Виктория Шваб - Незримая жизнь Адди Ларю

А ведь это совсем не одно и то же.

Если бы ее глаза могли говорить – они бы смеялись.

Объяснили бы ему, что он слишком капризный бог. Что задолго до того, как полюбить Адди, Люк ненавидел ее и сводил с ума. Со своей безупречной памятью она досконально разучила его козни, выучилась той же жестокости. На это у нее было три сотни лет, и теперь она сотворит из своей мести шедевр.

Возможно, уйдет лет двадцать.

Возможно, целая сотня.

Но Люк неспособен любить, и она это докажет.

Адди его уничтожит, разрушит саму мысль, что они должны быть вместе.

Сведет его с ума и отпугнет от себя.

А потом наконец он вышвырнет ее вон. И вот тогда Адди будет свободна!

Она мечтает сказать все это Люку, просто чтобы увидеть, какого цвета станут его глаза. Какой оттенок у поражения? Какая зелень у неудач и проигрышей?

Но чему он ее научил, так это терпению.

Поэтому Адди не говорит, что началась новая игра, и у этой игры – новые правила. Не говорит о новой битве, которая уже в разгаре.

Лишь, улыбнувшись, ставит книгу на полку и следует за ним во тьму.

Все, кто следит за мной в Интернете, знают, что у меня довольно сложные отношения с моими произведениями. Вернее, с их воплощением. Я держу этого монстра, пока не затрясутся руки и не заболит голова, потому что знаю: если отпустить его на волю сейчас, когда он еще не готов, он просто развалится, и придется собирать его по кусочкам, а несколько осколков непременно потеряются.

Пока я пестовала историю Адди, меня поддерживали очень многие.

Без них книга бы не состоялась. Поэтому мне нужно всех их поблагодарить.

(Если честно, я ненавижу благодарности. Точнее, Благодарности. У меня ужасная память, все эти книги, похоже, оставили настоящие дыры в моем разуме, поэтому, когда доходит до благодарностей, я просто замираю – так боюсь кого-нибудь забыть.

И ведь точно знаю, что забуду – я всегда забываю.

Думаю, именно потому я пишу – пытаюсь ухватить идеи, пока они не ускользнули, иначе сидеть мне, таращась в пустоту, и задаваться вопросом: зачем я зашла в эту комнату, с какой целью открыла вкладку браузера или что искала в холодильнике…

Звучит весьма иронично, учитывая содержание этой книги.

Книги, которая так долго жила у меня в голове и занимала столько места, что можно считать, из-за нее я и позабыла. По крайней мере, какую-то часть.)

Итак, вот неполный список.

Моему папе, который прогуливался со мной по Восточному Нэшвиллу и выслушивал идею, впервые зародившуюся у меня в голове.

Моей маме, которая прошла со мной этим извилистым путем и не дала заблудиться.

Моей сестре Дженне, которая всегда точно знает, когда мне нужно писать, а когда остановиться и отправиться за каким-нибудь модным коктейлем.

Моему агенту Холли, которая протащила меня по огненным болотам и ни разу не дала обжечься, утонуть или быть сожранной монстрами.

Моему редактору Мириам, которая была рядом на каждом этапе этого долгого извилистого пути.

Моему рекламному агенту Кристин, которая стала мне рыцарем, защитником и другом.

Люсиль, Саре, Эйлин и потрясающей команде «Тор», которые верили в эту книгу, еще когда та была на этапе замысла, подбадривали меня, когда она превратилась в черновик, отстаивали ее, когда она стала законченным произведением, и на каждом шагу давали понять, что если я упаду – меня подхватят.

Моим друзьям – вы знаете, о ком я, – которые блуждали со мной во тьме и помогали искать слова (и кормили жареным цыпленком).

«Аль Маре» и «Ред Кайт» за то, что у меня было место где поразмыслить и писать и всегда под рукой имелся вскипевший чайник.

Даниэлю, Ильде, Бритт, Дэну – за вашу страсть и за то, что приносили пиццу под дверь.

Каждому книготорговцу, который так долго держал мои книги на полках.

Каждому читателю, который обещал ждать роман и писал, что никак не может дождаться.

С днем рождения ( франц .).

Давным-давно ( франц .).

«Я видел ангела в куске мрамора. И резал камень, пока не освободил его». Микеланджело Буонарроти.

До свидания ( франц .).

Евангелие от Матфея, Синодальный перевод.

В XVIII веке во Франции сеньор обладал монопольным правом (т. н. баналитет) на мельницу, печь и виноградный пресс. Крестьяне были обязаны молоть зерно только на его мельнице, печь хлеб в его печи и давить виноград на его прессе, платя за пользование продуктами или деньгами.

Рукопись, написанная на пергаменте, поверх смытого или соскобленного текста.

Марлоу Кристофер . Страстный пастух / пер. Н. Жданова.

Строка из песни «You Don’t Know What Love Is», которую исполняли многие популярные американские певцы.

Название улицы и прилегающего к ней одноименного района в Нью-Йорке. Известен недорогими гостиницами и барами.

Французская средневековая медная монета.

Школа исполнительского, кинематографического и медиаискусства Нью-Йоркского университета.

Кофейный напиток, приготовленный путем добавления вспененного молока в эспрессо.

Один из самых старейших и крупнейших медицинских комплексов в США, расположен в Нью-Йорке.

Толкование Торы в иудаизме.

Гомер . Одиссея / пер. В. А. Жуковского.

В метро есть третий рельс – конта́ктный – жесткий провод, предназначенный для осуществления скользящего контакта с токоприемником подвижного состава.

Эффект многократного эха, возникающий в замкнутом пространстве при отражении звука от стен.

Блюдо греческой кухни, сходное с шаурмой или донером.

Вьетнамский сэндвич.

Д. Дидро . Философские мысли.

Хозяйка салона ( франц .).

Невероятно ( франц .).

Сидони́-Габриэль Колетт – французская писательница.

Еврейский Новый год.

Самый важный праздник в иудаизме, день поста, покаяния и отпущения грехов.

Диаграмма, визуально отображающая все возможные логические отношения множеств, каждое из которых, как правило, представлено окружностью.

Послание к Римлянам 10:13, Синодальный перевод.

Перевод М. Донского.

Да здравствует Франция ( франц .).

Условное обозначение периода европейской истории между семидесятыми годами XIX века и 1914 годом.