Кристина Логоша - Змеица

— Как долго я проспала?

— Около суток. Ты бы очнулась раньше, но сказывалось последствие снотворного, — ответила хозяйка дома Медянок.

— А обряд посвящения? Прошла его или нет?

— Ты потеряла сознание на самых последних минутах. Но ритуал прошел успешно — ты молодец. Наверное, тебя поцеловала сама Серпента.

— А Лимек? Его поймали?

— Лимек? — Ульвира удивленно вскинула брови. — Не знаю ничего о нем. Этих двух дурочек Шалиту и Джаф забрали патрульные. Насколько я знаю, они до сих пор в темнице, и их хозяйка Флоурэнс не торопится вносить залог. Толку от них теперь никакого — никто не захочет связываться с уголовницами. А все знаешь почему?

— Почему?

— Нельзя идти на поводу у нагайн. Когда их уводили под руки, они вопили, что по указу Тималли подсыпали тебе снотворное.

— Я слышала обрывок их разговора.

— Наивные дурочки после суда возомнили себя неприкосновенными. Вот зачем им нужна была эта показуха — Тималли не тебя наказывала, они искала тех, кто не побоится выступить против дарайи. Для этого нужно было всего лишь показать пример безнаказанности, используя вето, и сыграть на женском тщеславии.

— Если бы не Лимек, им бы это удалось?

— Лимек? — снова не поняла хромая. — Может, тебе примерещилось?

— Нет. Это он вытянул меня из шкафа, и моя рука… — Кисть почти не болела и отек практически исчез. Я с непониманием рассматривала ее.

— Лучшие врачи города осматривали тебя, пока ты спала. У тебя был двойной перелом, но скоро при помощи волшебных снадобий и зелий от него не останется и следа. Так что ты говорила про Лимека?

— Он вытащил меня из шкафа и помог проснуться. Это он покалечил мне руку.

— Ах он мерзкий негодяй! А ведь мог позвать на помощь, и тогда не пришлось тебя так мучить! Но гаду это было невыгодно. Он хотел и себя не раскрыть, и чтобы ты прошла посвящение. Мерзавец! — Я попыталась подняться, но Ульвира не дала мне этого сделать. — Нельзя вставать — постельный режим. Никаких занятий, художников и хвостатых мерзавцев. Отдых! Я прикажу горничной принести тебе завтрак в постель.

Хромая направилась к двери.

— Я могу хотя бы посетителей принимать?

— Только недолго.

Мне не терпелось поговорить с Харэн. Стоило наставнице переступить порог комнаты, и в комнату юркнула подруга. На ее лице было написано неподдельное беспокойство.

— Тебе сильно больно? Я так переживала, когда это произошло. Особенно после того, как тебя вынесли на носилках из храма, — произнесла девушка, занимая место в кресле возле меня.

— Как ты могла это видеть? Ты же осталась дома.

Харэн прикусила губу и виновато опустила глаза.

— Я хотела тебе рассказать, но то времени не было, то момент не подходящий. — Она сделала долгую паузу, словно набиралась храбрости. — Я была не совсем честна с тобой, Марианна. Я с Ривани встречаюсь по ночам. Когда весь дом затихает, я хожу через черный ход к нему на свидания.

— Как такое возможно? В доме же полно охраны! Кто-то обязательно заметил бы это.

— Ривани дал браслет, — она задрала рукав — на запястье красовался обычный тонкий ободок. — Он помогает нагам меня не замечать.

— Делает невидимой?!

— Нет, что ты, — тихонько рассмеялась подруга. — Этот талисман понижает температуру тела, скрывает мой запах, позволяет ходить беззвучно. Я запомнила, когда меняется охрана, и успеваю проскользнуть незамеченной. Все же наги ориентируются на свои инстинкты, а браслет помогает их обмануть.

— И как давно продолжаются ваши ночные встречи?

— После того дня, как я передала ему коин. Он узнал меня под бурнусом и подарил браслет.

Я переживала за Харэн. С трудом верилось, что в этом месте можно найти любовь. Но хоть кто-то из нас по-настоящему счастлив!

— Ты хотела к нему уйти? — догадалась я.

— Да, — произнесла с нотками вины. — Ты не злишься на меня?

— Мне не на что злиться. Я переживаю, чтобы ты не наделала таких же ошибок, как я, связавшись с нагом.

— Это еще не все. Вчера я была в храме не просто так. Ты же знаешь, что у обычной девушки, которая не прошла посвящение, очень мало шансов провести долгую и счастливую жизнь рядом с нагом? Чего таить, даже шаяни не всегда этим могут похвастаться. А мне… мне очень хотелось быть с ним рядом. Он очень добрый, нежный и ласковый. Ты бы слышала, что он говорит, Марианна. Мне он очень-очень нужен. И я его так люблю…

Мне стало не по себе от ее слов.

— Что ты сделала?

— Я прошла обряд посвящения в шаяни.

— Что?! — я даже подскочила от негодования.

— Не кричи, пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-то об этом узнал, — она перешла на шепот, боязливо поглядывая на дверь. — Ритуал был тайным. О нем знают только несколько храмовников и мы с Ривани. Я не хочу, чтобы Ульвира об этом разнюхала. Не хватало, чтобы она посчитала меня одной из своих подопечных и стала искать для меня господина.

— Харэн, а ты не думаешь, что Ривани выгоден ваш тайный роман? Он получил в свободное пользование шаяни и никому ничего не обязан платить. Его личная игрушка, с которой он может делать все что хочет. Ваши отношения не урегулированы контрактом. Завтра ты надоешь ему, и он выставит тебя на улицу.

— Он никогда так со мной не поступит, — обиженно произнесла. — Я знала, что ты не одобришь моего поступка, поэтому не рассказывала. Но когда любишь — не страшно обжечься, страшно жить прожить, так и не полюбив.

Харэн поднялась с кровати и выбежала из комнаты.

— Харэн, вернись!

Но девушка уже скрылась. Я хотела подняться, чтобы догнать ее, но в дверях появилась камеристка с завтраком на подносе. Она осуждающе посмотрела на мою попытку нарушить постельный режим, и я поняла — без боя мне эту комнату покинуть не получится.

На вторые сутки мне разрешили подняться с кровати, но врачи настояли, чтобы я носила поддерживающую повязку. Рука почти не беспокоила, лишь иногда ныла при смене положения.

В это время дом Медянок превратился в цветочную лавку. Каких только цветов ни присылали с пожеланиями скорейшего выздоровления. Самые большие и дорогие букеты приносили от Камиля и Бахрама: красные розы от — одного, и белые лилии — от второго. Вместе с цветами небольшие записки, в которых оба сыпали комплементами, желали выздоровления и надеялись на встречу.

В целях безопасности Ульвира ограничила посещения нашего дома. Лимек бродил где-то рядом, а с посвящением в дарайи и публичного признания моего статуса его больше ничего не сдерживало. Он — бомба замедленного действия, если его не поймать, все взлетит на воздух. И по угрюмым взглядам хромой я понимала, что Камилю пока не удается его найти.

Очень сильно ударило ограничение по Амину. Художник закончил картину для Бахрама, и нам удалось сделать наброски для новой работы. Ульвира об этом не знала и больше всех кусала локти, думая, что лишается долгожданного золота Бахрама.