Юлия Цыпленкова - По ту сторону мечты

А его жена забрала мою мокрую одежду, как только мы приехали, дала платье дочери, подходившее по размеру, а сейчас стояла, держа в руках вычищенный и просохший костюм. Я улыбнулась женщине:

— Доброго утра, Учгей. Пусть Дурпак не оставит ваш дом своей добротой.

Она улыбнулась в ответ и подала мне мой костюм.

— Пусть и тебе улыбается Тарпык, — сказала Учгей.

— Где я могу умыться? — спросила я, откинув покрывало.

Спала я на полу, как впрочем, и всё семейство Балчута. Их дом чем-то напомнил мне дом моей матери, все помещения были объединены в одно. Где готовили, там и спали. Младшие в гамаках, старшие на полу, на расстеленных подстилках. А сейчас, когда все проснулись, ненужное было убрано. И стоило мне встать со своего спального места, как Учгэй свернула его и ответила на мой вопрос:

— На улице. Увидишь.

— Спасибо, — поблагодарила я и с грустью вспомнила лихур.

Знакомясь с бытом пагчи, я начала по-настоящему ценить устройство жизни в таганах. В этом отношении племена и вправду были дикими. Люди, спасшие и приютившие меня, мне нравились, но отсутствие вещей, привычных и уже не замечаемых из-за их обыденности, удручало. И если у матери я жила в условиях, сведенных до минимума необходимого, то в доме Танияра привыкла и к удобному отхожему месту, и к раковине, к которой когда-то сумели подвести воду из подземной речки, которая поднималась наверх, стоило открыть пробку. И я уже не говорю про лихур с горячей водой. А зеркало? Даже такое, какое было у меня здесь, уже казалось необходимостью и роскошеством! И это вовсе не означает, что я имею в виду что-то вроде «ну, хотя бы такое», а действительно полезную и нужную вещь, которой я пользовалась, не задумываясь, а теперь безумно скучала по ней.

И все-таки не мне было капризничать и жаловаться. Пусть на улице, пусть не скрытая стенами умывальни, но зато и не у илгизитов, а среди лояльно настроенных ко мне людей. Потому я с улыбкой направилась искать место, где я могла освежиться со сна. Впрочем, поиски были недолгими. Рядом с дверью, ведущей в дом, стояла скамейка, а на ней деревянный таз и кувшин с водой. Здесь же висел кусок чистого полотна, чтобы можно было вытереться. Что ж, уже недурно, верно?

Стараясь не вздыхать, я взяла кувшин и склонила его над тазом, чтобы налить в него воды. И как только прозрачная струя полилась в таз, солнце заиграло в ней задорными бликами. Улыбнувшись этому простому чуду, я отставила кувшин и посмотрела на блики теперь уже в тазу. А потом зачерпнула полные пригоршни солнечного света.

Провела по лицу, после зачерпнула еще воды, опять ополоснула лицо, зачерпнула в третий раз и уже поднесла к лицу…

— Боги, — выдохнула я, глядя на свои ладони.

Вода стремительно утекала сквозь пальцы, и вскоре не осталось ничего, кроме влаги на коже и…

— Не может быть, — пробормотала я, сжала пальцы и ощутила знакомую прохладу.

«Бусина»! Дар Белого Духа снова лежала на моей ладони и сиял в солнечных лучах морозными бликами. Вернул! Он вернул мне ее!!! И я рассмеялась, громко, заливисто, легко и от души. Ах, Рахон, если бы ты мог узнать всю тщетность своих стараний! Невозможно уничтожить то, что подарено Создателем! Не тебе, простому смертному, покушаться на деяние высшей силы. Ты всего лишь растопил лед, и он стал водой, испарился и вернулся назад с водой!

— Отец! — воскликнула я, раскинув руки. — Благодарю! — И будто в ответ, мне почудился в шорохе листьев негромкий смех.

— Ашетай, что случилось? — Учгей выглянула из двери.

Подскочив к ней, я обняла женщину за плечи и с чувством прижала к себе.

— Велик Отец в своей щедрости и мудрости, — шепнула я ей и, отступив, воскликнула, глядя в чистое голубое небо: — Хвала тебе, Создатель!

После выдохнула и посмотрела на ошеломленную женщину, сияя счастливой улыбкой. Она еще с минуту глядела на меня, после махнула рукой и вернулась в дом, а я снова разжала кулак и поглядела на льдинку. Теперь я была среди друзей и опасаться уже было нечего, а значит, можно было снова позвать Танияра.

— Да, — ответила я самой себе и поспешила в дом, чтобы переодеться и поискать местечко, где бы меня никто не потревожил.

Впрочем, сразу уйти мне не удалось. Учгей не отпускала меня, пока я не позавтракаю, потому пришлось впихнуть в себя то, что она мне вручила. Ела я быстро, даже не ощущая вкуса, а после, как могла, отбивалась то от малышни, то от двух престарелых любопытных женщин, то от мужчин, тоже желавших поговорить с гостьей племени. В эту минуту дружелюбность пагчи казалась мне худшим, что было в этом мире. Впрочем, улыбка не сходила с моих уст, и, надеюсь, люди не ощутили моего внутреннего раздражения. А когда я, наконец, юркнула в зимнюю столовую, где сейчас царили тишина и безлюдье, мои нервы были уже натянуты настолько, что казалось, тронь их, и они отзовутся звонкими струнами.

— У-уф, — протянула я. — Неужели сбежала…

Однако еще некоторое время настороженно прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы, но когда поняла, что никто не спешит нарушить мое уединение, наконец, расслабилась, достала «бусину» из поясной сумочки и посмотрела на нее.

— Покажешь? — спросила я, будто кусок льда мог мне ответить. — Покажи мне его, — прошептала я и, на миг прикрыв глаза, позвала: — Танияр…

Ладонь обожгло холодом, но чувство это длилось всего мгновение, а потом… я услышала шаги. Они были негромкими, но отчетливыми и стремительными. Половицы под чьими-то ногами возмущенно заскрипели, и я распахнула глаза, чтобы увидеть незваного гостя. Уже приготовилась сказать прямо, что желаю остаться в одиночестве, полуобернулась и открыла рот… да так и застыла, глядя в лицо алдара.

— Танияр! — воскликнула я.

Он прошел мимо, не обратив на меня внимания. Я растеряно повернулась и посмотрела ему вслед. Взгляд скользнул по спине, опустился на руку, и я увидела, как ладонь Танияра сжалась в кулак. Кажется, он был зол.

— Танияр, — снова позвала я, и вновь не была услышана.

— Архам! — прогрохотал голос моего воина.

Он распахнул дверь и скрылся за ней столь быстро, что я не успела сдвинуться с места. Впрочем, это оказалось и не нужно, потому уже спустя краткий миг я опять стояла за спиной Танияра, но не стоял он. Алдар вышагивал чеканным шагом по анфиладе комнат, а я просто перемещалась следом, ни разу не потеряв его из виду. Наконец, до меня донеслись детские голоса, и я поняла, что это жилая часть каанского подворья.

— Архам! — снова рявкнул Танияр, войдя в очередную комнату.

Я не смотрела на ее устройство, оно меня занимало мало. Замерев на месте, я следила за тем, как из двери на противоположной стороне вышел каан. Он бросил на брата хмурый взгляд, однако скрестил руки на груди и спросил без всякого радушия: