Шарлотта Янг - Оборотень

– Но вы обручены с ним секретно?

– Я не обручена; я знаю, что я ему не ровня, я говорила это ему все время; но он сам надел мне это кольцо, в темноте, в лодке, и как я могла вернуть его!

Наоми покачала головой, но слезы ее подруги наполовину убедили ее. Анна не знала, говорила та что-нибудь по этому поводу м-ру Феллоусу, но всю дорогу он относился к ней с холодною вежливостью; и так как во время дальнейшего пути ему пришлось занять место на лошади, позади слуги, то она чувствовала себя отверженною и покинутою. Радостное чувство при виде знакомых полей, холмов и деревьев после целого года отсутствия, самого тяжелого в ее жизни, было отравлено; вместо радости сердце ее сжималось теперь в ожидании грозящих ей дома новых бедствий – горя, болезни, смерти.

Вначале она хотела ехать прямо в Порчестер, если бы по справкам в Фэргаме оказалось, что дядя ее был дома, но она заметила решительное желание со стороны м-ра Феллоуса, чтобы мисс Дарпент заехала сперва к Арчфильдам, и какое-то внутреннее чувство побуждало ее сделать то же самое, чтобы успокоить свои сомнения насчет ее дяди. Поэтому она сказала человеку, сидевшему впереди ее, чтобы он повернул лошадь в направлении знакомых тополей перед их домом.

Шум подъезжающих лошадей обратил внимание многих из старой «одетой в синее», знакомой ей прислуги, в числе которых была и женщина с ребенком на руках. Послышались возгласы: «М-рис Анна! Мастер Чарльз должен быть недалеко!», и старый конюх бросился пособлять им.

– О! Ральф, спасибо. Все здоровы? Мой дядя?

– Он здесь, с господином, и через момент на двор выбежала Люси и заключила ее в свои объятия, с восклицанием:

– А Чарльз! мой брат!.. Я не вижу его.

Анна была рада, что появление дяди помешало ее ответу; он обнял ее.

– Мое дорогое дитя, наконец-то! Бог благослови тебя! Здорова и телом и духом!

У дверей показался также сэр Филипп, приветствовавший м-ра Феллоуса и искавший глазами своего сына; после нескольких слов о том, что молодой м-р Арчфильд здоров и все будет объяснено, ему была представлена мисс Дарпент, и все вошли в дом, где их встретила в столовой леди Арчфильд, уже несколько постаревшая; тут же стояла нянька с маленьким наследником дома, которого вынесли, чтобы показать отцу, за ними виднелась фигура Седли Арчфильда. Последовало тяжелое молчание после слов м-ра Феллоуса:

– Сэр, я должен сказать вам, что м-ра Арчфильда нет с нами. Это письмо, по его словам, должно объяснить все.

После того послышалось всеобщее восклицание, между тем, как сэр Филипп надел очки и отошел к окну, чтобы прочитать письмо; единственный ответ на все расспросы, который могли дать Анна и воспитатель, заключался в том, что м-р Арчфильд без всякого предуведомления покинул их, когда они были на борту корабля.

В первых словах, произнесенных отцом: «Отправился в имперскую армию, драться с турками в Венгрии», звучало облегчение.

Бедная леди Арчфильд вскрикнула, Люси страшно побледнела, и Анна уловила выражение радости, промелькнувшее па лице Седли, при этом он воскликнул: – Непокорный мальчишка!

– Ш-ш-ш-ш! – отвечал сэр Филипп, – конечно, он мог бы приехать сюда перед этим, но, пожалуй, это лучшее, что он мог сделать. При настоящем положении вещей, миледи, ему не так-то легко было бы выбраться отсюда. Да! да! Гы, в конце концов, прав, мой мальчик.

Пусть сперва дела немного улягутся здесь, прежде чем приставать к той или другой стороне. Мне, старику, ничего не стоит бросить свою должность мирового судьи, но совсем другое дело для горячей молодой головы, и он совершенно прав, что не захотел вернуться сюда, чтобы проводить время в безделье, подобна многим из богатой молодежи. Это бы только погубило его, я рад, что он настолько умен, что сам понял это. Я уже подумывал о покупке другого имения, чтобы занять его.

– Но война, – сказала со стоном бедная мать, – если б только он приехал, мы отговорили его.

– Война, миледи! Да это будет только отличие для него; если б он приехал сюда, еще, пожалуй, голландец потребовал бы его к себе… и как не заблуждается король Яков, я все-таки не мог бы перенести мысли, чтобы сын мой встал против него. Нет, нет; это самое лучшее, что мог сделать мальчик. Вы должны прослушать его письмо; оно делает честь одинаково и ему, и м-ру Феллоусу. Он бы не в состоянии был написать такое письмо год тому назад, когда покинул нас.

Сэр Филипп тут стал вслух читать письмо. В нем были приведены полные объяснения всех его побуждений, как частного характера, так и в связи с политикой, за исключением одного, самого главного, заставившего Чарльза Арчфильда покинуть на время родной дом. Он просил простить его, что он решился поступить так, не спросив предварительно согласия отца; но он сделал это потому, что временное пребывание дома только бы усилило горе вторичной разлуки. Далее он объяснял, почему он держал все это в тайне от своего спутника, и просил отца не обвинять м-ра Феллоуса в том, чего он не мог подозревать; затем следовали горячие поклоны его сестре и матери; в заключение он высказывал убеждение, что «маленький» не будет нуждаться в его попечениях, пока он находится с ними.

Леди Арчфильд была сильно огорчена и пролила много слез, уверенная, что бедный мальчик все еще горевал и не мог вынести дома без жены, которую она уже теперь называла добрейшим существом в мире; но решительно высказанное мнение сэра Филиппа, что он поступил разумно, не допускало каких-нибудь дальнейших порицаний.

Однако он отвел в сторону м-ра Феллоуса и спросил его, не подозревал ли он каких других побуждений, кроме приведенных в письме, из-за которых его воспитанник хотел бы избежать встречи с своим отцом. На это м-р Феллоус отвечал, что поведение юноши было во всех отношениях примерным, что вначале он казался совершенно подавленным горем, но потом несколько оживился, особенно в последнее время, при встрече со старой знакомой. Несчастный м-р Феллоус, только что собиравшийся сделать самый блестящий отзыв о своем воспитаннике, был поставлен в крайнее затруднение его неожиданным исчезновением и почувствовал большое облегчение, когда увидел, что все объяснения последнего были истолкованы в лучшую сторону, и проступок его признан заслуживающим извинения.

Анна благодарила свою судьбу за то, что ее ничего не спросили насчет скрытых побуждений Чарльза, и Наоми, созерцая происходившую сцену, подумала, что, может быть, она судила слишком строго, когда увидела одобрение отца, и что мать и сестра только горевали, что им не пришлось увидеть дорогого им Чарльза.

Арчфильды и слышать не хотели, чтобы кто-нибудь из приезжих двинулся в тот вечер в Порчестер. Д-р Вудфорд, приехавший для совещания с сэром Филиппом, должен непременно остаться, у него будет еще много времени впереди переговорить с своей племянницей; а Анна с мисс Дарпент должны были рассказать им все о своем путешествии и о Чарльзе; кроме того, они должны были услышать сотню новостей от Анны, о которой они почти ничего не знали, так как ни одно из ее сантжерменских писем не дошло по назначению.