Маруся Хмельная - Будь моей няней

— И куда ты направилась, Имма Лимманн? — строго спросил он.

— Домой, Антуан.

— Твой дом здесь, Имма. Рядом с нами.

— Антуан, я думаю…

— Имма Лимманн, окажешь ли ты честь выйти за меня замуж?

— Антуан…

— Имма, без тебя наш дом тоже проклят. На несчастье и нелюбовь. Ты — сердце нашего дома, нашей семьи. Пожалуйста, просто скажи да, сделай меня самым счастливым человеком в мире. Имма…

Серьезность момента нарушило шушуканье из-за дверей:

— Почему она молчит? Почему она не говорит да? Она же не откажется, да?

— Нет, — сказал отец этих невоспитанных мэлл. — Мы ее все равно никуда не отпустим. Правда?

Девчонки забежали в комнату. На их лицах любопытство и смех соседствовали со смущением от того, что их застукали за подслушиванием.

— Имма, Имма, ты останешься с нами? Имма, не уходи! — облепили они меня.

— Ну и как мне уйти, если вас еще воспитывать и воспитывать? — притворно вздохнула я, обнимая свою семью. — Да, я остаюсь с вами. Стану вашей мачехой, и кому-то мало не покажется.

Я потребовала себе спальню, но граф посмотрел на меня таким взглядом, что все возражения куда-то улетучились.

— Имма, ты с ума сошла? — спросил он невежливо. — С нашего последнего раза прошло почти пять месяцев, я уже на стену лезу. Да, у меня ничего не было с этой… с этим дэвром, можешь так не смотреть на меня.

— Как тебе это удалось? — пытаясь сдержать смех, спросила я.

— Ну, раз она сама настаивала на плохом здоровье, должен же я был его беречь, — пожал он плечами со смешком. — У нас вообще были натянутые отношения, та сцена в лавке с ее стороны была разыграна для тебя. Иди сюда…

Граф притянул меня к себе и наклонился для поцелуя:

— Как я соскучился… Не отпущу тебя больше никогда… Ни на шаг…

— Будем ходить привязанными? — удивилась я.

— Имма…

Граф погладил мне шею сзади, приподнимая и оттягивая волосы, и волна предвкушающего удовольствия прошлась по телу. Его теплые и сухие губы приблизились, опаляя жаром, и поцелуй унес нас в страну грез любви, где нет времени и окружающего мира, а есть только мы и наши чувства.

Через месяц профессор Бэконатти протянул мне бумаги с гербовой печатью.

— В компенсацию за противоправные действия герцога Маррокуна король личным указом пожаловал вам герцогство Маррокун в ваше полное распоряжение с присвоением герцогского титула вашим детям.

— То есть ты герцогиней не станешь, придется довольствоваться титулом графини, — улыбнулся граф. — А вот наш сын будет наследным герцогом Маррокун и графом Мармелайд.

— Или дочь, — заметила я.

— Или дочь, — хитро улыбнулся граф.

Потому что мы оба уже знали к этому времени, что будет мальчик.

— Хочешь назвать его Лероем? — осторожно спросил граф.

— Нет, я не хочу тащить прошлое в будущее. Давайте выберем имя все вместе…

Ох, это была плохая идея! Очень-очень плохая идея! Никогда и ни за что я не посоветую никому выбирать имя всей семьей.

— Джельсомино, Тореадорино, Арканджело, Биаджио, Гаэтано… — зачитывала подготовленный список Элли. — Вот, какое-то из этих.

— Мне нравится имя Джиацинто, — надула губки Пэм.

— Может, Инноцензо? Пап? Имма? — спрашивала Камилла и тут же предлагала: — Касимиро? Мм?

— А тебе какое нравится? — повернулся Антуан к Кирабе.

— Все красивые. Может, Ланзавро? — робко прошептала девочка.

— Что ж, неплохое имя, — сказал граф. — Имма, что скажешь?

— Да ну-у… Ланзавро звучит как Бронтазавра… — протянула Элли.

И все захихикали, вспомнив тетушку Бронтазавру.

— Имма, Имма, как тебе Силвестрилло? — заглядывала мне в глаза Элли.

— Нет, Тонайо. Имма, папа, давайте назовем его Тонайо!

— Какое дурацкое имя! Эмилио и то лучше!

Я застонала и переглянулась с графом…

— Ребенку скоро рождаться, а имени у него до сих пор нет, — восклицала Камилла, заедая свое возмущение ореховыми полосками.

Девочки меня выгуливали, потому что лекарь велел мне больше ходить, а не отлеживать бока, хотя передвигаться мне было уже трудно. Я чувствовала себя надутым шариком, только не тем, что вот-вот взлетит в воздух, а что вот-вот лопнет.

— На, Имма, съешь, порадуй нашего Теодоро клубничным суфле, — пододвигала мне тарелку Элли.

— И никакой он не Теодоро, — зашипела Камилла на младшую. — А Имме лучше съесть сырную лепешку.

— Девочки, вы хотите обратно катить меня как мячик? — взмолилась я, отодвигая предложенное. — Нам еще обратный путь идти.

— А что, это было бы смешно, — захихикала Элли.

— Так что насчет имени? Малыш уже вот-вот родится, как же он будет без имени? — напомнила о насущном Камилла.

— Если мы не придем к согласию, то ребенок будет Лероем, в честь последнего герцога Маррокуна, — сказала я свое последнее слово.

— А почему вы не хотите назвать его Йорелем? — спросил дядюшка Бонборино, который слушал наши препирания, пока наливал девочкам кофе и лимонады. — Йорель — Лерой наоборот.

Мы все потрясенно уставились на Бонборино.

— Йорель… Йорель, — попробовала я на вкус.

— О, мне нравится! Йорель красиво звучит! — воскликнула Элли и подпрыгнула. — А вам?

— И мне нравится, — призналась я.

— И мне, — согласилась Камилла.

Близнецы синхронно кивнули. Их рот был набит воздушным кремом любимых пирожных.

Антуан тоже не стал спорить, боясь вносить раздор в наступившее единодушие. Это мы выяснили по сеансу связи по змеевику сразу, как только определились с именем.

А тем временем нарядный дядюшка Бонборино суетился в зале, убирая за последними посетителями. Этим вечером в городе намечалось сразу два развлечения: передвижной зоопарк и премьера в театре. Дядюшка Бонборино заранее сообщил посетителям, что кафе закроется раньше обычного — он, как почетный житель города, получил приглашение на спектакль.

Мы о предупреждении не знали и заглянули выпить чашку кофе и поесть пирожных.

— Нуттелла, где мое приглашение? Кажется, я оставил его дома, — волновался он.

— Да вот же, на стойке. — Тетушка Нуттелла взяла приглашение, развернула. — Ой, Бонборино! Оно на два лица! Смотри, здесь внизу приписка: для вас и вашего гостя. То есть ты можешь взять кого-то с собой.

— Правда? — обрадовался дядюшка Бонборино. — Но… уже некогда приглашать, скоро начало.

Тетушка Нуттелла горестно вздохнула, демонстративно отвернулась к окну.

— Нуттелла, дорогая, не согласишься ли ты составить мне компанию? — торопливо исправил неловкость дядюшка Бонборино.

Она расцвела счастливой улыбкой, радостно кивнула. Бросила взгляд в окно и торопливо опустила шторы.

— Бонборино, не забудь цветы для артистов. Они там, в подсобке. Иди, иди, только упакуй их хорошенечко, чтобы не помялись. — Тетушка Нуттелла чуть ли не вытолкнула Бонборино в дверь.