Наталья Владимирова - Несказка для попаданки

Я проводила взглядом согнутую спину старика.

— Ай, ладно, не выгорит, что-нибудь еще придумаю. А пока есть у меня задумка…

Еще через недельку я гордо демонстрировала своим мальчишкам новую поделку.

— О-о-о! — изумился Хвостик, хотя практически от начала до конца контролировал мою работу.

— Шедеврально! — оценил Ант. — Только если в булочной или кондитерской этого монстра поместить, от покупателей и духу не останется.

— Он не для магазинов, — поделилась планами я. — Для одного богача специально делала. Он заядлый охотник, но еще больше любит хвалиться своими трофеями. Такого зверя в его коллекции точно нет!

Я создала гибрид быка, льва и гиены. Крупная голова, обрамленная клочковатой гривой, скалилась зубастой пастью с острыми клыками и угрожала массивными рогами. Мелкие глазки опасно поблескивали исподлобья. С влажного сизого языка, казалось, вот-вот капнет ядовитая слюна.

— Мина, ты голова!

И тут, как обычно, пожаловал без стука Пак.

— Где голова? Чья го-ло-ва… — Последнее слово он произнес по слогам, в такт округляя глаза, уставившиеся на чучело. — Ма-ма.

Наш дедок побледнел и сполз по стеночке, хватая ртом воздух. Губы враз стали черно-синими.

Сорвавшись с кровати, мы бросились к старику. Ант принялся его зачем-то приподнимать, я — хлопать по щекам. Наконец нас растолкал Хвостик, у которого щеки оказались надуты как два пузыря. Малец выпустил воздух вместе с водой в лицо полуобморочного старика. Пак заморгал, его дыхание стало выравниваться.

— Чуть не утопил, стервец! — возмутился через пару минут дедок.

Дружный вздох облегчения прокатился по комнате.

— Ну и напугал ты нас, Пак, — поделился общим мнением Ант.

— Это я-то напугал? — встрепенулся скандальный дед. — Это у вас в комнате непотребство творится, что старого человека чуть на тот свет не отправили! Зачем, скажите на милость, притащили в дом эту страхолюдину? И где только подобрали сдохшую падаль? При жизни гадость такая немало народа пожрала, вон клычищи-то какие! Ажно побурели от крови-то человеческой. Так и после смерти житья добрым людям не дает. Дрянь несусветная! А вы, будто дети малые, волокете себе все, что не так лежит. Лучше б закопали да место забыли.

— Ладно вам, Пак. Такого зверя даже не существует, — попыталась я донести до старика, что чучело искусственного происхождения. Но тот даже не собирался слушать.

— Вот и я о том толкую. Маги над чудовищем поработали. Еще неизвестно, че от него ожидать, от сдохшего. Чтоб я эту пакость в своем доме больше не видел!

— Хорошо. А мешок у вас можно попросить, убрать голову? — примирительно спросила я.

— Найдется, — отозвался дед, передергиваясь всем своим худым длинным телом.

В итоге я спрятала поделку под крыльцом, чтобы не травмировать хрупкую психику Пака и не испортить изделие до того, как предложу новому владельцу.

— Я ж че хотел сказать-то. — Старик прошаркал в гостиную, где я накрывала стол к ужину. — Пекарь мой знакомый велел тебе завтрась подойти к нему, хотел игрушки твои еще заказать. Понравились больно. Особенно после того, как народ валом повалил к нему за теми булками, что ты слепила, напрочь не замечая конкурента на противоположной улице.

С этого момента заказы и посыпались. Знакомый Пака продемонстрировал мне весь ассортимент своей лавки и пожелал приобрести сначала штук пять, а затем и все оставшиеся варианты искусственных копий его выпечки. Через неделю меня разыскала хозяйка булочной, которой я практически силком продала один-единственный муляж, и заказала срочно сделать несколько макетов — она, дескать, не ожидала, что так резко возрастет популярность сладкой булочки, чей образец теперь стоит в витрине. Потом меня стали находить владельцы кондитерских и мясных магазинчиков, готовые за баснословные деньги покупать мои поделки.

С увеличением объема работы я подняла цены, но люди все шли и шли. И каждый, умоляя взять заказ и выполнить его поскорее, рассказывал о потоке клиентов, якобы идущем на мои изделия, словно приманенные приворотом. Хотя всем известно, что маги подобными глупостями не занимаются, да и расценки у них «не расплатишься».

Пока я в поте лица старалась побольше заработать на муляжах, дед наш каким-то образом поладил с Хвостиком. Мальчик все реже сидел рядом со мной, вылепляя из соленого теста абстрактные фигурки, и все чаще крутился под ногами у Пака. Старик ему что-то взахлеб рассказывал, а малыш, открыв рот, слушал. Время от времени Хвостик эмоционально реагировал на байки Пака, и старика прямо-таки раздувало от гордости и собственной значимости. Я же от этой дружбы получала удовольствие, наверное, больше всех, освобожденная от необходимости приглядывать за малышом, а также избавленная от капризов и нравоучений вредного дедка — весь его запал отныне уходил на воспитание младшего поколения.

Изрядно пополнив копилку, я вспомнила про мэда Нерасиу. У меня наконец-то было предостаточно денег, чтобы вернуть ему долг! Скромняга библиотекарь в свое время отказался от возможности каким-либо образом забрать одолженную сумму, попросив меня при случае оказать помощь ближнему. Но Альва подсказала, как связываются с обитателями академии, и я воспользовалась этим каналом, приложив к пухлому кошелю мэда Нерасиу благодарственную записку с подписью «От старого должника». На станции пересылки не требовали никаких документов, а потому у доброго мэда не должно было возникнуть проблем — мало ли кому и когда он одолжил денег.

Все шло замечательно! Лишь в одном деле мне никак не удавалось добиться хоть каких-то результатов. Попасть в дом к мэду Руаносту оказалось просто нереально. При этом предупредить его о грозящей опасности для меня было даже важнее, чем предложить чучело монстра. Но сколько бы я ни приходила на порог особняка, прислуга неизменно вежливо, но твердо повторяла, что хозяин сегодня не принимает. Я даже выделила определенные часы посещения, отправляясь ежедневно к мзду Руаносту как на работу. Однако без толку.

И вот в который раз оставив Хвостика на попечение Пака, я вновь стояла на порядком поднадоевшем крыльце и созерцала хорошо знакомую постную физиономию дворецкого.

— Сожалею, уважаемая, но мэд сегодня не принимает, — выдал он привычную фразу и, не слушая уверений, что это вопрос жизни и смерти, уже закрывал перед моим носом дверь, когда его остановил мужской голос:

— Какая жалость. Инн капли досады в равнодушном тоне.

Мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы убедиться в верности догадки. Слабость в дрожащих коленях и пересохшее горло не могли ошибаться. Неадекватная реакция моего организма была лишь на…

— Мэд Лорн Вестэс! — признал мужчину дворецкий. — Прошу прощения! Мэд Руаност примет вас в любое время суток. Прошу! Проходите, пожалуйста. Проходите!