Виктория Шваб - Незримая жизнь Адди Ларю

Она ловит его взгляд и улыбается.

В кофейне Адди просит своего спутника занять столик, а сама отправляется за кофе. Генри колеблется, словно порывается заплатить сам или боится, что отравят, но все же направляется в угловую кабинку.

Она заказывает ему латте.

– Три восемьдесят, – говорит девушка за стойкой.

Поежившись от дороговизны, Адди вытаскивает из кармана несколько купюр – последние из позаимствованных у Джеймса Сент-Клера. На два кофе налички не хватит, а просто стащить нельзя, потому что парень ждет. И он помнит.

Адди бросает взгляд за столик, где сидит Генри, сложив руки и уставясь в окно.

– Ева! – выкрикивает бариста.

Вздрогнув, Адди понимает, что позвали ее.

– Итак, – говорит парень, когда она садится за столик, – значит, ты Ева?

«Нет», – думает Адди.

– Да, – отвечает она вслух. – А ты…

«Генри», – мысленно подсказывает она.

– Генри.

Имя подходит ему, как пальто, сшитое по размеру. Генри: мягкий, поэтичный. Генри: тихий, сильный. Темные кудри, светлые глаза за тяжелой оправой. Адди знала десяток Генри в Лондоне, Париже, Бостоне, Лос-Анджелесе, но этот ни на одного из них не похож.

Он бросает взгляд на стол, на свою чашку и пустые руки Адди.

– А себе почему ничего не взяла?

Та только отмахивается.

– Не хочу пить, – врет она.

– Очень странно.

– Почему? Я обещала угостить тебя кофе. – Адди пожимает плечами и, запнувшись, продолжает: – Ладно, я потеряла бумажник. На две порции не хватило.

– Так ты поэтому украла книгу? – хмурится Генри.

– Я ее не крала, просто хотела обменять. К тому же я извинилась.

– Разве?

– Кофе, – кивает она на чашку.

– Кстати об этом, – вздыхает Генри, поднимаясь с места. – Что тебе взять?

– В смысле?

– Кофе. Не выношу пить его в одиночку, чувствую себя полным придурком.

– Тогда горячий шоколад, – улыбается Адди. – Горький.

Генри снова приподнимает брови. Он идет к стойке, говорит что-то баристе, отчего та хохочет и подается вперед, как цветок к солнцу. Вскоре Генри возвращается со второй чашкой и круассаном. Поставив все это на столик, усаживается на свое место, снова ставя их в неравное положение. Маятник сместился в одну сторону, остановился посередине и качнулся в другую. Адди сотни раз играла в эту игру, она состоит из множества крошечных шагов навстречу, когда по ту сторону стола тебе улыбается незнакомец.

Но это не ее незнакомец, и он не улыбается.

– Итак, – говорит Генри, – что это было сегодня?

– Честно? – спрашивает Адди, обнимая ладонями чашку. – Я думала, ты меня не вспомнишь.

Вопрос эхом отдается у нее в груди, гремит, словно мелкая галька в фарфоровой миске, дрожит внутри, угрожая выплеснуться наружу.

Как ты сумел запомнить? Как? Как?

– В «Последнем слове» мало покупателей, – признается Генри. – И еще меньше пытаются уйти без оплаты. Так что ты произвела неизгладимое впечатление.

Впечатление.

«Впечатление» похоже на след…

Адди проводит пальцем по молочной пенке на горячем шоколаде и наблюдает, как отметина исчезает, когда она убирает руку. Генри этого не замечает, но ее-то он заметил, ее он запомнил.

Как же так вышло?

– Что ж… – говорит он, но дальше не продолжает.

– Что ж, – эхом повторяет Адди, потому что не может произнести то, что хочется. – Расскажи о себе?

– Да что там рассказывать, – прикусив губу, отвечает он.

– Ты всегда хотел работать в книжном?

Лицо Генри принимает задумчивое выражение.

– Вряд ли кто-то может назвать это работой мечты, но мне нравится.

Он подносит кофе ко рту, но тут кто-то проходит мимо и задевает стул Генри. Тот успевает отодвинуть чашку, но мужчина принимается рассыпаться в извинениях. И никак не останавливается.

– Боже, простите, – виновато произносит он.

– Все нормально.

– Я пролил ваш кофе… – взволнованно продолжает мужчина.

– Вовсе нет, – отвечает Генри, – все хорошо.

Если он и замечает, что мужчина слишком усердствует, то не подает вида. Генри по-прежнему не отводит взгляда от Адди, словно пытается прогнать человека.

– Странно… – замечает Адди, когда тот наконец уходит.

Генри лишь пожимает плечами.

– Просто случайность.

Адди не то имела в виду, но мысли несутся как поезд, нельзя позволить себе сойти с рельсов.

– Итак, – продолжает она, – мы говорили о букинистическом. Он твой?

– Нет, – качает головой Генри. – То есть, по сути, наверное, да, потому что я один там работаю, но магазин принадлежит Мередит, она почти все время разъезжает по круизам. А я – наемный служащий. Ну а ты? Чем ты занимаешься, когда не крадешь книги?

Адди обдумывает вопрос, множество вариантов ответов, каждый из которых – ложь, и останавливается на наиболее правдоподобном.

– Я – скаут талантов, – отвечает она. – В основном среди музыкантов, но и вообще среди людей искусства.

Генри принимает серьезный вид.

– Надо познакомить тебя с моей сестрой.

– Неужели? – Адди уже жалеет, что не соврала. – Она художница?

– Я бы сказал, она деятель искусства. Адепт.

Ей нравится взращивать потенциал, – улыбается Генри. – Формировать нарратив творческого будущего.

Адди и впрямь хотелось бы познакомиться с его сестрой, но об этом она помалкивает.

– А у тебя есть братья или сестры? – интересуется Генри.

Адди качает головой, отрывая кусочек круассана. Генри к нему и не притронулся, а у нее живот урчит.

– Везучая, – говорит Генри.

– Одинокая, – возражает она.

– Тогда добро пожаловать к нам. У нас есть Дэвид – врач, грамотей и заносчивый осел, а также Мюриэль. Она… Она – Мюриэль.

Он смотрит на Адди, и в его взгляде снова появляется та странная напряженность. Возможно, дело лишь в том, что в большом городе люди так редко смотрят друг другу в глаза, но Адди упрямо кажется, что Генри что-то ищет в ее лице.

– Что с тобой? – спрашивает она, и Генри начинает отвечать, но вдруг меняет тему.

– Твои веснушки похожи на звезды.

– Все так говорят, – улыбается Адди. – Мое собственное маленькое созвездие. Первое, что замечают люди.

Генри неловко ерзает.

– А что ты замечаешь, когда глядишь на меня?

Звучит несерьезно, но в вопросе скрывается нечто тяжелое, словно камень в снежке. Генри специально ждал, чтобы его задать. Ответ имеет значение.

– Я вижу парня с темными волосами, добрыми глазами и открытым лицом.

– И все? – слегка хмурится Генри.

– Конечно, нет, но я пока плохо тебя знаю.

– Пока… – эхом повторяет он, и в голосе его будто таится улыбка.

Адди поджимает губы, заново рассматривая нового знакомого, и на какой-то миг посреди шумного кафе за их столиком воцаряется тишина. Проживи достаточно долго – и научишься разбираться в людях. Читать их, как книгу: некоторые отрывки подчеркнуты, кое-что прячется между строк.