Ираида Волконская - Эволюция

— Алан, прошу,…дай мне шанс, — шепчу я, приподнявшись, прикасаюсь лбом к его ладоням, закрывающим его лицо. — Не отталкивай меня.

Наконец он отнимает руки от лица и долго смотрит в мои глаза, пытаясь увидеть там ту, кого он так любит.

— Ты ведь была человеком, знаешь? — неожиданно произносит он.

— Человеком? — удивилась я. — Но ты ведь только что сказал, что…

— Это долгая история, — улыбнулся краешком губ Алан, вглядываясь вглубь себя с мечтательным выражением лица. — Ты была такой нескладной человечкой, упрямой и очень живой. Ты притягивала меня к себе как магнит, и я не хотел сопротивляться. Я влюбился в твой взгляд, такой чистый и светлый. Никогда не думал, что любовь может быть такой всепоглощающей. Ты менялась, взрослела, прошла ад, но осталась со мной. Неужели всё закончится так? — Он вернулся из грёз и теперь смотрит на меня вопрошающе с тлеющей надеждой в глубине зрачков.

— Прошу, поцелуй меня… — вырвалось у меня.

Он нахмурился и хотел оттолкнуть меня, но я вцепилась в его руки, продолжая умолять его взглядом. Не знаю что со мной: от его запаха, всё тело трепещет, а сердце готово выпрыгнуть из груди. В голове странный звон, перед глазами всё плывёт, всё кроме его взгляда, и я проваливаюсь в его изумрудную глубину. Я больше не контролирую себя и впиваюсь в его губы, меня трясёт. Откуда-то из глубины моего естества вырвался стон — как я скучала по его поцелуям! Он разрывается от противоречивых чувств и эмоций: его голову тоже кружит мой запах, и руки с яростью прижимают меня к его огненному телу, но его сознание сопротивляется, кричит, что это подмена, что я не та кто ему нужен. Я шепчу его имя, вновь зарываясь руками в его волосы, как делала это уже тысячи раз. Мой любимый, я не потеряю тебя, я так долго искала и наконец, нашла! Ты мой, только мой! Он шепчет: — Рина…любимая… — Меня словно прошивает электрическим разрядом, таким мощным, что я вскрикиваю, вцепившись в его плечи. Слышу его взволнованный голос, он доносится словно издалека: — Что с тобой?! Тебе плохо?! — Я не чувствую своё тело, оно растворяется, плывёт в пространстве. И вновь его голос, гораздо громче и ближе, он кричит: — Рина, очнись! Вернись ко мне!

Меня вновь прошивает разряд, а в голову словно загружают терабайты информации, её так много, что меня начинает трясти, и вдруг я ощущаю его поцелуй. Он забирает мою боль, дарит чувство защищённости, наполняет меня любовью и энергией. Он прерывается и вновь зовёт меня по имени, снова и снова. Боль в голове пропадает, вместо неё приходит лёгкость, почти невесомость, как же приятно ощущать его руки на своей коже, они такие горячие.

— Алан, я люблю тебя, — шепчу в ответ на его зов и улыбаюсь.

— Рина?! — вскрикивает он, в неверии вглядываясь в мои глаза. — Рина! Это ведь ты?! Ты?!

— Конечно, кто же ещё? — удивляюсь я.

— Господи, спасибо! Ты вернулась ко мне! Я думал, что больше никогда… — его горло сдавил спазм, а на глазах выступили слёзы. — Ведь ты больше не уйдёшь? Не оставишь нас?

— О чём ты говоришь? — не на шутку взволновалась я, начиная вспоминать. — Боже, Дара! Я же…упала…Эллар! — я схватилась за живот и поняла, что его нет. Где мой сын?! Где?!

— Всё хорошо! Тише, милая, тише, — принялся успокаивать меня Алан, продолжая улыбаться и плакать одновременно. — Он спит, там в кроватке. Дара на занятиях. Уже всё хорошо. Теперь всё хорошо.

