Ирина Н.Левина - Остров «Иллюзия»

– Вам подарил, а у меня отнял. Две.

– Две?! – у Саши возникло ужасное предположение.

– Да. Голи и мою. А Вы что подумали?

– Я подумала, что Ваша жена была беременна. («Что-то я сегодня расхрабрилась»)

– Нет, она не была беременна. И вообще, у нас не было детей. («Что-то я разоткровенничался»)

– Остров отнял Вашу жизнь? И что, Вы сейчас не живете?

– Не живу.

Плот двигался дальше. Они подплывали к большому гроту, который напоминал каменного слона, двумя задними лапами стоявшего в воде, а передними, лежавшего на острове. Плот беззвучно заплыл внутрь и оказался под большим впалым слоновьим брюхом. Где-то капнула капля, и звук их встречи с водой оживил весь грот. Он зазвучал.

– Какая акустика… – Саша стала играть звуками: «а, о, у, и, а». Потом вдохнула и запела: «Баю-баюшки, сынок Иванушка. Чадо милое, соколеночек…»

– Что это за чудо? Русская мантра?

– Это Зарайская колыбельная.

– Завораживает. А я вот не пою. Не умею. У меня голос… ужасный. Он годится только… сам не знаю, для чего он годится. Раньше я рисовал. Но это было давно. Иногда люди слушают, как я пою и говорят: О! Превосходно! Но я им не верю.

– А Вы пойте сердцем. Как поют мои дети в школе. Они все поют сердцем.

– Вы учитель музыки?

– Вы знаете, у нас город очень маленький, учителей не хватает, так что я веду несколько предметов: русский язык, литературу, английский, музыку и ещё… я не знаю, как это сказать по-английски… маленький клуб?.. по-русски это «кружок». Я учу девочек вязать.

Тут она пожалела, что сказала о нехватке учителей: не уронила ли она престиж России?

– Мой отец тоже учитель. И у него есть тоже «маленький клуб». После уроков он занимается с ребятами. Они говорят о поэзии, пишут стихи. Он сам тоже пишет стихи… неплохие.

– А вы кто по профессии? Спортсмен?

– Нет. Я актер.

–А-а… – многозначительно протянула Саша. – А я всегда хотела быть журналистом.

Плот продолжал движение.

Начались отвесные стены берегов южной части острова. Под плотом была уже другая глубина. Вода была голубая, прозрачная, в ней постоянно мелькали рыбешки. Саша заметила одну, пучеглазую. Она словно затевала игру: то пряталась под плотом, то выплывала из-под него. Саша стала разглядывать её серебристую чешую, потом посмотрела в глаза и спросила по-русски:

– Ты съедобная?

В ответ рыба тоже посмотрела ей в глаза и отрицательно покачала головой:

– Не-а.

Саша отпрянула от воды.

– Ой! Со мной сейчас рыба разговаривала.

– Это понятно. Галлюцинации – симптом тяжелого обезвоживания. Вам надо больше пить, и галлюцинации пройдут. Кстати, если хотите пить или есть, возьмите в сумке, вон там лежит, видите?… А что вы у неё спросили?

– Съедобная она или нет.

– И что она ответила?

– Что нет.

– Вот эта? Большеглазая? Она врет. Нашли вы у кого спрашивать. Вы её не узнали? Её сестер вы вчера так ловко съели. Это семейство меня здесь здорово выручает. Хотя всё равно теряю мышечную массу. А что Вы здесь едите? Что насчет обеда?

– Обед? – у Саши напряглись плечи.

– Я спросил насчет Вашего обеда. Что у Вас будет на обед?

– А-а-а…

Саша практически ничего не ела уже третий день, если не считать той злополучной рыбы, отторгнутой прошлой ночью её организмом. Почему-то не хотелось признаваться, что ей сегодня нечего есть. Она молчала.

«Молчит… Она не понимает и половины того, что я говорю».

