Ксения Крейцер - Тёмная порода [litres]

Но так могла бы поступить Натлика, не Ивон. Только он сохранил разум, не поддался проклятию и только он мог его остановить. Если и он сдастся, скверна поглотит этот мир.

Надо найти эту девицу. Как можно скорее, неважно, какой ценой. Вдруг её ещё можно спасти, возможно, скверна ещё не овладела ею до конца? Может, этот магик заставлял её ему помогать? Найти её, найти дневники Вессера. Это сейчас самое важное.

Но как? Штольм огромен. В одиночку искать в нём человека можно годами. Нужно убедить этого Дженго ей помочь. Цена не имеет значения. Медлить нельзя.

– Ивон, – донеслось до неё, – Ивон, чтоб тебя! Ты меня слышишь вообще? – рявкнул Дженго. – Ты что мака обожрался? Я с тобой разговариваю!

– Да, мака, – собирая мысли в кучу, ответила Натлика. – Ожоги.

– Не, ну оно понятно, – Дженго обвёл её взглядом. – Но ты ж как-то соберись. Я не очень-то люблю со стенами разговаривать, могу подумать, что ты меня не уважаешь.

– Скажи, если я найду тебе магика, ты выполнишь мою просьбу?

Дженго ухмыльнулся.

– Я что похож на пустозвона? Я серьёзный человек. Сказал же, из-под земли достану, кого скажешь. Только ты сначала найди. А то чего просто разговоры разговаривать. Не люблю, когда торгуются, а у самих ни гроша в кармане.

И Натлика поняла, что её испытания только начинаются. Ей не удастся уничтожить скверну и не измазаться в ней.

– Он перед тобой – проклятый, который будет тебе служить, – сказала она.

Арктус уже, наверное, в сотый раз прерывал медитацию. Он, как обычно, останавливал гул мыслей и погружался в созерцание мироздания, но покой и умиротворение не приходили. Заглушённые мысли взрывались с новой силой, и чем больше усилий он прилагал, чтобы вытолкнуть их из сознания, тем с большей настойчивостью они рвались обратно.

Его внутренний взор должен был охватывать всё бесконечное множество миров Творца, а видел лишь двоих, сгинувших в Великой Бездне.

На суде он был ближе всех к ним. Когда Аэтернитас открыла портал, дыхание Бездны коснулось Арктуса, отчего всё его существо сжалось в точку. Пустота, которую не заполнить. Зов, заставляющий содрогнуться и отрицающий любую возможность сопротивления. Трудно толкуемое чувство, союз восторга и испуга, охватили его тогда. Он не мог пошевелиться. Существо, чьё физическое тело не что иное, как результат его собственного желания, он, тем не менее, был почти парализован.

А потом она, блистательная Аэтернитас, просто взяла Мятежника за руку и бесстрашно шагнула навстречу этому зову. В бездну, срывающую все слои. Предел, за которым ничто. И улыбка, самая искренняя, которую Арктус когда-либо видел, озаряла её лицо.

Эфоры потом сказали, что Аэтернитас приняла смерть вместе с Мятежником, потому что её ужас и раскаяние от их преступления были так велики, что перевесили её желание жить. И они не стали её останавливать, потому как нельзя препятствовать столь искреннему покаянию. Но собственные глаза настойчиво показывали Арктусу другое. В улыбке Аэтернитас не было раскаяния.

Она торжествовала.

Образы того дня полнили сознание и не позволяли от себя отмахнуться. Арктус хотел от них сбежать, да только они теперь всегда следовали за ним. Великая Бездна – жернова, что могли размолоть искру Творца, единственный страх Смотрителей. Аэтернитас, с улыбкой делающая последний шаг в пустоту. Всегда полный презрения Максимус, глядящий на своего прекрасного палача с восхищением и нежностью. Судорожно сцепленные и так и не разжавшиеся руки. И мысли, мысли, мысли.

Арктус всё же предпринял ещё одну, сто первую, попытку очистить своё сознание, но вновь потерпел неудачу. Что ж, раз ментальному созерцанию предаться не удаётся, стоит, наверно, отвлечься и побродить по мирам. Он выбрал какой-то новый, молодой мир, и двинулся к нему.

Портал открылся на скалистом морском берегу. Скалы обрывались почти у самой кромки воды, оставляя неширокую полосу гальки, а где-то и вовсе уходили длинными языками в воду. С моря дул свежий ветер, он гнал волны к берегу и разбивал их о скалы, обращая в пену. Арктус прогулялся по берегу, пока скала, невысокая и уходящая далеко в воду, не перегородила ему дорогу. Взобравшись на неё, он прошёлся по гребню и, найдя подходящий уступ, удобно расположился на нем. Ветер бросал в лицо солёные брызги, звезда этого мира, Арктус не озадачился её названием, как и названием самого мира, была в зените и щедро разливала своё тепло вокруг. Здесь было очень хорошо. И, похоже, Арктус был не единственным, кто хотел насладиться этим прекрасным местом. Справа от него заискрился новый портал.

– Приветствую, Арк! – прощебетала вышедшая из портала Иридис.

– О, Ири! Приветствую, – отозвался он. – Какими судьбами? Не рассчитывал тебя здесь встретить.

По правде говоря, Арктус вообще никого из своих не рассчитывал встретить на этой прогулке, не только Иридис.

– Да я тут неподалёку была. Заметила тебя, решила поздороваться.

– А-а-а, – протянул он. – Ты как-то необычно выглядишь. У тебя новое тело?

– Да, – она жеманно взмахнула ресницами. – Как тебе?

– Ну, непривычно. Но очень даже красиво. Очень.

Иридис сейчас предстала в облике полненькой, пышногрудой и, тем не менее, миниатюрной блондинки с бледной фарфоровой кожей. Волосы были отстрижены до линии подбородка и завиты, образуя у неё на голове некое подобие шапочки.

– Надоело мне костями греметь, захотелось стать помягче, что ли. Мне кажется, эта форма более женственна и лучше отражает мою суть.

– Ири, поверь мне, любая твоя форма лишь подчеркнёт твою женственность, иначе и быть не может.

И это было чистой правдой. Арктус придерживался мнения, что души, и Смотрители в том числе, не имеют определённого пола, мужское и женское начала присутствуют в них в равной степени, и только обретая физическую форму, душа выбирает, какое начало ей ближе. Но Иридис была исключением. Даже когда она сбрасывала тело и пребывала в облике светящегося вихря, она всё равно была женщиной.

– Льстец! – засмеялась Иридис и её смех разлился звоном сотни серебряных колокольчиков.

Успокоившись, она на время затихла, и Арктус тоже не спешил прерывать молчание, нарушаемое только шумом прибоя.

– Ты какой-то напряжённый, – заметила вдруг Иридис. – От тебя разит беспокойством.

– Пожалуй, ты права, – не стал препираться Арктус.

– Почему? – участливо поинтересовалась она.

Арктус медлил с ответом, решая, стоит ли озвучивать Иридис истинные причины своей разбитости или ограничиться какой-нибудь общей фразой. Потом желание услышать другую точку зрения, кроме своей собственной, пересилило. В конце концов, если он не мог найти ответов в себе, стоило хотя бы попытаться поискать их вовне.