Алан не дал мне опомниться, впившись в губы страстным поцелуем, затем принялся зацеловывать моё лицо, глаза и всё шептал моё имя как заведённый. Его бурная радость ошеломила и оглушила меня, окутав коконом от всего мира. Мне даже на мгновение показалось, что его кожа светится в полумраке, настолько сильны были его эмоции. Они проникли и в меня; моё сердце наполнилось ликованием, я ещё ничего толком не поняла, но доверилась мужу, погрузившись в эйфорию с головой. Такого бурного воссоединения у нас не было уже давно. Воздух вокруг нас искрил и мерцал, а сознание потерялось между сном и явью. Наши руки, не останавливаясь, гладили тела друг друга, и от каждого прикосновения дрожь волнами расходилась дальше по телу, откликаясь в глубине сердца приятным до боли томлением. Губы шептали слова любви, то и дело, срываясь на крик: так много страсти, так много силы. Казалось, нам не нужна энергия извне, мы сами себе аккумуляторы, воспроизводящие и транслирующие её в пространство вокруг нас. Мы потерялись друг в друге, во времени, в этой всепоглощающей страсти.

В какой-то момент я отключилась и проснулась, лёжа поверх Алана, он прижимает меня к себе так крепко, словно я могу куда-то убежать, а второй рукой перебирает мои растрепавшиеся волосы. Но долго наслаждаться идиллией нам не дал захныкавший Эллар. Я подорвалась с места, как ошпаренная, мечтая увидеть своего ребёнка, взять его на руки, утешить. Алан не стал меня удерживать, наблюдая за мной со стороны. Я намеревалась взять Эллара на руки и вместе с ним вернуться в постель к мужу, но увидев сына, остолбенела: его глаза! Боже, что с его прекрасными глазами?! Я же точно помню, что они должны быть фиалковыми как у меня. Осторожно вытащив его из колыбели, прижала к себе и растерянно обернулась к мужу. Алан чуть нахмурился, но позвал меня к себе. Только когда я села рядом с ним на кровати и укрылась покрывалом, Алан, вздохнув, рассказал мне всё, что я забыла, также озвучив диагноз сына — слепота. Растерянность ушла, а в замен неё пришёл гнев на себя, на судьбу, даже на Дару. Но я одёрнула себя: нет, я не должна винить ребёнка в собственной ошибке, она, ни в чём не виновата, все, что случилось полностью моя вина, моя беспечность. И за эту беспечность теперь расплачиваются мои дети. Стон боли вырвался откуда-то из самой моей глубины: так не должно было быть! В этот момент Эллар вновь открыл свои космические глаза с сиреневыми туманностями, мерцающими в их глубине, посмотрел прямо на меня и улыбнулся! Он посмотрел! Может врачи ошиблись? Нет, я не буду отчаиваться: возможно, всё не так просто, может он видит как-то по-другому. Пока он так мал, его не спросишь, но я обязательно постараюсь понять, в чём дело и как ему можно помочь. Алан тоже согласен, что делать выводы ещё очень рано — ведь сыну только неделя. Как же хочется увидеть дочь! Бедная моя девочка, она, должно быть, винит во всём себя! Алан сказал, что она плакала и призналась ему что боится! И всё это мой ребёнок! Никогда ещё, ни при каких обстоятельствах с ней подобного не происходило — сердце сжалось от боли. И плюс ко всему я забыла себя, все эти дни я была Эсией! Мало того что Дара видела как я разбилась, упав в расщелину, она была свидетельницей её пробуждения в теле своей матери. Это же просто какой-то фильм ужасов! Но неожиданно Алан успокоил меня, сказав, что со вчерашнего дня Дара уже практически пришла в себя: стала нормально есть, разговаривать, и всё рвалась пообщаться с той, что пришла на моё место. Но Алан её не пускал, боясь, что подобное общение может нанести ребёнку больший вред, но сейчас он уже так не думает. Возможно, память вернулась бы ко мне уже вчера, если бы я пообщалась с дочерью. От осознания, что я в любой момент могу вот так просто всё забыть, обернувшись другим…нечеловеком, у меня закружилась голова и вспотели ладони. Я, конечно, предварительно знатно ударилась головой, но…где гарантии, что она не вернётся?