Юлия Рябинина - Избранница Демона

Сердце начинает гулко бухать от раскинувшегося передо мной зрелища. Впереди, насколько хватало взгляда, тянулся зеленый луг, уходящий далеко за горизонт, словно бескрайнее море с белыми, будто шерсть барашка, гребешками волн. А вдалеке виднеется словно парящий в облаках хрустальный дворец, стены которого вознеслись ввысь, и маковки башен едва не протыкают своими острыми пиками поднебесную синь, плотно натянутую тугим куполом. Делаю шаг, и под ногами пробегает рыжая строптивица.

– Что ты делаешь? – возмущенно вскидываю руками от того, что чуть не упала из-за нее, а ей хоть бы что, она весело повизгивает и вертит своими хвостами, как пропеллерами.

Я притопнула ногой. Не до игр сейчас. Надо спешить под защиту. Стоило только вспомнить, как в сердце боль отдалась от того, что Сашка остался неизвестно где.

Поднимаю глаза и ахаю от нового приступа удивления и даже делаю несколько шагов обратно от неожиданности произошедшей перемены. Мгновение ведь только прошло, и вот теперь передо мною старинный каменный мост, на такой-то и смотреть страшно, а уж пройти по нему, так и вообще в жизни не решусь. И замок, что стоял на недосягаемом – скорее всего день пути отсюда – расстоянии, теперь возвышался прямо надо мной. И стены у него, что изначально показались хрустальными, были сплошь и рядом пробиты великовозрастными трещинами. От чего-то он наводил меня страх, уж больно все было серым и безжизненным вокруг этого строения. Словно замок-призрак возник передо мной. Я обняла себя за плечи, поежилась, а внутри как будто что-то надломилось, и тоска непомерная накрыла меня, и чувствую, как в сознание зов пробивается. Тряхнула головой и отступила еще на шаг, а сзади лиса путь преградила, к земле морду прижала и рычит.

– Ты что это, предлагаешь мне вперед идти? – спрашиваю у нее, а сама по сторонам смотрю в поисках путей отступления. На мост этот ни-ни. Слушай, рыжая… – решила я отвлечь плутовку и руку к ней тяну.

А она, стерва маленькая, начала гавкать, да так громко, что уши заложило.

– Прекрати, – зажимаю ладонями голову, а внутри клокочет все, противится такому поведению рыжей проказницы.

Я открываю рот, и он перекашивается в кривую ухмылку, сильней зажимаю уши. Лицо начинает от натуги болеть. Не понятно мне, почему. Скулы настолько напряглись, что кажется, сейчас кожа порвется. Тогда разжимаю ладони, накрываю ими лицо, и начинаю похлопывать кожу. Что-то не так, секундное понимание обстановки, и меня накрывает тишина.

– Ну, наконец-то, – вздыхаю я с облегчением и убираю руки от лица. – Зачем ты так громко гавкала?

Голос, что ли, охрип от натуги? Получается сиплый и грубый, будто у мужика, а лиска забилась под стену стоящего в нескольких десятках шагов дома, и в глазах ее ужас застыл, она смотрит мне в глаза, а сама трясется всей тушкой.

– Ты что, рыжик? Кого испугалась? – улыбаюсь криво, во рту что-то мешает.

Пальцами касаюсь губ, чтобы понять, в чем дело, и отдергиваю их обратно.

– Что только что было? – шепчу про себя и снова дрожащими пальцами провожу по губам. И чувствую повторно, из-под верхней губы что-то острое давит на нижнюю.

Напрягаю губы, открываю рот пошире, касаюсь зубов и все понимаю без лишних движений, и зеркало здесь ни к чему, чтобы понять – клыки мои стали на порядок длиннее, и зубы как будто шире и толще стали. Не могу поверить в происходящий бред. Паника захлестывает сознание, и я начинаю щипать себя так сильно, что из глаз слезы хлещут, как буйные потоки рек.

– Ты что так, красавица, убиваешься? – сквозь громкие рыдания слышу мужской голос, и сразу все всхлипы обрываются.

Поворачиваюсь к источнику звука и зажимаю рот рукой. Передо мной стоит старик, ветхий такой, на мумию похожий. Высохшую кожу на лице избороздили глубокие морщины, впалые глаза под тяжелыми белесыми бровями затянуло дымчатой пеленою.

«Видно, слеп старик», – подумалось мне, но руку ко рту все же прижала на всякий случай. А то мало ли, отбросит коньки еще от моего вида, вон и так видно по его тщедушному тельцу, что на ладан дышит.

– Да, не то чтобы и убивалась, – говорю, а у самой во рту будто орехи за верхнюю губу подсунуты, и говор от этого совсем не мой получается, – испугалась немного, вот и все.

– А кого же, ежели не секрет?

Щурю глаза, смотрю на старика внимательно.

– А что ты так смотришь, дева лесная? Не вижу я никого здесь страшного, ну, может, вон вершку ежели токмо, но так она не опасна. Бывали, конечно, случаи, когда человека укусит, но так это всего-то что? Голова кругом походит, да может, привидится еще что странное, а так и все, ничего больше.

Я слушаю его, а у самой будто озарение в голове. Так вот оно, значит, что! Это меня глючит, видимо. И все с лицом нормально, просто рыжая укусила же меня в лесу, вот теперь эта страсть со мной и творится.

Облегчение теплой волной прокатывается по телу, и я опускаю руку. И мне бы заметить, как прищурил глаза старик и с интересом разглядывает меня, но я уже отвернулась в другую сторону и с любопытством рассматривала замок, что так и остался стоять в нескольких десятках метров перед нами.

– Проводишь? – так быстро и неожиданно дед оказался рядом со мной. Ухватил меня под руку и тянет к мосту.

– Нет, нет, – пытаюсь стряхнуть его с руки и при этом упираюсь ногами в землю.

А дед-то оказался жилистый, тянет и даже внимания не обращает на все мои старания отделаться от него.

– Да что тебе, деточка, трудно? – продолжает переть меня к мосту.

– Дедушка, отпустите, я не могу, я не готова! – возмущенно повышаю голос, но еще несколько шагов, и мы стоим на каменном помосте.

– Ну, вот, видишь, а ты боялась, – ухмыляется старик, а его лицо и тело начинает меняться на моих глазах.

Цвет кожи наливается румянцем, и в глазах уже не видно пелены, вместо этого на меня взирают пронзительные ярко-васильковые глаза, цепкий взгляд которых внимательно изучает, как будто в душу норовит залезть.

– Кто вы? – шевелю губами, когда вместо сухожилого дедка надо мной возвышается седовласый мужчина.

– А ты не догадалась еще, Валерия? – его слова будто гром среди ясного неба, я даже присела немного.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – заикаясь, спрашиваю.

– О, я много чего знаю, вот только надо поторопиться нам в замок, а то дождь собирается, – он поднял голову, и я последовала его примеру.

Ого, над городом вместо ясного неба вдруг заклубились тяжелые темно-серые облака. Как же так быстро погода могла измениться? Не успела я до конца поразмыслить над этим вопросом, как с неба упали первые капли дождя.

– Давай же, Валерия, передвигай ногами, – поторапливает меня мужчина, и мне ничего не остается делать, как идти за ним.