Дарья Кузнецова - Шешель и шельма

Проклятье, ну почему Ралевич не мог потащиться куда-нибудь поближе, а не в Регидон?! Там эти знакомые у нее были!

В этот момент Чара задала себе вопрос, который следовало бы задать раньше: а почему вообще такие ценные бумаги дорогой — во всех смыслах — муж бросил на столе? Мог бы и в сейф убрать, вон он. Или, что вероятнее, взять с собой. Значит, он точно уже вернулся и в любой момент может сюда войти.

Показалось или через приоткрытую дверь кабинета действительно послышались негромкие шаги?

Чарген поспешно сложила листы как были и устремилась к выходу, пока ее не застигли на месте преступления. По дороге взгляд зацепился за кофейный столик между парой кресел, спрятавшийся у стены за дверью. На столике стояла початая бутылка игристого и два бокала. Неужели мужчины что-то праздновали? Так Павле вроде терпеть не может эту, как он выражается, «шипучку»…

— Павле? — окликнула она снова, уже громче, выходя в гостиную с гардеробом. Дверь в следующую комнату тоже была приоткрыта и даже не захлопнулась от сквозняка. — Ты вернулся?

Муж не отвечал, хотя Чара вдруг пронзительно-остро ощутила, что в соседней комнате кто-то есть. По спине скользнул холодок дурного предчувствия, но мошенница тут же разозлилась на себя за эти глупые чувства, решительно толкнула дверь и шагнула через порог.

— Вы?.. — ахнула она, но тут же опомнилась и исправилась: — Вы кто такой? Что вы здесь делаете?!

Стеван Шешель, следователь следственного комитета города Беряна, на мгновение прекратил обыскивать шкафы и тумбочки, бросил на Чарген оценивающий взгляд через плечо. В своем сером костюме, белобрысый, он очень походил на местного уроженца, и, если бы она не знала этого человека, точно приняла бы за регидонца.

— Веселая вдова? — кривовато усмехнулся господин Сыщик. — Только без воплей.

— Вдова? Да что такое вообще… — Чара сделала несколько шагов к следователю и снова замерла, потому что заметила ноги лежащего на полу тела, которое до сих пор скрывала от нее длинная скатерть круглого обеденного стола. — Это вы его?.. — пробормотала потерянно, подходя еще ближе.

Ралевич лежал навзничь, раскинув руки и пялясь в потолок остекленевшим взглядом. Полы расстегнутого пиджака раскинулись, открывая густо залитую кровью рубашку. Из груди трупа торчала рукоять ножа. Кажется, для бумаг.

— Не люблю присваивать чужие подвиги, так что и хотелось бы, но — нет. А не вы ли?..

Чара мотнула головой, не в силах отвести взгляд от покойника.

Ощущение было до безумия странным. Всего несколько часов назад она разговаривала с этим человеком, мысленно ругала, питала искреннее отвращение и даже прикидывала, как можно быстро и надежно отправить его к богам. Но ведь это было не всерьез! Да, он неприятный, даже противный, и наверняка совсем непорядочный, но… за что его понадобилось убивать?!

Вид мертвеца вселил страх. Не перед ним самим, а перед тем, кто это сделал, и причиной, по которой Ралевича убили. Точно ведь влез в какие-то темные дела, и как бы те, кто это сделал, не попытались добраться до… как Шешель сказал, веселой вдовы.

Следом за страхом шла досада, легкая жалость и странное чувство неловкости. Как будто она сказала про мужа какую-то гадость, неприятную ему и не предназначенную для его ушей, а он случайно услышал.

И главное, Чара никак не могла понять, что ей нужно сейчас сделать. Постараться задержать Шешеля, не поверить ему? Вызвать местную стражу? Или удрать подальше, пока не началась тщательная проверка документов, пока подлог не вскрылся и пока в этом преступлении не обвинили ее?..

— Где бумаги твоего мужа? — выдернул ее из суетных метаний голос следователя.

— Вы не ответили, кто вы такой и что здесь делаете! — опомнилась Чара.

— Спокойно, я из следственного комитета Беряны, Стеван Шешель. Можешь не представляться, тебя я и так знаю. Так…

— И почему я должна вам верить? — перебила Чарген.

Сбросив оцепенение, она почувствовала, что вместе с ним ушли суетные опасения и непонятные, непривычные эмоции в адрес покойного мужа. А их место занял знакомый азарт, вызванный появлением Шешеля. Оказалось очень приятно точно знать, кто он такой, догадываться, зачем сюда пришел, но делать вид, что первый раз его видит.

— Не верь, — легко согласился он. — Бумаги где? И «Щит»?

— Какой щит? Да я сейчас стражу вызову! — пригрозила она и пошла к телефону.

— Вызывай, — легко согласился господин Сыщик и привалился плечом к шкафу, даже не думая ее задерживать. — Я отболтаюсь, в конце концов, у меня правда нет резона убивать Ралевича, а вот повесить этот труп на тебя — слишком заманчиво, чтобы они отказались от этой версии. Он еще теплый, слизистые даже не начали сохнуть. Я наверняка спугнул убийцу, а вот тебя или нет — большой вопрос. Так где бумаги? — добавил он с удовлетворенной улыбкой, видя, как Чара замерла, не донеся руку до трубки аппарата.

— Ты уйдешь, а меня все равно посадят?

Изображать дальше вежливость, когда сам мужчина и не начинал этого делать, она посчитала глупым. К тому же они так давно знакомы, что перейти на «ты» подмывало постоянно. Почему бы не воспользоваться моментом? Главное, вернуться обратно потом, когда снова влезет в шкуру мышки Биляны Белич.

Хотя с чего бы ей возвращаться? Чара ведь решила завязать, зачем ей эта тусклая девица!

С ответом Шешель замешкался — кажется, не ждал от растерянной вдовы такого резкого перехода к хладнокровной рассудительности. А потом стало поздно, разговор прервали: распахнулась входная дверь, и в гостиную решительно вошли трое. Все в костюмах и при шляпах, все рослые и крепкие, светлокожие и светловолосые, как большинство регидонцев, и все — с оружием.

Мгновение немой сцены, когда старые и новые действующие лица сознавали присутствие друг друга. А потом один из пришельцев что-то резко скомандовал. Кажется, приказал убить, потому что все трое одновременно подняли оружие. Чарген испуганно зажмурилась и вскинула руки в нелепом, инстинктивном защитном жесте, прекрасно понимая, что от пули это не спасет. Вообще ничего не спасет.

Хлопки выстрелов прозвучали одновременно, на удивление тихо, вместе с ними — какой-то непонятный перестук за спиной, вскрики. Со звоном лопнула стеклянная дверца одной из полок, что-то влажно просвистело и тяжело, мягко грохнулось об пол. Чара приготовилась к боли, но почему-то той не последовало. Вместо этого еще через долю секунды прозвучали два новых хлопка, заставивших дернуться.

Еще мгновение тишины — ни боли, ни приближающейся смерти. Неужели?..

— «Щит»! — Резкий голос Шешеля отвлек ее от попыток осознать себя по-прежнему живой, твердая рука крепко стиснула плечо, сильно встряхнула, так что клацнули зубы. — Ну!