Ксения Перова - Выбор божества

– Что случилось? – спросил Фэлри у вбежавшей в дом хозяйки – ее бесцветные волосы растрепались, на щеках горели красные пятна.

– Ох, молодые господа! – ся ее апатия исчезла без следа, она даже как будто помолодела от волнения. – Толпа, огромная толпа идет к Тэрасу!

Сильван схватил ее за плечо.

– Разбойники?!

– Нет-нет, простые люди, женщины, дети. Бегут откуда-то, просят убежища.

Питер и Фэлри переглянулись и поняли друг друга без слов.

– Отец, останься здесь, пожалуйста! – крикнул Питер, выбегая на улицу вслед за эр-ланом. – Мы выясним, что случилось, и вернемся за тобой!

Они взмыли в небо почти одновременно – горожане ахнули и с криками бросились врассыпную, но сейчас было уже не до скрытности – и сразу набрали значительную высоту. Отсюда Тэрас казался хрупкой коробочкой неправильной формы, рядом поблескивала серебристая лента реки.

Небо сияло чистотой – даже на горизонте ни единого облачка. Восходящее солнце освещало мост через реку и Древнюю Дорогу, буквально почерневшие от плотной массы людей. Они спешили в город, точно муравьи, возвращающиеся в муравейник на закате дня – поодиночке и семьями, кто-то с вещами на тачках, кто-то без всякой поклажи, с детьми на руках, как будто они в чем были выскочили из горящего дома. Некоторые задирали головы, показывая пальцем на паривших в воздухе людей, но основная масса бегущих тупо стремилась вперед, ни на что не обращая внимания.

– Всемогущий, что же это? – не выдержал Питер – сердце его трепыхалось, словно животное, которое упало в озеро, не умея плавать.

Прекрасное лицо Фэлри исказилось гневом, глаза засверкали, точно стальные острия.

– То, чего мы боялись. Всеобщее уничтожение. Летим, надо понять, что происходит.

Они рванули вперед, точно выпущенные из арбалета стрелы, ветер засвистел в ушах Питера, ударил по глазам, заставляя щуриться. Он давно собирался сделать защитные очки для полетов, но за линзами пришлось бы идти в ближайший город, в стеклодувную мастерскую… теперь об этом можно забыть.

Больше не будет ни стеклодувных, ни каких-либо других мастерских, а может, и от самих городов следа не останется.

Полчаса они летели в ту сторону, откуда бежал народ, и Питер совсем окоченел, как вдруг Фэлри резко затормозил и протянул руку вперед.

– Смотри, вот они!

Солнце уже поднялось достаточно высоко, и видимость была превосходная. На горизонте, словно в дымке, смутно возвышалась громада Оморона, отделенная от Барьера огромным лесным массивом. Питер видел утопающие в зелени серые квадратики Наблюдательных Башен… и сам Барьер.

А точнее, то место, где он когда-то был – уходящий вправо и влево ряд гигантских, идеально круглых ям. Их окружали пласты черной земли, поваленные деревья и камни, вывороченные какой-то чудовищной силой.

То, что было в этих ямах, образовало теперь новый Барьер – цепочка огромных серых чуть приплюснутых куполов, висевших в воздухе километрах в пяти друг от друга. Они походили на гигантские перевернутые миски.

Этот новый Барьер двигался – очень медленно, почти незаметно. Сужался, как удавка, захлестнувшая шею приговоренного к смерти.

Питер хотел подлететь ближе, но Фэлри схватил его за руку. Лицо эр-лана так побелело, что глаза и губы казались неестественно яркими.

– Это эмиттеры силового поля, – пояснил он, – раньше они были закопаны в землю, а теперь… движутся.

– Что это значит? – Питер все еще не мог понять.

Фэлри яростно потер пальцами лоб, словно никак не мог собраться с мыслями. Ветер трепал его собранные в высокий хвост волосы, точно знамя.

– С такой скоростью Барьер, убивая все на своем пути, доберется до моря меньше чем через неделю.

– А потом? – деревянно спросил Питер, не отрывая глаз от безобидных с виду серых куполов.

Фэлри с силой прикусил нижнюю губу.

– Выжившие, чтобы избежать прикосновения к Барьеру, будут вынуждены войти в море… и уже не смогут выйти.

Воцарилось молчание – лишь ветер посвистывал в ушах, да пролетавшая мимо птица ошалело шарахнулась, захлопала крыльями и поспешила снизиться.

– То есть ты хочешь сказать, – медленно произнес Питер, – что это вроде как… метла? Они нас сметут Барьером, точно мусор? А потом придут, разрушат наши дома и на их месте выстроят собственные? Вот так… так просто?!

Он закрыл лицо руками. Вдруг возникло ужасное чувство, что мир накренился, а он скользит к его краю и вот-вот сорвется в пустоту. Голова закружилась, дурнота словно стекала из черепной коробки по горлу прямо в грудную клетку, в глазах все туманилось, плыло. Фэлри осторожно обнял его за плечи, но Питер вырвался и крикнул:

– Не трогай меня! Это все ваших рук дело, придумали проклятый Барьер, а теперь хотите прикончить нас, как животных! Почему нельзя было просто оставить нас в покое?!

Он перевернулся в воздухе и помчался прямо к эмиттерам.

– Нет!

Звенящий крик Фэлри взмыл, точно птица, и растворился в небе. Питер упрямо несся вниз, ветер выбивал слезы из глаз, высушивал их. Земля приближалась с огромной скоростью, пространство леса расплескалось в стороны, превращаясь в отдельные деревья прямо на глазах.

И тут чьи-то пальцы сомкнулись на плечах, замедляя падение.

– Пусти! – заорал Питер. – Пусти меня!

Но Фэлри молча, неумолимо тянул его вверх, заставляя описать гигантскую дугу, выводящую из гибельного пике; они все еще находились в самом низу этой дуги, и могли зацепить верхнюю кромку Барьера. Руки Фэлри сжимали плечи, как тисками – не вывернешься, и тогда Питер, вне себя от ярости, схватил эр-лана за запястья и попытался швырнуть его вперед, через голову… но не учел отсутствия точки опоры.

Они закувыркались в воздухе, лес и небо несколько раз поменялись местами перед глазами Питера – в точности как в тот день, когда он сорвался с самодельного воздушного шара, а Фэлри подхватил его и спас.

Вот только сейчас спасти их некому.

Они врезались в гущу деревьев, слегка замедливших падение, удары посыпались, как град, по голове, спине, по лицу, пока последний, решающий удар о землю не закинул Питера прямиком в темноту, к которой он стремился.

Голова страшно болела – казалось, именно головная боль и вырвала его из уютного беспамятства.

Питер со стоном открыл глаза и тут же прикрыл – яркий свет причинял боль. Солнце поднялось не очень высоко, значит, он и часа не пролежал без сознания. Вокруг шелестел, жужжал и посвистывал редкий, почти прозрачный лиственный лес.

Питер рискнул пошевелиться – вроде ничего не сломано – и, приподнимаясь, почувствовал под рукой что-то мягкое. Что-то, не позволившее ему расшибиться насмерть. Он похолодел и с трудом заставил себя обернуться.