Карина Демина - Одинокий некромант желает познакомиться [litres]

Арвис засмеялся. Сперва смех был мужским, но вот он перерос в кокетливое девичье хихиканье, а затем в младенческий лепет.

– Оно стремится установить контакт, используя увиденное…

И самое поганое, что твари не лгут.

Стало быть, восстановление было неполным. Нет, Глебу сказали, что стоит воздержаться от серьезной работы, поскольку регенерация тонкого плана требует времени. Но ведь больше трех лет прошло.

– Боишься… – с удовлетворением отметила тварь. – Страх – это хорошо… бойся, бойся, Глебушка, себя бойся, никого кроме…

– Ищет проблемные места. И не обольщайтесь, они есть у всех.

– Богдашка тоже боится, – тварь перевернулась на спину и, выгнувшись, как-то умудрилась встать на колени. – Очень боится папеньку разочаровать… как же… поздний сынок… бесталанный… сколько ты таблицу умножения учил? Все запомнить не мог. Бездарь!

– Да я…

– Сидеть! – рявкнул Земляной. – Повторюсь, слабости есть у всех.

– И у тебя, засранец… От деда сбежал и думаешь, что скрылся? А он знает правду, и ты знаешь правду. Вот его папенька с ума сошел, но его запечатали. А таких, как ты, не запечатать… Твой не лучше был. На том и сошлись, правда? Тебе позволили смотреть, как его казнят?

– Остается до конца неясным, откуда они берут информацию. Но стоит усвоить, что твари не лгут. Во всяком случае, на сегодняшний день не выявлено ни одного факта, когда они использовали ложь.

– Зачем? Нам правды хватит… Знаешь, кто меня убил? И не только меня, он всех убил, – голос стал ниже, мягче. – Мне было так страшно, я ведь знал, что будет… Сперва он поставил в круг детей. Всех, включая младенцев…

Земляной побелел.

– Потом женщин… Это ведь по вашим правилам? Как оно называется? – тварь сделала вид, что задумалась. – Выработка? Или отработка? Материала? Мы ведь для вас материал, а не живые люди… Даже его собственная охрана его ненавидела. И боялась. И все равно ненавидела. Но страх был сильней…

– Последнее, что стоит делать в подобной ситуации, это вступать в беседу. История знает тех, кто решил, скажем так, заняться изучением твари. Все заканчивалось безумием.

– Оно тебя и так ждет. Знаешь, вы с ним настолько похожи, что просто удивительно, особенно в профиль. И ты знаешь, кровное родство, близкое… Папенька?

– А вот изгнать их не так и сложно. Главное, правильно подготовить ритуал.

– А ты, Игнатушка? Хочешь, я верну всех твоих родных? Мать, отца, сестричек. Тебе ведь совестно, что ты от них сбегал? И еще, что ты живой… правильно, мертвым обидно, когда уходят не все. Помоги мне…

– Глеб?

– Я слежу, – Глеб остановился за спинами мальчишек. – Не стоит его слушать.

– Я ведь не лгу. Они сами сказали, что такие, как мы, не лжем. А та женщина, Глебушка? Я ведь могу снять ее проклятье. Приведите ко мне, и я просто-напросто выпью тьму. Она не удержится… Ты же знаешь, что я сильнее, куда сильнее тебя и вот его, несмотря на сделку.

– И поддаваться не следует, – Глеб положил руку на плечо Игната. – Они никогда не выполняют обещаний в том смысле, в котором полагают люди. Твоих родных он вернет. Но это будут мертвецы. Разложившиеся тела, где не осталось ничего человеческого.

– У-умный…

– И проклятье он, возможно, выпьет, но, вероятно, с душой вместе.

– Вероятно, возможно… даже он сомневается. Хочешь, пообещаю, что не трону душу? Мы держим слово. В отличие от людей…

– Их задача, – Земляной расставлял жаровни по углам комнаты, – заставить изгоняющего остановиться. Задержаться. Хотя бы ненадолго. И если поддаться, то ненадолго становится надолго, а там и находится идиот, который верит и отпускает тварь. К слову, если позволить ей скрыться, то некоторое время тварь ведет себя тихо. Она умело прячется, используя не только тело, но и память реципиента. Конечно, люди близкие заметят неладное, но… твари уходят. Переезжают. Сбегают. Они стремятся в города, причем выбирают покрупнее.

Арвис заплакал. Слезы лились из глаз – крупные, темно-красные.

– Используя эмпатию, они играют на слабостях окружающих. И весьма неплохо устраиваются. Все бы ничего, но их мучит голод. Сперва они сжирают душу реципиента. Затем начинают поедать и другие. Чем сильнее становится тварь, тем больше энергии ей нужно. Один из самых известных случаев – дело Салтыковой.

Он остановился перед Арвисом.

– Позже следствие выяснило, что Дарья Салтыкова была весьма привязана к своему мужу и, овдовев, стала проводить так называемые спиритуалистические сеансы. Сама она являлась одаренной, но при всем том дар не развивался, а печати не ставились. Однако сильные эмоции привели к всплеску энергии. Соединим это с полудюжиной старых артефактов, которые есть в каждой семье, получим сильнейший резонанс и пробой. И тварь, занявшую незащищенное печатями тело. А в итоге более сотни замученных до смерти женщин.

– Почему женщин? – Калевой поерзал, когда взгляд твари остановился на нем.

– Потому что они эмоциональней мужчин, бездарь, – сказала она женским голосом. Строгим голосом. Сухим. Равнодушным. Но Богдан вздрогнул. – До сих пор не научился думать сам, так уже и не научишься.

– Пытки опять же усиливали отдачу…

– О чем тебе говорили. Чем ты слушаешь? Дурную кровь высоким званием не вывести… впрочем, сейчас ты на своем месте. Полукровка. Сирота из тех, которых твой отец и на порог дома не пустил бы. Парочка темных крестьян… отличная компания для того, кто слишком туп, чтобы претендовать на нечто большее.

– Что ж, полагаю, вы сполна наобщались, чтобы понять, что они такое. – Черные свечи стали на основных узлах. – Теперь, полагаю, пора вернуть тварь в мир иной.

– А ты, Глебушка, не хочешь узнать, что тебя ждет? – тварь вновь перекатилась, она попыталась выползти из круга, но лишь обожглась. – Как твой отец… здесь ведь многое видно. Не хочешь понять, как он стал чудовищем? И как станешь ты сам? А ты, Илюша, хочешь расскажу, как найти твоего отца? Он знать о тебе не знает. Мамаша сказала, что не помнит от кого нагуляла? Так и вправду не помнит, что со шлюхи взять.

Илья подобрался, а в руке появился нож. Очередной.

– А я знаю, я могу многое… стоит написать письмо, и твой отец обрадуется. Заберет тебя. Будешь жить в большом доме, как ты мечтал. Есть досыта, спать в чистой постели…

– Спокойно, – Глеб стиснул тонкое плечико.

– Слушаете его? А вы… тебя продали твои родственнички. Хочешь им отомстить, а, Курц? Тебя вечно держали за прислугу, били, а ведь дом был твоим, все хозяйство было твоим, это они пришлые… Хочешь, я сделаю так, что твои двоюродные братцы заплачут кровавыми слезами?

Мальчишками стоило заняться плотнее. И Глеб подал знак, ритуал слишком уж затянулся.

– Или вот ты, Шурочка, маленький славный мальчик. Никто не знает твоего маленького секрета? А если узнают? Захотят ли они и дальше терпеть того, кто… – тварь мерзенько захихикала. – Но нет, я промолчу, я добрый…