Уже не ожидая ответа, Аша взглянул на неё и увидел, как сквозь белую кофточку проступают ребра на её спине. Его это впечатлило. «А есть-то ей, наверное, и нечего. А почему она не говорит? Чего тут стесняться? И гордость здесь ни к месту. Я же предлагал ей взять из сумки еду. Почему не взяла? Когда шел к плоту, почему не останавливала? Как-то всё странно. Зачем так усложнять себе жизнь? Надо что-то придумать… Эти ребра … похожи на сложенные крылья Ангела. Смотри, Голи, у меня на плоту сидит Ангел и болтает ногами в воде. Я знаю, моя дорогая, это ты меня сегодня окликнула, это ты со мной так разговариваешь. И в этом Ангеле тоже ты». Он ощутил на своем лице улыбку и тут же избавился от неё.

– Я хочу пригласить Вас в ресторан. Я не шучу. Я уверен, Вы никогда не пробовали личи.

–В ресторан? А мне и надеть-то нечего.

– Ну, это вечная женская проблема. Главное, что мы с вами оба одеты в одном стиле, дресс код пройдем. Я угощаю.

– Хорошо. К которому часу мне быть готовой?

– Завтра вечером. Я за Вами заеду.

Плот плыл и плыл, то быстрее, то медленнее: то ветер начинал подгонять его, а то вдруг Аша сильнее налегал на весло. Они плыли ещё долго, и каждый молчал о своем. Саше было очень интересно разглядывать бурную растительность острова, подводную жизнь океана. Находясь на острове уже три недели, она ещё не осознала до конца всю возможную катастрофичность их положения. Она ждала спасения, верила в него, и эта вера не давала ей окончательно рухнуть в отчаяние. А в этот миг мир для неё был особенно ярок и красив.

У Аши в груди и голове периодически начинался шторм, завывала буря. И тогда он ожесточеннее вонзал весло в тело океана. Потом он успокаивался. Потом жестокие ветры опять возвращались и рвали сердце. А океан нес их плот и нес, и плоту ничего не оставалось делать, как послушно волнам, ветру и веслу плыть.

«А что если… скажем так…никто не придет? Боюсь ли я этого? Боюсь. К 38 годам оказаться на помойке мира… чертовски обидно. Смогу ли я смириться с такой участью? Не знаю… – Он опять посмотрел на Сашу, – Господи, дай остаться человеком. Не дай стать скотиной».

– Аша, посмотрите, какая у нас красивая тюрьма.

– Чудесные декорации. Для какого-нибудь экшен было бы очень выигрышно. Голи бы оценила. Ты знаешь, кто мы теперь?

– Узники? Пленники?

– Персонажи. А этот остров – сценарист, режиссер и главный герой. И ты мне поверь, он еще сыграет свою роль в этой драме. И этот остров, и этот ветер, и солнце, и океан, и мы с тобой – теперь герои одного романа. Детективного. Он сам прячется и нас прячет. Мы-то тебе зачем?! – крикнул Аша во весь голос.

Саша лежала на плоту, плот слегка покачивался, она смотрела в небо. Так спокойно, легко и хорошо ей, наверное, не было никогда.

– Ты пока пофантазируй, а я поплаваю.

Он аккуратно и с удовольствием сошел с плота в воду и поплыл. От яркого солнца и блеска воды у Саши начали болеть глаза. И она их закрыла. Поплыли радужные круги. Плот укачивал, плеск волн убаюкивал, и через несколько минут она поняла, что сейчас заснет. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Саша затаила дыхание, ей страшно было открыть глаза. Воображение нарисовало какого-то океанского монстра, всплывшего с глубин. Она слышала его дыхание и ощущала присутствие. «Надо открыть глаза, а то сожрет, и не буду знать, кто». Преодолев свой страх, она приоткрыла один глаз и, не поворачивая головы, умудрилась посмотреть в сторону. Из воды торчала голова Аши: с бровей, ресниц и усов капала вода. Он был похож на тюленя. Саша прыснула смехом, и он вдогонку ей улыбнулся белозубой улыбкой и хрипло захихикал. Саша закрыла лицо руками и сказала по-русски: «Господи, какая сегодня хорошая погода!»