Бьянка Скардони - Порочность [ЛП]

Я вытерла вспотевшие ладони полотенцем, в которое завернулась после ванны, и сделала глубокий вдох, но этого было недостаточно, чтобы унять дрожь, сотрясавшую всё моё тело.

— Ты справишься, — прошептала я самой себе, глядя в зеркало, слыша его слова, как наяву. — Ты сильнее, чем ты думаешь.

Дверь позади меня распахнулась, и Доминик вошёл внутрь с изумрудным платьем в руках, которое я должна была надеть на сегодняшний приём.

— И как я буду в этом драться? — спросила его, глядя на платье, как на оковы.

— Как леди, полагаю.

Я послала ему убийственный взгляд.

— Очень смешно.

Он рассмеялся и передал мне чёрный топ и что-то вроде обтягивающих велосипедок.

— Надень это под платье.

Я взяла эти пошлые вещички и скривила лицо.

— Серьёзно?

— Это единственное, что я нашёл, из достаточно тонкого, чтобы можно было спрятать под платьем, — ответил он с улыбкой.

Его это всё забавляло, что только сильнее бесило меня. То, как он умудрялся ещё и шутить в такой ситуации, было за гранью моего понимания. У меня руки трясутся так, словно я снимаю огромную сумму со счёта, а он дразнит меня и флиртует, будто мы собираемся на грёбаный выпускной.

— Ты запер дверь? — спросила я, надевая шорты под полотенце.

— Разумеется, — он повесил моё платье на дверной крючок, и ждал, когда я надену топ.

Я отвернулась от него и сняла полотенце.

— Тебе ведь нужно подкормиться, да? — спросила я, натягивая топ через голову. — На случай, если что-то пойдёт не так.

Ещё не хватало, чтобы Доминик отвлекался, присматривая за мной, посреди важнейшей битвы в нашей жизни.

— Опять волнуешься за меня, любовь моя?

Я кинула ему угрожающий взгляд через плечо, но не стала отрицать. Есть у него эта раздражающая способность понимать, когда я лгу. Не знаю, является ли это умением всех Воскрешённых, или следствием кровной связи, или особым талантом Доминика.

Одевшись, я бросила взгляд на своё отражение в зеркале, чтобы убедиться, что всё прикрыто. К моему большом разочарованию, едва ли было прикрыто хоть что-то. Готова поклясться, он специально выбрал эти вещи, ну как бы по приколу.

— Оденься, пожалуйста.

Он снял платье с вешалки и передал его мне, не поворачиваясь. Похоже, он всё-таки начинает понемногу вести себя как порядочный человек. Я расстегнула молнию сбоку и надела платье. Даже не глядя в зеркало, я застегнула его и провела ладонью по атласной ткани.

— Готова?

— Как никогда, — пробормотала я, всё ещё поправляя дурацкое платье.

Развернувшись, он встретился со мной взглядом и застыл в нерешительности. Его рот открылся и тут же закрылся.

— Что? — я изогнула бровь. — Что не так?

Он мягко качнул головой.

— Нет, ангел. Всё так. Ты выглядишь изумительно.

— Не издевайся надо мной. Я знаю, что выгляжу отвратно.

Он всё также качал головой, и этот странный мечтательный взгляд в его глазах вернулся с удвоенной силой.

— Не думаю, что я когда-либо видел такой изысканной красоты.

Моё сердце кувыркнулось, оказавшись где-то в районе желудка. Неуверенная, что на это можно ответить, я оглядываюсь на зеркало за спиной, пытаясь увидеть то, что он видел.

Но нет. Отражение мне всё ещё ненавистно.

Честно говоря, я больше не узнавала своё отражение, и мне больно было на него смотреть.

Ну, я и не смотрела.

Я присела на край ванны и протянула ему запястье.

— Не бери слишком много, а то тебе придётся выносить меня отсюда на руках.

— Как пожелаешь, ангел.

Он подошёл ко мне и опустился на одно колено. Взяв мою ладонь, он погладил холодными пальцами моё запястье, глядя на него расфокусированными глазами. Все следы его предыдущих укусов уже давно зажили, но он смотрел на мою руку так, словно видел их там.

Его клыки удлинились, вызывая волну знакомого предвкушения. Это единственное, что могло успокоить мои нервы в последнее время, и я с этим уже примирилась.

Мы ни слова больше не произнесли. Он поднёс моё запястье к своему рту и прокусил кожу. Однако на этот раз он пил мою кровь, глядя мне в глаза. Было в этом что-то личное, интимное, словно между нами установилась новая связь, которой не было прежде. Яд быстро подействовал на меня, и мне отчаянно хотелось закрыть глаза, отдаваясь этому ощущению, но в то же время я не могла оторвать от него глаз. Я не могла даже моргнуть.

Он резко отстранился, неохотно останавливая себя.

Вытирая уголок губ, он продолжал смотреть мне в глаза, словно разорвать зрительный контакт ему было так же тяжело, как и мне.

— Я взял слишком много? — спросил он.

Я покачала головой.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, — ответила я, не подумав. Окей, мне было совсем не замечательно. То есть, да, я была довольна и расплавлена, но едва ли это подходящий настрой, чтобы надрать задницы парочке Воскрешённых.

— Я старался, как мог, ангел.

— И я благодарна тебе за это, — мечтательно ответила я.

Из него вырвался тихий смешок.

Не выпуская моей руки, он подождал несколько минут, когда я верну себе способность ясно мыслить.

И как только в моей голове прояснилось, меня охватило любопытство и я не смогла удержаться от вопроса:

— Как тебе теперь удаётся прерваться с такой лёгкостью?

Это ведь уже не первый раз, когда он останавливает себя от того, чтобы опустошить меня. Насколько мне известно, если уж Воскрешённый начал пить кровь Воина, то оторваться ему почти невозможно. В наших жилах течёт особенная кровь — как у единорогов, — перед которой вампиры не могут устоять. А Доминик смог.

Он оторвал от меня взгляд и начал смотреть куда угодно, только не на меня.

— Мне не нравится то чувство, когда ты начинаешь терять сознание, поэтому я останавливаюсь. Всё просто.

— Чувство? — я подаюсь к нему. — Что за чувство?

Он наклонил голову в сторону, задумавшись.

— Словно из меня вытянули весь свет.

Это вмиг меня отрезвило.

Не помню, чтобы Доминик когда-нибудь говорил так со мной. И тем более обо мне. Я вновь взглянула на него, словно пытаясь выжечь в своей памяти каждую чёрточку.

— Правда?

Он неловко передёрнул плечами.

— Не придавай этому большое значение, ангел.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— И что будет, если я отвечу? — в его тёмных глазах не было прежней безмятежности. — Что бы это изменило?

— Я…

Я не знала, что сказать. Возможно, потому что у меня не было ответа.

— Вот тебе совет, ангел. Не открывай двери, ведущие туда, куда ты не хочешь идти.

— Ну, а может я хочу.

Его глаза вновь устремились на меня.

— Ты не знаешь, чего хочешь, — сказал он, хотя его тон уже был не так твёрд, как раньше.

Я хотела поспорить, но слова так и не прозвучали и наступившая тишина беспокоила меня.

Доминик был тих — слишком тих, — и хмурился на собственные мысли. Шестерёнки в его голове вращались, и это почти всегда было плохим знаком.