Марина Эльденберт - Прыжок в бездну

Мне очень хочется накрыть его руку своей, но я держусь. Потому что не знаю, как он отреагирует, не представляю, нужна ли ему моя помощь вообще. Сцепляю пальцы, бросаю мимолетный взгляд в окно, а потом, скользнув взглядом по панораме побережья, возвращаюсь в кабинет. Случайно цепляя взгляды Гранхарсенов. Они оба на меня смотрят: и Гроу, и его жена. Смотрят так, что мне хочется проверить, не начала ли я где-то дымиться.

— Если все было именно так… — Итан смотрит теперь уже на них. — Местр Гранхарсен, у вас или у вашей жены вполне законно могут возникнуть претензии.

— Нет. — Гроу хлопает себя по бедрам и поднимается.

— Нет?

— Совершенно точно нет. — Его жена поднимается следом за ним, Вэйд следует примеру родителей.

— Вы же понимаете, что согласно правилам нашей конфиденциальности эта информация не будет вынесена за пределы отеля? И если вы хотите сделать заявление о том, что жизнь вашего сына подвергалась опасности…

— Нейджгорски, не будьте занудой. Думаю, мы все понимаем, что, если бы я хотел сделать заявление, здесь были бы не только полицейские, но и спецслужбы. — Гроу хмыкает. — Я не покушаюсь на репутацию вашего отеля и не стану заявлять о вспышке смертельного ледяного пламени, которое чуть не снесло полпобережья.

У начальника службы безопасности дергается кадык, Танни Гранхарсен кашляет, выразительно глядя на мужа.

— Словом, никто не пострадал, все живы, на этом предлагаю разойтись. — Гроу указывает Вэйду на дверь. — Шагай.

— Вы свободны, — последнее Итан говорит своим сотрудникам, которые выходят следом за отцом и сыном. Задерживается только Танни, она внезапно оборачивается, и в ее глазах я читаю: «Спасибо». По крайней мере, мне кажется, что это оно — длится ее взгляд очень недолго. Танни Гранхарсен выходит за дверь, и мы с Беном и Итаном остаемся втроем.

— Если не возражаете. — Бен тоже поднимается. — Лауре сейчас нужен отдых, от вас жду акт с описанием повреждений, необходимых восстановительных работ и оценкой. Счет оплачу сразу же, как увижу. Всего доброго, Итан.

Он больше ничего не говорит, и нас никто не пытается останавливать, когда мы выходим. В таком же молчании мы возвращаемся во флайс. Эта тишина становится особенно невыносимой, когда машина вырывается на центральную аэромагистраль Зингсприда, залитую раскаленным солнечным драйвом. Бен, словно опомнившись, на полную включает музыку, но я ее выключаю. Ловлю его взгляд в зеркале заднего вида и говорю:

— Я должна вернуться в Ферверн.

— Что ты должна сделать? — спрашивает Бен.

Очень-очень тихо, но лучше бы он на меня орал, потому что от его интонации хочется выйти из флайса, несмотря на высоту.

— Ты меня слышал, — отвечаю тоже тихо. — Ты видел, что я сделала, и я…

— А ты видела, что сделал я. Я вытащил тебя из Раграна для того, чтобы ты вернулась к этому наблову отморозку?!

Я складываю руки на груди.

— А вот это уже не твое дело.

— Ошибаешься, Лаура. — Бен усмехается. — Это мое дело. Мое гораздо больше, чем ты можешь себе представить. По-хорошему надо бы тебя отпустить.

— Но?

— Но мне очень не хочется, чтобы тебя нашли где-нибудь в пустошах с перерезанным горлом.

Я разворачиваюсь к нему в упор.

— Серьезно, Бен? Я знаю про твою любовь к Торну, но это — то, что ты сейчас говоришь, — уже перебор.

— Я не говорю про… — Бен делает выразительную паузу, а потом выплевывает: — Торна. Я говорю про его будущую жену, которая очень не любит конкуренцию.

— Если ты сейчас скажешь, что с Солливер Ригхарн тоже знаком, — хмыкаю я, — я заподозрю тебя в нехорошем.

— Нет, к счастью, это знакомство обошло меня стороной. А вот отчим очень ею заинтересовался — с тех пор, как Торн, — он не упускает момента произнести его имя как ругательство, — тоже ею заинтересовался. Эта, с позволения сказать, девушка жила в Аронгаре, где одна из девиц, которая наравне с ней участвовала в кастинге в крупное модельное агентство, случайно погибла от рук ревнивого бойфренда. Разумеется, он во всем сознался, вот только — на минуточку — Солливер Ригхарн в тот момент встречалась с иртханом.

— И?

— Связать тот факт, что иртхан отдал парню приказ убить свою пассию, достаточно просто.

— Правда? — хмыкаю я. — Это только твое предположение.

— Допустим. Но спустя два года еще одну претендентку на модный показ обливают кислотой. Загадочное совпадение, не так ли? А девушка, которая клеилась к богатому парню, который содержал Ригхарн, тоже совершенно случайно попала в аэрокатастрофу.

— Слушай, Бен. — Я поднимаю руки вверх. — Я очень ценю вашу заботу… вашу с отчимом. Но все это — исключительно ваши предположения.

— Разумеется, — хмыкает он.

— Солливер Ригхарн не сказать что мне нравится…

— Да ты что?

Я замолкаю, и только когда Бен выразительно смотрит на меня, приподнимая брови, а после произносит:

— Я тебя внимательно слушаю.

Говорю:

— Так вот. Она меня бесит, и я с удовольствием пнула бы ее под коленку, но я не думаю, что ваша с отчимом шпионская паранойя имеет какое-то отношение к тому, что делала Солливер Ригхарн. У Торна есть служба безопасности, и он наверняка обратил бы внимание на эти факты, если бы в них было что-то подозрительное.

— Та самая служба безопасности, которую он почти полностью распустил? И которую теперь возглавляет небезызвестный нам Сэфл Роудхорн?

Во мне который раз за день кончаются слова.

Зато появляется много ответов на вопросы о том, чем спровоцировано поведение Рин и Сэфла, откуда они все узнали и почему Сэфл рекомендовал мне вернуться в Ферверн. После такого мне хочется выйти из флайса уже по другой причине.

В Ферверне меня никто не ждет — кроме, возможно, Даргела. Возможно — потому что я не знаю, как он отреагирует на всю ту кашу, которую я заварила. У него есть Мел, у него есть карьера и жизнь, которую он строит, и которая не должна быть разрушена из-за меня.

— Я не смогу с ней справиться, Торн, — говорю я.

И только сейчас понимаю, что сказала.

— Бен, — поправляюсь я. — Бен, прости, я…

— Давай ты просто помолчишь?! — рычит он.

Я пожимаю плечами и отворачиваюсь.

Да, в Ферверне у меня нет никого. Но если Льдинка погибнет, если я случайно заморожу ее и себя, позволив ее пламени вырваться наружу, какая я после этого мать? Бен не сможет быть со мной постоянно, а даже если и сможет, он не должен. У него тоже должна быть своя жизнь, свободная от меня и от всего этого.

В квартире мы расходимся, а я сажусь на постель. Верчу в руках визитку Гроу, верчу до тех пор, пока не начинаю понимать: это — единственный выход. Чтобы понять, что мне делать дальше, я должна поговорить с родителями ребенка, в чьих силах было остановить поток ледяного пламени.