Таня Свон - Вкус памяти [litres]

Кто-то из Химер передал обо мне какую-то информацию самому королю вампиров. Что-то важное настолько, что за мной прислали военных. И нутро подсказывало, что все снова вертится вокруг чертова меча…

А еще теперь я понимала, почему на вчерашнем собрании вампиры, едва узнав о мече, так скоро решили принять меня к Химерам. Потому что они понимали – я долго среди них не задержусь. Меня лишь нужно придержать до выноса вердикта короля, который, не сомневаюсь, уже вчера получил все нужные сведения.

А вердикт таков, что я нужна королю настолько, что он приказал отозвать ориентировки на меня. Я почти не сомневалась в том, что эти пугающие догадки верны. То, что я приняла утром за везение, оказалось предвестником серьезных проблем…

– Она не могла уйти. Барьер ее не пропустит.

– Но она ведь…

– Может, и нет.

Слова проносились мимо меня. Я старалась слушать, чтобы получить хоть толику информации, но правда о короле, о предавших меня Химерах поразила настолько, что я была уже не в силах сконцентрироваться на чем-то другом.

Да еще и эти солдаты, прочесывающие округу! Я с замиранием сердца наблюдала за передвижениями ищеек через узкую полосу между дном авто и землей, в которую вжималась всем телом. Я видела лишь ноги в туго затянутых берцах и следила, как стражи порядка меряют шагами небольшой дворик, где я как раз и скрывалась.

Каждый раз, когда кто-то подходил слишком близко, я переставала дышать. А когда назойливые стражи, наоборот, отходили подальше, крепко сжимала кулаки, искренне надеясь, что они сейчас уйдут.

Я не думала о том, что будет, если мне удастся сбежать. Не думала, что даже среди Химер небезопасно. Вампиры уже предали меня ради своего правителя и сделают это еще раз. Все это померкло на фоне страха быть обнаруженной.

И вот, когда военные в очередной раз обманули мои надежды и в сотый раз начали прочесывать дворик, один из стражей не вытерпел:

– Не похоже, что она здесь.

Надежда забрезжила в душе слабым огоньком. Неужели они уйдут? Наконец-то!

Но вопреки моим чаяниям один из солдат, тот, что стоял ближе всего к машине, под которой я пряталась, внезапно наклонился. Он сделал это так резко, что я даже осознать происходящее не успела. Наши взгляды встретились, крик застыл в горле, тело заледенело.

– Вылезай, – в темноте блеснули белоснежные клыки.

Я отмерла, упрямо качнула головой и испуганно забилась под другой бок автомобиля. И как раз в этот момент на моей талии сомкнулись чьи-то руки.

– Отпустите! – взвизгнула я, но меня уже волоком тащили по земле. – Руки прочь!

– Тише ты, – буркнули мне в затылок и поставили на ноги.

Я дернулась, пытаясь бежать, но не смогла вырваться. Один из стражей подошел почти вплотную и наклонился, внимательно разглядывая мое грязное от пыли лицо.

– Не советую дергаться, – сухо бросил он и больно надавил пальцами одной руки мне на челюсти, заставив приоткрыть рот. На язык мне положили быстро растворяющуюся таблетку и для верности накрыли рот ладонью, чтобы я не смогла выплюнуть лекарство.

– Уже поздно сопротивляться, – пробормотал тот, что заламывал мне руки.

Я хмыкнула и успела подумать о том, что, если меня вдруг спрячут в багажник, можно выбить фару и высунуть в нее руку. Если кто-то заметит этот знак, у меня будет шанс на спасение!

Но шанса не было, потому что мне не дали самой и нескольких метров пройти. Снотворное сработало безупречно.

– Слишком долго не приходит в себя, – сквозь туман медикаментозного сна до меня донесся возмущенный, нетерпеливый голос. – Может, ударить, чтобы быстрее проснулась?

Я с трудом соображала, голова казалась тяжелой, налитой свинцом. Но даже в таком состоянии я догадалась, что мерзкий тип говорит обо мне. Гнев стал первой эмоцией, которая проснулась во мне. Еще не успела я открыть веки, вспомнить, где нахожусь и как тут оказалась, но уже была готова протестовать и отбиваться. Только вот вместо едких слов с губ сорвался слабый стон боли.

Шелест грубых голосов тут же утих, и я кожей ощутила на себе чужое внимание. С трудом открыла глаза, но сфокусировать взор не сумела. Комната плыла, качалась, будто я оказалась на корабле во время шторма.

Меня сковал ледяной ужас, едва в голову пришла безумная догадка. А вдруг я и правда на корабле?

Мысли заметались, замельтешили, словно беспокойные насекомые. Память подбрасывала картинки одну за другой, и я постепенно начала вспоминать…

Испытания Химер. Нападение низших вампиров. Жуткая встреча с Одноруким и вмешательство военных. А затем бегство, безуспешные попытки спрятаться и снотворное.

И где я теперь?

Я встрепенулась и испуганно заозиралась. Зрение в один миг стало четким, и я смогла разглядеть комнату, в которой оказалась. Точнее, темницу…

Как бы я ни старалась пошевелиться – не могла. Мои запястья и лодыжки туго обвивали веревки, удерживающие конечности привязанными к стулу. Я сидела в центре небольшой комнаты, у которой вместо стен были железные прутья, по ту сторону которых стояло не меньше десяти незнакомых мужчин.

Я скользнула взглядом по чужим лицам и нервно сглотнула. Всех их я видела впервые. Даже солдат, которые поймали меня, среди присутствующих не оказалось.

– Ну что? Будем по-хорошему или по-плохому? – обратился ко мне голос из толпы.

Я не сумела понять, кто задал вопрос, и не сдержала дрожь, поднявшуюся изнутри. Слова, сказанные резким, грубым тоном, напомнили о совсем недавних событиях, когда то же самое спрашивал выследивший меня вампир. Ему был нужен меч. Но что нужно этим людям?

– Не понимаю, о чем вы, – я старалась говорить уверенно и гордо, но получилось слабо и хрипло.

На душе стало совсем паршиво, когда негодяи вдруг взорвались хохотом, а потом и вовсе принялись улюлюкать и свистеть. Я вжалась в спинку стула, когда между прутьев решетки ко мне потянулись чужие руки. Они хотели меня ущипнуть? Ударить? Схватить за волосы?

Не знаю. Но стало безумно страшно и мерзко. Сердце сжалось в комок. Мне пришлось прикусить губу, чтобы дрожь не выдала волнение.

– Понимаешь! – выкрикнул кто-то, а остальные подхватили, сально улыбаясь.

– Ты все знаешь!

И в гомоне этих голосов я услышала одно слово, от которого мне стало дурно:

– Меч! Меч! Меч!

Я сжала ладони в кулаки, пальцы впились в деревянные подлокотники, к которым мои руки были крепко привязаны. Злость оказалась сильнее боли, которую я даже не замечала, хотя правая кисть горела огнем.

– Я не знаю! Я ничего не знаю! – в отчаянии завопила я, перекрикивая гул возмущенных голосов.

Незнакомцы хватались за прутья, словно норовили протиснуться между ними и хорошенько встряхнуть меня за плечи. Чужие голоса, полные гнева и возмущения, слились в гомон, звенящий в висках.