Бьянка Скардони - Порочность [ЛП]

Доминик посмотрел на меня так, будто я потеряла мозги где-то в замке.

— Тебе надо домой, отдохнуть и набраться сил, ангел.

Домой. Ох, опять это грёбаное слово. Слово, которое вообще не вписывается в мою жизнь.

— Я не могу, — ответила я, мотая головой. — Не тогда, когда ад грозит вырваться наружу! Нам нужно начать действовать как можно скорее, Доминик. Это слишком важно.

— Тебя не было несколько недель, ангел. Твоя семья и друзья, наверное, с ума сходят. Ты истощена, тебя морили голодом и каждый день пили твою кровь. Ты должна пойти домой, чтобы восстановить силы, или ты вообще не сможешь ничего сделать.

— Мне не нужно восстанавливать силы. Я прекрасно себя чувствую, — настаивала я.

Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом, пригвоздив к земле.

— Что не так? На самом деле, — мягко спросил он, застав меня врасплох.

— Что? Всё так. Не понимаю, о чём ты, — я вновь отвернулась к окну. Не хочу говорить о своих чувствах. Я просто хочу выследить сестёр, продолжая бежать от других своих проблем чуточку дольше. Разве я много прошу?

— Ангел?

— Я не вернусь туда, — ответила после паузы, злясь на то, с какой лёгкостью он видит меня насквозь.

— К дяде?

— Да, к дяде. Я не вернусь туда, пока не узнаю, кто ответственен за то, что произошло со мной на вечеринке. Если за тем нападением стоял Совет, значит, они знают правду о моей крови и непременно попытаются ещё, — я опустила ту часть, где я больше не доверяю своему дяде и подозреваю его в причастности к нападению. Даже думать об этом мерзко, а уж тем более произнести вслух. Вот я и не говорю.

— Тогда куда мне тебя отвезти, ангел?

— Я… я не знаю, — пробормотала я, потому что все мысли вылетели из головы. Об этом я ещё не думала. Он посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

— Почему бы тебе просто не сказать это вслух? Ну же, я знаю, куда ты хочешь.

Его самодовольный тон задел меня.

— Вообще-то, туда я уж точно не хочу, — выпалила я, защищаясь. — Блин, Доминик, держи себя в руках.

— Вообще-то, — передразнил он, — я говорил не про себя, но спасибо. Это о многом мне сказало.

Я смотрела на него растерянно, щёки опалило жаром.

— Ты… ты, капец как, заблуждаешься. И бесишь меня! — я скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья. — Просто отвези меня к Габриэлю.

— Габриэль? — смешок. — Если Совет, действительно, как ты подозреваешь, обернулся против тебя, то Габриэль — последний человек, к которому ты сейчас должна бежать.

— Да прекрати уже. Сколько ещё мы будем это обсуждать? Он никогда не причинит мне зла.

— Намеренно, может, и нет.

Я поколебалась на долю секунды.

— Нет, — повторила я, на этот раз уже не так убедительно.

— Готова поставить свою жизнь на это?

Холодок сомнений пробежался по позвоночнику. Могу ли я быть уверена, что Габриэль не выдаст меня Совету? Что, если они пообещают ему, что не причинят мне вреда? Что, если они внушат ему, что хотят меня защитить? Поведётся ли он?

Я не могу ответить с полной уверенностью и ненавижу себя за это.

— Забей, — сказала я и послала ему предупреждающий взгляд. Если он выдаст что-нибудь типа «Я же говорил», я подправлю ему его милое вампирское личико.

Несколько мгновений напряжения между нами.

— Должен признаться, — прервал в итоге тишину Доминик, — я был уверен, что ты назовёшь Ромео. Я предполагал, что его-то ты захочешь увидеть в первую очередь.

Трейс.

Он не был первым, кого я хочу увидеть, он был единственным. Его образ преследовал меня неделями, мучая обещаниями идеальной любви и затем ускользая от меня, как пустые надежды. Он был тем, кто выводил меня из тьмы, но он же иногда и погружал в неё.

Я знаю, что могу поехать к нему. Знаю, что он защитит меня даже ценой своей жизни, что он скорее умрёт, чем выдаст меня Совету. Но… я покачала головой. Есть же ещё его отец. Я имею в виду, что Питер Макартур так же предан Ордену, как и мой дядя. И я видела их обоих в ночь нападения, нашёптывающих друг другу секреты, к раскрытию которых я ещё даже близко не подошла.

Нет, я не могу поехать к Трейсу.

— Слишком рискованно.

Доминик бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал.

Молчание обрушило на меня всю правду, которую я не готова была признать. Я знаю, что мой отказ ехать к Трейсу связан скорее со страхом встретиться с ним, чем с угрозой того, что мне может сделать Питер Макартур.

После всего, что произошло с момента моего похищения, я не представляю, что ему сказать… или что я почувствую, когда увижу его вновь. Что он подумает обо мне, когда узнает, что я связана с Домиником? Что я позволила ему пить мою кровь. Что я пила его кровь. Что я… умоляла его поцеловать меня.

Я затрясла головой, пытаясь вытряхнуть все эти мерзкие воспоминания.

— Ты всегда можешь поехать со мной, — предложил Доминик, прерывая моё мысленное падение в ад.

Я подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. В нём мерцала некая уязвимость — что-то вроде надежды и страха. Страх, что я встану и брошу его теперь, когда всё закончилось. Надежда, что я всё ещё захочу быть с ним даже после того, как мне больше не будет нужна его помощь, чтобы выжить. И правда в том, что я отчасти хочу этого. Хочу остаться с ним, потому что он единственное, что есть неизменного сейчас в моей жизни. Только с ним мне хорошо быть самой собой.

Я не до конца это понимаю, но это то, что я чувствую.

— Ты не против?

— Мои двери всегда открыты для тебя, ангел, — его губы изогнулись в самой очаровательной из улыбок. — Тебе даже не нужно стучаться.

В поместье Хантингтон так же тихо, как на кладбище. Затхлый воздух в холодных комнатах говорит о том, что последние несколько недель здесь никто не жил. И всё же было что-то успокаивающее в том, чтобы прийти сюда вновь.

Уже по сложившейся традиции мы сразу прошли в гостиную, где Доминик сразу налил себе выпить и разжёг огонь. Я села на диван, подобрав под себя ноги, и сверлила взглядом телефон, пытаясь набраться смелости и сделать звонок, на который я всё никак не могу решиться с тех пор, как мы покинули замок Энгеля.

Доминик взял радиотелефон и положил его на диван рядом со мной.

Я всё ещё смотрела на него, не пытаясь взять в руки.

— Мне подготовить гостевую спальню? — спросил он, отмечая мою нерешительность.

Я скрестила руки и покачала головой.

— Не думаю, что задержусь надолго, — слова прозвучали намного грустнее, чем мне бы того хотелось.

— Ты всегда можешь отложить звонок на завтра, — сказал он. В его ониксовых глазах плескался голод.

— Могу, но…

— Но не станешь, — понимающе договорил он.

Меня напрягает то, как хорошо он стал меня понимать. Когда, чёрт возьми, это успело произойти?

— Пойду поищу одеяло, — сказал он, подмигнув, и развернулся. — Даю тебе немного уединения, как порядочный человек, — бросил он через плечо, выходя из комнаты.