Марина Дечко - Дочь алхимика

Быстро прокладывая координаты в кабинет главы алхимического факультета, маркиз Левшин снова был вне себя от ярости. В последний раз он терял контроль над собой в подростковом возрасте, но только за прошедшие сутки это случилось как минимум дважды. И каждый раз — с этой графиней.

Вот и сейчас…

Что на него нашло? Неужели не смог придумать иного способа наказать зарвавшуюся девицу, кроме как поцеловать ее? Или же все это — назревшая к радикальному разрешению ситуация с любовницей из рода Щукиных? Нужно будет сегодня же навестить ее, чтобы раз и навсегда оставить лишенную перспектив связь в прошлом.

Тяжело дыша от гнева, он отстранился от Ольги Савельевны, когда ноги ощутили твердость каменных плит кабинета ее отца. Но руки не разжал.

— Я же предупреждал вас, чтобы вы не угрожали тому, кто сильнее!

Лицо графини, оставшееся всего на расстоянии ладони от его собственного, казалось не менее гневным. Раскрасневшаяся Ольга метала глазами молнии, способные испепелить даже того, кому огненная стихия подчинялась безропотно. И странным образом перстень — его родовой перстень — реагировал на нее, орошаясь снопом искр под гладкой поверхностью.

Эта готовность юной графини постоять за себя вместе с тонкой хрупкостью девичьего тела заставила маркиза усмехнуться, пока он не расслышал:

— Вы говорили о волках в овечьей шкуре? — Наследница рода Ершовых безрезультатно пыталась высвободиться из объятий министра, что только распаляло гневный румянец на ее щеках. Надо же, а ведь цесаревич был прав насчет нее. Если девчонка и вправду невиновна, уже на первом петергофском балу на ее руку найдется немало желающих, и фамильные состояния двух богатейших родов империи будут играть далеко не первостепенную роль. — Так вот, маркиз, запомните: если мне выпадет шанс, я с радостью проткну клинком ваше сердце!

Она сделала еще несколько попыток вырваться и под леденеющим взглядом Левшина добавила:

— Хотя сомневаюсь, что оно у вас есть. Человека с сердцем едва ли могли назначить чиноначальником кабинета его императорского высочества!

Каждое произнесенное слово болезненно вонзалось в министра. Он мгновенно перестал улыбаться: значит, вот как о нем думает молодая графиня? А ведь она стала первой, кто смотрел на него без тени восхищения, а лишь с нескрываемым страхом и несокрушимой ненавистью. И маркизу впервые пришло в голову, что этот взгляд, исполненный бури нелегких переживаний, был многословнее прочих.

Медленно отодвигаясь от нее, Николай Георгиевич сначала отпустил узкие ладони, лишь после этого полностью отстранившись от девушки.

— Вы нравы, графиня. У меня нет сердца. — Маркиза и самого накрыло ураганом эмоций, которые он едва ли понимал. Гнев? Обида? Или еще что-то, о чем даже думать слишком опасно? — Но это и к лучшему, ведь вонзить клинок мне в сердце хотите не только вы.

И его сиятельство отошел вглубь полутемной комнаты, остро пахнувшей чем-то незнакомым.

Кабинет главы алхимического факультета оказался небольшим. Под самым окном стоял длинный двухуровневый стол, сплошь уставленный всевозможными емкостями с содержимым разного цвета. Чуть ближе к стене — еще один, как две капли воды схожий с предыдущим.

Однако даже несмотря на то, что задержание графа случилось три дня назад, из некоторых склянок до сих пор шел пар, а кое-где материя все время преображалась, представая перед глазами то в одной, то в другой форме… В целом же создавалось впечатление, что граф Ершов просто отошел по делам на несколько минут.

Отогнав прочь неприятные ощущения, маркиз напомнил себе о главной цели: он должен найти хоть какой-то ориентир, способный натолкнуть его на разгадку тайны ливиума.

Перебирая пальцами бутыли и скребки, Николай Георгиевич пристально вглядывался в предметы. Если его догадка верна, то понадобится всего одна вещь. Но выбрать ее нужно верно, потому как ошибочный след уведет их слишком далеко, и тогда корона не удержится…

А что, если попросить помощи у Ольги? Она наверняка должна что-то знать. Старая семейная легенда, один и тот же рассказ отца, воскрешаемый в памяти…

— Что вы знаете о последней разработке вашего отца? — Маркиз продолжал перебирать дымящиеся колбы, пытаясь найти хотя бы что-то, напоминающее жидкое золото. Но старый граф, похоже, был слишком умен и осмотрителен, чтобы оставить наработки такой важности у всех на виду. — Вы слышали о ливиуме?

Николай Георгиевич обернулся к графине, растерянно и с любопытством оглядывавшейся по сторонам. Неужели…

— Вы ведь никогда прежде не бывали здесь? — понял свою ошибку огненный маг. — Верно?

От прямого вопроса Ольга сразу вздрогнула и тут же нехотя замотала головой.

— Вы думали, я смогу помочь? — В ее голосе сквозила бездна боли, и маркиз удивился, как она жила все эти годы: одна, среди совершенно чужих ей людей. А ведь наверняка наследницы высоких родов не щадили ее, при первой же возможности указывая на весьма сомнительное место в очереди престолонаследия. — Я сказала вам правду, ваше сиятельство. Отец стыдился меня за то, что унаследовала его, а не материнскую кровь.

Постаравшись сделать заинтересованный вид, девушка отвернулась к стене, на которой висело множество наполненных доверху мешочков из льняного полотна, но этим жестом ей не удалось обмануть министра. Плечи ее чуть приподнялись, а потом беззвучно дрогнули. И она снова спрятала непослушные пальцы в складки темной юбки.

Пронаблюдав за графиней сутки, маркиз понимал: этот жест используется ею, чтобы вернуть состояние покоя. Что ж, похоже, разгадку тайны ливиума придется отложить на неопределенный срок.

Николай Георгиевич в душе обругал себя за эту оплошность: все же времени до бала оставалось совсем немного. Значит, нужно постараться хотя бы найти что-то из вещей с энергетическим слепком одного лишь графа, чтобы разгадать другое. Духовная друза соврала ведь не просто так…

Бросив мимолетный взгляд в окно, маркиз с сожалением заметил, что солнце с каждой минутой поднимается все выше, и потому пришлось поторопить девушку:

— Разрешите?

Времени мало, а вещей много, даже слишком. И почти на каждой из них огненная стихия узнает крупицы какого-то дара. Эти вещицы боевой маг отставлял в сторону, сразу догадавшись: не подходят, ведь титул четвертого графа Ершова — дарованный, и древняя кровь ему не принадлежит. Значит, нужно искать что-то чистое, без магического следа.

Левшин коснулся рукой аккуратной ладошки молодой графини, позволив огню лизнуть шелковистую кожу.

«Нежно, — шептал он, призывая стихию к порядку. — Не навреди».

Он нарочно не следил за реакцией Ольги, чтобы вновь не сбиться с поиска и не потерять контроль уже в третий раз. И лишь когда достиг нужной концентрации, понял, что нужно искать.