Диана Хант - Сердце Зверя

Все утро, пока завтракали, работали в саду и пили терпкий бодрящий отвар в беседке (все же я время от времени зевала с непривычки), мы ни словом не упоминали о Звере.

И при этом ожидание стало таким… почти болезненным.

— А? Что? — невпопад переспросила я Эльзу, когда та спросила меня о чем-то.

Юные волчицы по своему обыкновению захихикали, а Адела, как обычно, шикнула на них.

Я притворно вздохнула и кивком поблагодарила Аделу.

— Ты скоро получишь ответы на свои вопросы, Лирей, — сказала она. — В этом я уверена.

Я захлопала ресницами.

Волчица же говорила, что на те вопросы, что меня интересуют, может ответить только Фиар. А его нет…

В ответ на мой вопросительный взгляд волчица кивнула и как-то хитро улыбнулась.

К моему вящему недоумению, юные волчицы тоже разулыбались и обменялись многозначительными взглядами.

Наконец Эльза прыснула, а Джейси пробормотала:

— Все-таки в нашем слухе и обонянии есть свои преимущества.

— Что? Что вы пытаетесь мне сказать? — почти разозлилась я.

— Не нервничай, Эя, — миролюбиво сказала Адела. — Все ответы на свои вопросы ты скоро получишь. От него самого.

Я вскочила и оглянулась. Ажурная решетка беседки скрывает обзор. Чертыхнувшись, под сдавленное хихиканье волчиц я выскочила из беседки, совершенно не думая, как глупо, должно быть, выгляжу.

Оглядываясь по сторонам чуть ли не с открытым ртом и выпученными глазами, я поняла, что изо всех сил пытаюсь принюхаться. Я снова чертыхнулась, подумав, что общение с волками здорово сбило с кого-то остатки воспитания (если они еще оставались после турне по Заповедным землям).

А потом кусты в дальней части сада дрогнули.

И я увидела его.

И в этот момент мир мог лететь в Пекельное царство, пространство могло расколоться на тысячу осколков, все на свете могло исчезнуть: запахи, звуки, краски… Все и так исчезло. Лишь на миг. Чтобы вернуться с удесятеренной силой!

Луна вернула его.

Целым. Невредимым.

Остальное было неважно.

Он замер, впившись в меня взглядом. Он оставался неподвижен. Лицо — само бесстрастие. Поза — сама стать. Но глаза… Его взгляд говорил о многом. Об очень многом.

Я перевела дыхание и ощутила, как щеки пылают так, словно к ним приложили угли. Только сейчас до меня стало доходить, какой я, должно быть, выгляжу. Невоспитанной, несдержанной… Выскочила из беседки в его ожидании, как самая последняя прачка… К тому же… Луна!

Так выдать себя, так опростоволоситься… Ведь я и в самом деле его ждала!

Луна! Как же стыдно!

Я не знаю, как дожила до вечера.

Когда он подошел ко мне, там, в саду… Луна! Я чуть было не потеряла сознание и не осела ему на руки, как какая-то изнеженная кокетка. Хорошо, что Джейси и Эльза были рядом. Ради разнообразия они решили сделать вид, что не слышат шиканья Аделы, а может, что не понимают его.

Девушки так бойко тарахтели, приветствуя «живого и невредимого альфу», что отвлекли его внимание, а мне удалось отложить обморок на потом. К тому же Адела и сама недолго отсиживалась в беседке, шипя, как змея. Не выдержала. Да и как тут выдержать, когда твой практически сын возвращается живым и невредимым, когда ты уже отчаялась ждать?

Объяснимо, что после столь длительного отсутствия у Фиара было много дел. В замке, и не только.

Об этом он сообщил, склонившись над моей рукой в поцелуе, и пригласил сегодня вечером поужинать с ним.

И неважно, что его одежда была изорвана, треснула по швам — это значит, он принимал полуформу. Но меня несколько умилил тот факт, что она вообще на нем была. Ведь явно оборачивался в зверя, когда бежал по следу. Так удобней и практичней. Вот только… Обратно переоделся явно для меня. Потому что остальных в замке он вряд ли бы шокировал, предстань перед ними нагишом. Даже перед Джейси с Эльзой. У свободного народа совсем иные представления о приличиях (но они у них, несомненно, есть).

Когда там, в саду, он готов был развернуться и уйти, я наконец обрела дар речи.

— Альбина, — проговорила я одними губами, не в силах поднять на него глаза.

Зверь услышал.

— Она больше не вернется сюда, — ответил он, после чего удалился.

Во время ужина я едва ли ощутила вкус блюд, хотя Барса, конечно, постаралась на славу. Зверь ел сосредоточенно… и много. Я украдкой бросала на него взгляды, отмечая, как он осунулся за эти несколько дней. Застав себя за тем, что разглядывала Фиара совсем уж неприкрыто, я покраснела. А когда он перехватил мой взгляд, покраснела еще больше.

Фиар ничего не сказал мне. Но уголок его рта дрогнул, словно он хотел улыбнуться, но передумал.

Я перевела дыхание и поправила салфетку на коленях.

Ужин наконец закончился, и я встала, чувствуя, как подкашиваются колени от близости Зверя, который отодвинул мне стул. Я вышла из-за стола и замерла, понимая, что этикет предписывает поблагодарить хозяина замка за ужин. В то время как мне хотелось благодарить Луну за то, что он здесь, он жив. Что снова в своем замке. Со своими людьми. Со мной… Последняя мысль заставила прихлынуть к щекам новую волну жара.

— Спасибо за ужин, — пролепетала я, приседая в книксене. — Это был длинный день. До завтра.

Твердые пальцы взяли меня за подбородок. Я застыла в полупоклоне, отчаянно краснея. Отчего-то показалось, что сейчас он склонится к моим губам и запечатлеет на них поцелуй. Но его большой палец едва коснулся моей нижней губы. После чего Зверь убрал руку. Когда я поднялась из книксена, волк склонился передо мной в изящном поклоне.

— Это я должен благодарить вас, леди Лирей, что составили мне компанию за ужином. Он был прекрасен.

— Д-да, — пролепетала я.

По интонациям Фиара я поняла, что он улыбается. Зверь улыбается! Впервые за все время, что мы знакомы! В своих видениях я видела, что он улыбался моему отцу… давно. Очень давно. Меня тогда еще не было на свете!

— Ты очаровательна, когда краснеешь, Эя, — тихо сказал Фиар. — И еще более очаровательна в своем любопытстве.

Я закусила губу и, хоть не осмеливалась поднять взгляд на альфу, ощутила, что он улыбается снова.

— Хочешь узнать, как все прошло? — тихо спросил Зверь.

Я помотала головой, зажмуриваясь.

Зверь кивнул.

— Тогда что?

Я сглотнула и решилась.

— Ты не дорассказал, — пролепетала я. — В прошлый раз. Что тогда случилось с тобой? Когда они ушли? Церковники, которые думали, что добили тебя…

Когда в затянувшейся паузе я осмелилась поднять глаза на волка, он выглядел задумчивым и сосредоточенным. Я уже хотела извиниться за неуместное любопытство и вообще за излишнюю навязчивость, когда он кивнул своим мыслям.

— Время пришло, Эя, — тихо сказал он. — Нам действительно есть о чем поговорить.