Юлия Цыпленкова - По ту сторону мечты

— Чего тебе надо, Танияр? Почему ты верну…

— Где она? — прервал брата алдар.

Архам остался невозмутим, только приподнял брови в удивлении.

— О ком ты спрашиваешь? — уточнил он спокойно.

— Где Ашити? — буравя его взглядом, произнес Танияр. — Куда вы дели мою женщину?

И у меня перехватило дыхание от этой фразы. «Моя женщина»…

— Твою женщину? — усмешка каана вышла кривоватой и несколько нервной. Напускное спокойствие дало сбой. Архам знал, о ком спрашивает его брат, и у него не было ответа, потому что к этому похищению ни он, ни его мать касательства не имели, если верить илгизитам. Однако каан нервничал. — Она была в моем доме и заверяла, что всего лишь твоя гостья. И лучше бы так и оставалось, Танияр. — Взгляд Архама неуловимо поменялся, он стал враждебным и колючим. — Ты привел в поселение пагчи. Ты привел к нам отродье убийц нашего отца! — голос каана наполнился силой негодования. — Как ты смел это сделать? И как смеешь стоять перед своим кааном и требовать у него ответа? Убирайся и не смей возвращаться, пока я не призову тебя!

Я стояла между ними, и потому видела, как недобро сверкнули глаза моего воина. Губы его скривила ухмылка, и Танияр неспешно направился к брату. Сейчас он был мне совершенно незнаком. Я видела совсем иного Танияра. Должно быть, именно таков он был с врагами: холодный, безжалостный и совершенно спокойный, потому что в это мгновение алдар уже не пылал в своей ярости.

И когда он подошел к Архаму, тот отступил на шаг назад, но остановился и устремил на брата взгляд исподлобья. Танияр сократил и это расстояние. Теперь они стояли друг напротив друга, слишком близко, чтобы каан мог чувствовать себя уютно. И хоть мужчины были одного роста, но алдар ощутимо нависал над Архамом, подавлял его внутренней силой.

— Каан? — негромко и с явной издевкой уточнил Танияр.

И Архам дрогнул. Он вновь отступил на шаг, и только после этого перестал избегать взгляда брата и посмотрел на него в ответ.

— Каан, — все-таки твердо ответил он. — А ты поклялся служить мне…

— Ты каан лишь потому, что я всё еще помню, что мы братья, — оборвал его алдар. — Лишь потому я служу тебе и остаюсь верен. Я терпел и прощал слишком многое и так долго, что вы решили, будто я бессловесный мешок соломы, который можно пинать, и он не даст сдачи. Теперь довольно, Архам. С меня хватит вашей возни за моей спиной…

— Что здесь происходит?! — алдара прервал надменный женский голос.

Танияр развернулся к Селек, вошедшей к мужчинам походкой истинной владычицы. Архам заметно расслабился и расправил плечи, кажется, решив отдать матери право говорить с братом. Однако алдар тут же и потерял к ней интерес. Он вновь развернулся к брату и задал свой первый вопрос:

— Где моя Ашити?

— Как ты смеешь говорить со своим кааном, будто не ты его слуга? — Селек приблизилась к братьям.

— Опять будешь говорить бабьим голосом? — прищурившись, полюбопытствовал Танияр.

Каан покривился. Его взгляд снова стал колючим, он даже открыл рот, чтобы ответить, но Селек заговорила первой:

— Мой сын будет говорить только с тем, кто ему равен…

— Архам, какой визгливый у тебя голос, — усмехнулся Танияр.

— Мама, — голос Архама был напряжен, — уйди.

— Нет, — ответила каанша. — Я не оставлю свое дитя на растерзание грязному рырху.

И вот теперь алдар к ней развернулся. Он склонил голову к плечу и неспешно оглядел Селек с головы до ног, а после шагнул к ней.

— Танияр! — рявкнул каан.

Алдар не послушал. Он навис над кааншей и негромко произнес:

— Ты возомнила себя кааном над каанами? Но ты всего лишь слабая женщина, Селек, сила которой в челыке ее сына. Ты встала между мной и братом, ты отвратила его от отца, и ты убила мою мать. Думаешь, я простил? Думаешь, я так добр, что буду покорно смотреть на всё, что ты творишь руками Архама? У всего есть предел, Селек, и ты к нему подошла. Куда ты дела Ашити?!

И пока он говорил, на лице каанши отразилась целая гамма чувств: от оторопи и изумления до испуга. Впрочем, стоит заметить, что она сумела взять себя в руки и, наконец, вернула себе надменную уверенность, когда на плечо алдару легла ладонь его брата. Архам оттолкнул Танияра от матери, но тот вывернулся и ухватил каана одной рукой за рубаху на груди, скомкал в кулаке и дернул не себя.

— Не тебе тягаться со мной, сын Селек, — с холодной угрозой произнес алдар. — Если вспомнил, что ты мужчина, то говори со мной собственным голосом. Где Ашити?

— Спроси у Илана, — с издевкой ответила ему каанша. — Он глаз с пришлой не спускал, ходил вокруг нее, и она ему в добром слове не отказывала. А теперь пойди, сыщи его в Иртэгене. Найдешь Илана, найдешь и свою Ашити.

— Ах ты жаба! — воскликнула я, ощутив прилив ярости. — Ты же нагло врешь, змея!

Меня, конечно же, никто не услышал, и я осталась по-прежнему свидетелем, преисполненным праведного негодования, но совершенно безголосым и незримым.

— Не верь ей, Танияр, прошу, — взмолилась я, глядя на моего воина.

Алдар оттолкнул каана и стремительно вернулся к его матери. Он навис над ней, короткое мгновение сверлил взглядом, похоже, стараясь сдержать себя, а после покачал головой:

— Врешь, тварь. Всё врешь. Твой язык — мерзкое жало, но меня ты им не ранишь. Ашити звала меня, она просила вернуться, и теперь я знаю — почему. Ей нужна моя помощь. — Он схватил кааншу за плечи и встряхнул: — Говори, что ты с ней сделала!

— Хватит! — гаркнул Архам, вновь налетев на брата, и опять потерпел неудачу.

Взбешенный алдар уже не церемонился. Он свалил каана с ног, затем опустился за ним на одно колено, взял за волосы и приставил к горлу нож.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Селек, и вот теперь я видела ее неприкрытый страх. — Отпусти его! Архам! На помощь!

— Что вы сделали с Ашити? — чеканя каждое слово, спросил в который уже раз Танияр.

— За пагчи родного брата, — хрипло ухмыльнулся Архам.

— Она — дар Белого Духа, — ответил алдар. — И будь она хоть трижды пагчи, я бы пошел за ней на край света. В ней моя душа, и если вы хоть что-то сделали с Ашити, не прощу.

— Мы ничего с ней не делали! — воскликнула Селек. — Она уехала и уже не вернулась. Мы не знаем — куда. Отпусти моего сына!

— А говоришь, с Иланом сбежала, — недобро усмехнулся алдар.

— Может и сбежала, — ядовито ответила каанша. — Его нет. Пропал в тот же день, как она уехала.

— Мы ничего с ней не делали, — неожиданно без гонора заговорил Архам.

— Ты, может, и нет, но твоя мать…

— Именем Отца клянусь, что нет на мне вины, — истово мотнула головой Селек. — Я ее в гости пригласила, дары отправила. Ничего дурного не думала и не делала.

— Только меня к Елгану отправила сначала, — усмехнулся Танияр. — Значит, не сознаешься?