей был не из постоянных, пришёл по рекомендации на время праздников.

— Кто рекомендовал? — встрепенулась Лекса.

— Неважно, Флинн уже проверил. Исключительно преданный короне, граф в двенадцатом колене. Никаких умыслов и домыслов, не замечен, не числится. И вообще во время пира был за городом. — развеял Джерри ее надежды.

Магичка призадумалась, потом встрепенулась снова.

— Есть у меня одна мысль. Пошли к тебе в спальню.

Джерри слегка покраснел.

— С чего вдруг? Я, конечно, предлагал, и неоднократно, но чтобы так вот, неожиданно…

Лекса расхохоталась, глядя на смущенного монарха.

— Да не в том смысле. Твоя спальня в старой части дворца. Пошли, покажу кое-что. Спорим, ты сам не знал?

До королевской спальни, ставшей местом преступления, добирались ножками. Лекса берегла не восстановившийся до конца резерв, а король вообще предпочитал обходиться без телепортов. Его после них страшно мутило.

Ничто не напоминало о недавно произошедшей трагедии. Ковёр сменили, пол под ним отполировали, кровать поставили новую, еще краше прежней. С балдахином.

Только вот ночевать король пока что предпочитал в соседних покоях, раньше принадлежавших его матери, а вскоре долженствующих перейти к его будущей супруге.

Ничего, что все в рюшах и розовое. Зато не убивали там никого.

Насколько он знает.

Лекса уверенно подошла к стене справа от входной двери, небрежным пассом передвинула притертый к ней шкаф. Простучала ее, похмыкала, соткала небольшой шар и вжала его в стену на уровне глаз, в только ей известной точке.

Каменная кладка, недавно отремонтированная и покрытая свежими обоями, захрустела, посыпалась штукатурка, и неровный квадрат метровой толщины медленно, будто нехотя отъехал в сторону, открывая темный, затянутый паутиной провал в стене.

— Жаль. А ведь такая была хорошая мысль. — протянула разочарованно Лекса.

Король хватал воздух ртом, не в силах вымолвить ни слова.

Наконец, его прорвало.

— Ты хочешь сказать, что все эти годы ко мне в спальню вёл потайной ход, ко мне мог влезть незамеченным кто угодно, и ты молчала?!

Лекса взяла с полки увесистый канделябр, подошла поближе, брезгливо, издалека, свечами оборвала часть паутины и заглянула в темный коридор.

— Говорю же, мимо. Никто им не пользовался уже очень-очень давно. Вон, паутины сколько. Этому ходу больше тысячи лет. У меня в комнате был такой же, только я его замуровала сразу, как въехала. Не люблю незваных гостей. — невозмутимо ответила она. — Все, кто в курсе его существования, давно мертвы. Ну, кроме меня. И того, кого я посчитала на одну сумасшедшую секунду живым.

Лекса невесело хохотнула.

— Представляешь, эльф утверждает, что перед тем, как упасть в обморок, я сказала, что он вернулся.

Джерри побелел и едва слышно просипел:

— Кто — он?

— Он самый. — кивнула Лекса. — Но это натуральный бред. Энергия, которую я проследила, явно женская. Сейчас, когда мой резерв более-менее восстановлен, память потихоньку возвращается. Плетения были явно женские.

Воспоминания возвращались урывками, разрозненными фрагментами. Вот она сидит в спальне, посреди луж крови, и тянется за обрывком знакомой темно-синей нити. Хвост заклинания ускользает, чем неимоверно бесит Лексу. Она не привыкла, чтобы кто-то был сильнее или способнее ее самой. Рывок — и ниточка бьется, как живая, в ее мысленном кулаке, беспрекословно ведёт к хозяину. Или хозяйке. Плетение тонкое, изящное. Очень похоже, что они зря ищут мужчину. Тогда во всех этих убийствах должен быть смысл — женщины никогда не убивают без разбора кого попало.

— Надо копать глубже. Между всеми этими убийствами должна быть связь. — решительно постановила Лекса.

Магичка умолчала об одном — когда ей оставалось всего ничего, чтобы проследить нити прямо к убийце, на ее пути встало нечто. Бесплотный силуэт, сотканный из силы и ужаса.

От фигуры из воспоминаний веяло такой пустотой и холодом, что даже сейчас Лексу передернуло.

Злобная зверушка, как оказывается, ее подсознание. Подсовывает ей давно почивших врагов, чтобы запугать посильнее.

Перебьется.

Веста

Подготовка к новогоднему балу в Академии велась с размахом. Чтобы студенты не бунтовали, что их не пускают на основное праздненство, планировался шикарный обед для всего учащегося состава. Потом зал закроют для наведения порядка и красоты, чтобы снова открыть ближе к полуночи, в шикарном виде, для высших мира сего.

На каникулах резко увеличили количество стражников на территории Академии. Последнюю неделю года они были повсюду — в столовой, в коридорах, около общежития — хорошо, хоть в женское крыло стражниц определили, а то неминуемо был бы скандал. И в комнаты они все-таки не лезли, как и в аудитории. Ограничивались общей, доступной всем территорией.

Студенты были на нервах. Мало им было сессии, еще и слухи по столице ползли нехорошие. Об убийствах, магических и нечеловечески жестоких. Люди в городе были настроены против магии вообще и магов в частности, так что выходить за пределы Академии не хотелось. Несмотря на то, что праздник Последнего дня года — в общем-то семейное торжество, с подарками, обильным столом и родными объятиями, Веста решила, как и большинство студентов, остаться на каникулах в общежитии.

Под охраной стражи и магов-преподавателей казалось как-то спокойнее и надежнее.

Но она не собиралась позволить таким мелочам, как маг-убийца, испортить себе праздник.

Авантюру с гаданием Веста задумала еще осенью.

Каро сначала долго отнекивалась, потом согласилась.

Веста давно хотела попробовать, но родители были против древних обрядов, называя их дикими и языческими. А девушку влекла романтика и таинственность старины — свечи, зеркала, непонятный язык заклинаний ушедшей эпохи.

Да и суженого поглядеть было любопытно.

Одной идти не хотелось. Страшно все-таки. А с Каро они как-то незаметно успели сдружиться. Общий враг объединяет, а Аринна так и не оставила их в покое. Мелкие пакости вроде паука в супе сменяли более крупные, как ненароком опрокинутый на конспекты сок. В библиотеке. Откуда она взяла осенью клубнику и как ей удалось протащить стакан в библиотеку, было загадкой, но нотацию от заведующей Аринна перенесла стоически, смаргивая слезы с ясных голубых глаз и повторяя искренние извинения. А вот конспекты Весты за полгода по истории магии были испорчены безвозвратно, и если бы не помощь Каро, не сдать бы ей зачёт.