Маруся Хмельная - Будь моей няней

— Нет, он проходил домашнее обучение, — ровным голосом сказала я. — У него была активная, опасная магия. Герцог боялся, что сын ненароком причинит кому-нибудь вред, а вы ведь знаете настроения в обществе. Это поставило бы под удар всю политику государства, тем более что герцог активный общественный деятель по предупреждению повторных ситуаций прошлого с злоупотреблением магии.

— Да, что-то такое слышал. Напомните, обладателем какой магии стал счастливчик Лерой?

Я покосилась на графа. Он издевается, что ли? К чему такие вопросы?

— Самой активной и опасной — боевой. Огненной.

— Ох, ничего себе! Наверняка в юности он был очень крут. Опасность так возбуждает девчонок! Будь он в академии, они бегали бы за ним толпами. С такой магией он вообще был бы королем академии. Как жаль, что он упустил все это…

Граф хотел сказать еще что-то едкое, но я не выдержала.

— Граф! — прервала я его. — А какая магия у вас? Если это, конечно, тоже не испортит мне аппетит.

— О, у меня все скучно. Я пресный и нудный техномаг.

Я покосилась в его сторону. Так вот откуда у него такое состояние! Да, активная магия всегда вызывала восхищение и привлекала внимание. Но в быту она бесполезна. Даже если не вредна. Потому что, не дай богиня, маг не совладает со своими эмоциями.

В быту же ценилась другая магия, пассивная и созидательная. И самыми стабильными и приносящими большой доход считались профессии, которыми владели техномаги. Особенно если они что-то изобретали и создавали, патентуя свое изобретение. Если, допустим, графу принадлежало несколько изобретений, то источник его неиссякаемого дохода понятен.

— Вы напрашиваетесь на комплимент, граф? — подозрительно спросила я. — Изобретатель — самая уважаемая профессия в нашем мире.

— Но не самая сексуальная, согласитесь, Имма.

— А вам это надо? — удивилась я.

— А что, по-вашему, мне не хочется нравиться девушкам? — изумился он со смехом в глазах.

— Вы кокетничаете, мэллорд. Вы являетесь лакомым кусочком для всей незамужней части Магистрагума даже без техномагии.

Граф посмеивался и хотел сказать что-то ехидное, судя по выражению лица, но от пикирования нас спасла появившаяся в столовой Надина.

— Пап, можно? — робко кивнула она на стол, спрашивая разрешения присесть.

— Конечно, присаживайся. — Граф смыл едкое выражение лица, наценив покровительственное, отцовское.

— Добрый вечер, Надина, — обрадовалась я. — Или Памела. Как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

— Добрый вечер, мэлл Имма. Мне все равно, зовите, как вам будет удобно, — пожала она худенькими плечиками, не глядя на меня.

— Тогда, если ты не против, буду продолжать тебя звать Надина. Ведь под таким именем я с тобой познакомилась и так называю про себя, — предложила я.

— Хорошо, — снова повела та плечами.

Она потянулась за булочкой, но вмешался отец:

— Мы ждем Камиллу, Пэм. Ты заметила, что мы еще не начали трапезу?

— Да, пап. Прошу прощения, — смутилась она и отдернула руку.

— Как чувствует себя Мирелла? — спросила я, чтобы сгладить неловкость.

— Уже лучше, спасибо. — Надина упорно избегала моего взгляда.

Но раз она пришла сюда, значит хотела побыть с нами. С отцом она весь день провела в больнице, поужинать она уже поужинала. Значит, ее привело любопытство.

— А знаете, граф, в Магистратуме какие только слухи не ходят о школе магии. Сама я ведь тоже ничего не знаю об этом, развейте мои сомнения. Говорят, что детей там учат летать, это правда? Их накачивают пузырьками воздуха, они становятся как воздушный шар, взлетают к потолку, кувыркаются там вокруг себя, — рукой я показала, как они кувыркаются, — а когда они научатся парить под потолком как птицы, их выпускают на улице в небо.

— И летают они над Магистратумом, как воздушные шарики? — принял подачу граф.

Слушая меня, Надина хихикала, прикрывая рот ладошкой, а при вопросе графа рассмеялась, не сдержав фырканья.

— Как птицы. Вы ведь не будете отрицать, граф, что над Магистратумом аномальное количество пернатых. Но с земли видно только маленькие точки, возможно, это все-таки ученики магической школы или академии? Или, как еще болтают, — понизила я голос, — там разводят магических тварей. Может, это маленькие дракончики?

Надина опять захихикала, и даже граф не смог сдержать широкой улыбки.

— Какая глупость, — раздался ехидный голос, и в столовую вошла старшая дочь графа Камилла. — Ладно глупые городские клуши. Но чтобы гувернантка в нашем доме повторяла все эти бредни?..

Камилла присела за стол и прожгла меня злобным взглядом.

— Камилла! — строго одернул граф. — Поздоровайся со всеми и поприветствуй новую гувернантку, мэлл Имму.

— Добрый вечер, папа! Добрый вечер, Памела! Мы ведь так давно не виделись, целый час! — ехидно обратилась она к ним. — Прекрасный вечер для вас, мэлл Имма. Вы добились своего и сидите за графским столом рядом с графом. Вы рады?

— Уже не так, как пять минут назад, — улыбнулась я. — Но хотя бы теперь можно отдать должное всей этой красоте, если она еще не остыла, — кивнула я на стол.

И граф тут же вскинулся:

— Да, Камилла! Мэлл Имма совершенно права, ты непростительно опоздала. Если бы Женуария увидела, как ты относишься к ее труду, ее бы удар хватил.

— Прошу прощения, — процедила сквозь зубы Камилла. — Приводила себя в порядок после дня, проведенного в лечебнице. Теперь мы можем молча поесть?

— Приятного аппетита, — недовольно нахмурился граф и расстелил салфетку у себя на коленях, давая сигнал приступить к еде.

— Приятного аппетита, — откликнулась я и потянулась за салфеткой.

Камилла поморщилась, словно съела кислое, и молча стала накладывать еду на тарелку.

Надина сидела испуганной птичкой, бросая пугливые взгляды то на одного, то на другого. Она схватила булку и чашку с молоком.

Мы с графом одновременно потянулись за «Маркизой Оливией», и наши оголенные части рук соприкоснулись. Кожу при этом словно ошпарили кипятком. Я отдернула руку и, чтобы сгладить неловкость, пошутила:

— Похоже, у нас с вами был один повар в детстве. Это тоже мое любимое блюдо. Нигде больше не встречала его в классическом варианте, кроме как у герцога.

— О, история этого блюда очень занимательна. Позвольте, я за вами поухаживаю. — Граф взял блюдо и положил порцию на тарелку мне, потом себе. — Как вы правильно заметили, оно стало модным и получило распространение лет тридцать назад и какое-то время удерживало свою позицию, пока его не сменили новые рецепты. А потом его забыли. И только такие, как мы, — подмигнул он мне, — еще его помним. А история такова. Барон Мехазен, заядлый путешественник и вообще одиозная лет тридцать назад личность, вернулся из очередного вояжа с поваром из дальнего чужеземья. Он всегда любил приглашать гостей на званые ужины экзотической кухни. Не изменил себе и на этот раз. Что-то гостям очень понравилось, что-то нет, что-то удивило. Но одно блюдо вызвало бурю восторгов. Слухи о нем передавались из уст в уста, за поваром барона Мехазена охотились, чтобы выпытать у него рецепт, подкупали баснословными суммами. Но тот тщательно хранил свой секрет. Так бы он и унес его с собой в могилу, если бы на его пути не встретилась… любовь.