Ксения Крейцер - Тёмная порода [litres]

– Браслеты. Я хотела посмотреть… А они… Они пьют Силу даже если не надеты, стоит только прикоснуться.

– Удивительно, правда? – развёл руками Марис. – Не надо трогать всякую дрянь! Ты на них не насмотрелась что ли?

– Марис! – шикнул на него Сергос.

– Что «Марис!»? – огрызнулся он. – Отойди от них вообще, – бросил Альбе и отвернулся обратно к горну.

Альба явно собиралась ему что-то сказать, но потом шумно вздохнула и послушно сделала шаг назад от стола с браслетами.

– Давайте будем ложиться спать, – предложил Сергос. – Хватит на сегодня.

Альба согласно кивнула. Марис поворчал, но потом тоже согласился.

Спальное место соорудили в углу около горна, просто застелив пол найденной тут же мешковиной. Сергос подсуетился, чтобы Альбе досталось самое тёплое место у стенки печи и, как ему казалось, сделал это достаточно незаметно и ненавязчиво. Но думал он так ровно до того момента, как встретился с ироничной ухмылкой Мариса. Благо, тот хотя бы не отпустил по этому поводу какой-нибудь шуточки.

Марис, как обычно, вызвался дежурить первым, пообещав «растолкать» Сергоса, как только захочет спать. Альба свернулась клубочком и почти сразу уснула.

К Сергосу сон не шёл. Рана на боку разболелась ещё сильнее, и он всё ворочался, пытаясь найти удобное положение, в котором бы боль хоть немного поутихла.

– Что, совсем плохо? – шёпотом поинтересовался Марис.

– Не совсем, – Сергос сел, оставив попытки улечься поудобнее. – Но близко к тому.

– Да, здорово она тебя покоцала, – Марис потянулся к ране и тут же отдёрнул руку. – Ну, ничего, шрамы украшают мужчину. Перетерпишь. А наш воробушек-то, ой как непрост, – он перевёл взгляд на спящую Альбу.

– Почему? – не понял Сергос.

Марис одарил его взглядом, каким смотрят на неразумных детей.

– Сергос, от твоей раны до сих пор разит смертью. Я бы тебя, наверно, тоже вытащил, но следующие пару месяцев ты бы отличался от мертвеца только тем, что дышал бы. А она подлатала тебя так, что ты носишься, как ни в чем не бывало, и единственное, что тебя беспокоит – это боль, которая мешает спать.

– И?

– Я видел такое в Круге. Правда, для этого они собирались полным составом со Старшей во главе. А тут один воробушек, – Марис сделал паузу. – Она поделилась с тобой своей жизненной силой. Считай, несколько лет жизни отдала. Да и вообще, это очень опасно, можно шагнуть за последний предел и не заметить. Похоже, Альба к тебе тоже неравнодушна. Ну, или благодарна до невозможности.

Сергос инстинктивно глянул на Альбу, проверяя, не проснулась ли она.

– Да спит она, – успокоил Марис. – Вон, как ровно дышит. После такой магии, поди, крепко спится. Кстати, ты понял, что она сделала с Винсом в лесу?

– Понял.

– Никогда такого не видел. Но по отголоску это явно тоже что-то из магии ведьминого Круга. Похоже, что Вессер в своих поисках разговорил какую-то Старшую. Иначе, откуда это? Теперь уже и я мечтаю, чтоб его дневники сохранились.

– Мы говорили с ней об этом заклятии. Она не знает, откуда оно. Это не Вессер её научил.

– Хм, не знает… Само пришло, – почесал бороду Марис. – Ну, может и так. Или Альба нам что-то недоговаривает о себе.

– Я тоже не знаю, как умудрился изгнать гианьих детей.

– Опять напрягся, – тихо хмыкнул Марис. – Ничего я против твоего воробушка не имею, это у неё ко мне последнее время какие-то претензии. Рассуждаю просто.

– Хватит её так называть.

– Ох, Сергос, ну нельзя же быть таким ревнивым! Я уже понял, что дама занята. А называть её мне так нравится. Это забавно звучит. Ну, посмотри на неё. Ну, вздорный же маленький воробушек. Где только силища такая помещается?

Сергос невольно улыбнулся словам Мариса, но быстро опомнился и перевёл разговор в менее личное русло.

– Выходит, что этот кузнец, Ивон, сделал первый браслет случайно?

– Выходит, да. Нашёл руду в пещере, обработал, сваял безделушку и подарил жене. А она под впечатлением рассказала ему о своём Даре. Ну, а дальше обычный людской страх перед магией и её носителями сделал своё дело. Он избил её, она, защищаясь, случайно его убила. И пошло-поехало. И так же явно блаженная была, а тут совсем обезумела.

– Неужели, Дар можно столько времени скрывать?

– Ну, получается можно. Она, как мы заметили, имела склонность к маскировке.

Они ещё некоторое время перешёптывались, пока Марис не начал зевать. Сергос, чувствуя, что к нему самому сон не придёт в ближайшее время, предложил Марису спать первым, что тот воспринял с большой радостью.

А Сергос ещё долго размышлял над словами друга о том, как именно Альба вытащила его. И боль в боку постепенно начинала стихать. Точнее, становилась какой-то совсем неважной.

Она снова не умерла.

Она помнила, как сорвалась в пропасть, помнила боль удара, помнила, как подумала, что это конец. Но она не умерла, и, более того, проклятая сила полнила её. Осознав это, Натлика расхохоталась в голос.

«Вот, что бывает, когда твоё дело правое. Вот что!».

Натлика приподнялась, ещё не совсем веря, что у неё получится. Такая высота. Поди, всё переломать должна была. Но тело слушалось и даже не откликалось на движение болью. Как так?

Она посмотрела на камень под собой и снова рассмеялась. Камень мерцал и переливался в темноте. Проклятая порода. Она выходила здесь на поверхность, уступ наполовину состоял из неё. Значит, запасы руды ещё больше, чем предполагала Натлика, если и на таком расстоянии вниз от пещеры она есть.

Сила породы спасла её. Тело, желая жить, само взяло силу и исцелилось. Хотя, нет, не тело.

«Ивон, Ивон, дорогой мой муж, я знаю, что это ты! Ты не дал мне умереть, ты взял эту силу, когда я не могла. Я знаю, мне ещё рано к тебе. Надо завершить начатое. Я знаю, любимый!».

Сколько она здесь пролежала? Что если они уже вошли в пещеру? Ох, зря, зря она начала говорить с этим проклятым и рассказала ему!

Надо выбираться. Открыть бы сейчас призрачную дорогу, да только в Черногорье не выйдет. Ни отсюда, ни сюда они не открываются. А скала слишком отвесная, чтоб по ней карабкаться.

Натлика снова посмотрела на мерцающую породу.

А зачем ей, собственно, куда-то карабкаться? С такой-то силой. Испачкаться в скверне она больше не боялась, не до жиру, так чего ей тогда не воспользоваться всем этим добром?

Она распласталась на уступе, прижавшись к руде всем телом. Скверна наполнила Натлику, понеслась по жилам, забилась в сердце. Натлика никогда ещё не брала так много.

Она встала, выпрямилась во весь рост, запрокинула голову. Воздушный поток поднял её и понёс вверх. Сила руды не знала границ.

Как и Натлика не знала пощады. Теперь проклятые уже точно не спасутся.

Альба проснулась. Грудь сдавило, сердце колотилось, а полноценно вздохнуть удалось только с изрядным усилием.