Татьяна Смирнова - Время надежды, или Игра в жизнь

Надежда пристально смотрела Роману Курилову прямо в глаза, и тот совершенно «поплыл». Почему-то захотелось после работы приходить домой, и чтобы каждый раз его встречала именно эта красотка, с таким вот взглядом… А там – кто знает! – может быть, Роман даже и женился бы на ней. А что? Уже давно за тридцать, пора остепениться. Сколько можно довольствоваться нерадивыми студентками в служебном кабинете? Да и по партийной линии семейному человеку пробиваться легче…

В реальность его вернул голос Надежды:

– Мне сообщили, что по вашему представлению… или заявлению… а правильнее всего, доносу… меня собираются отчислить из института. Позвольте поинтересоваться – за что?

Роман поморщился. Ему хотелось как можно быстрее завалить эту Никольскую прямо здесь, на потёртой ковровой дорожке, а не вести с ней душеспасительные беседы.

– Фу… Что за лексикон у несостоявшегося филолога… Доносу… Это всего лишь сигнал. Мой долг и моя – если хотите – прямая обязанность…

Надежда, склонив голову и не сводя с Романа взгляда, кончиком языка медленно облизала яркие губы. Тот слегка сбился:

– Сначала вы прямо на зачёте – вызывающе, публично – извратили саму суть марксизма-ленинизма, чем довели до сердечного приступа преподавателя этой важнейшей дисциплины, а затем демонстративно проигнорировали моё приглашение… А я, между прочим, ждал.

– Я была в кино, – Надежда продолжала в упор смотреть на Романа Курилова. – «Вокзал для двоих» называется. Две серии. Гурченко и Басилашвили в главных ролях. Такой ответ вас устроит?

– Надежда Николаевна, а почему вы так себя ведёте? – к Роману Курилову вернулась его привычная манера общения с юными прелестницами. – Я чего-то о вас не знаю? Может быть, вы собираетесь замуж за сына первого секретаря обкома партии? Или стали лауреатом Ленинской премии? Или делегатом очередного съезда ВЛКСМ? Что даёт вам право так мне дерзить в моём же кабинете?

Роман Курилов встал из-за стола, подошёл к Надежде вплотную и теперь смотрел на неё, сидящую, сверху вниз. Надежда с ироничной улыбкой подняла глаза. Роман вдруг резко наклонился и выдохнул ей в лицо вчерашним коньяком:

– Ты чего, девочка, а? Рамсы попутала?

Надежда помахала ладонью у лица и поморщилась:

– Фу… Что за лексикон у несостоявшегося первого секретаря горкома партии… И если вечером пьёте коньяк, Роман Георгиевич, то закусывайте хоть лимоном, что ли, если нет красной икры, а не дешёвой колбасой…

Роман с озадаченным видом выпрямился:

– Почему это несостоявшегося? Ты что-то знаешь?!

– Я знаю всё… – ответила Надежда печально. – К сожалению, или к счастью… Не быть тебе, Рома, секретарем горкома – ни первым, ни вторым, ни даже третьим. По причине того, что очень скоро не будет никакого горкома КПСС… Как и самой КПСС.

Роман Курилов от таких речей остолбенел. Так с ним ещё ни одна студентка не разговаривала! Что эта Никольская себе позволяет?! На что она посягнула? На святое?!

– Я не понял… – ошарашено проговорил он. – Что ты несёшь?! Ты вообще понимаешь, что можешь не просто из института вылететь, а ещё и в места не столь отдаленные залететь?! За подрывную, так сказать, деятельность?! Вообще страх потеряла… Или…

Роман обрадовался:

– Слушай, а может, у тебя точно с головой… Того? Как говорят? Ты же явно не в себе!

Надежда поднялась со стула, соблазнительно нагнулась, поправляя чулок, – грудь открылась ещё больше. Бюстгальтер, несмотря на внушительный размер груди, был действительно ей пока ещё не нужен.

Роман Курилов моментально забыл о том, что говорил, – дрожащие руки сами потянулись к девушке, дыхание сбилось. Если он прямо сейчас не получит доступ к этому роскошному телу, то просто взорвётся! Никогда ничего подобного с ним не случалось – он перестал контролировать ситуацию, полностью отдался во власть «основного инстинкта» и потому плохо слышал, что вещала ему Надежда:

– Вы за своей головой лучше проследите, Роман Георгиевич, – очень скоро многие полетят, в том числе и ваша. Впрочем, за вас я спокойна – вы не пропадёте… Если мне не изменяет память, будет у Ромы Курилова ларёк на местном рынке… с богатым ассортиментом дешёвой колбасы… Твоя любимая тема.

Надежда взяла Романа за галстук и ослабила его. Роман не сопротивлялся – он сейчас вообще мало что соображал.

– Потом супермаркет откроешь, – продолжала Надежда. – Не хозяин жизни, конечно, но в масштабах своего Левобережного района почти олигарх… Знаешь такое слово? Нет? Ну да, откуда?.. Кстати, на своих предвыборных плакатах в 2008 году ты имел довольно потасканный вид…

Роман Курилов не понимал, о чём говорит Надежда, что происходит и как себя вести. Вроде бы эта странная Никольская не против – вон, и галстук ему сама уже почти развязала. Обычно девок приходится долго уговаривать…

Но тут Роман сообразил: проститутка! Точно! Как он сразу не догадался! Причём валютная… Ну, ничего – пусть ей супостаты доллары суют, а мы как-нибудь надурняк обойдёмся. Но зато и оттянемся от души – это не «целку» колхозную ломать за трояк в зачётке…

Глядя на Надежду и распаляясь всё больше, Роман принялся расстегивать брюки.

– Что-то я не пойму, Никольская… – бормотал он как в бреду. – По личному делу ты… (кивнув на стол, где лежала папка) дитё дитём, а по поведению… по взгляду… по разговору… Боюсь даже предположить… Как подсказывает мне мой опыт… а опыт у меня богатый…

Роман притянул Надежду к себе.

– …Лет на тридцать потянешь… А то и на все тридцать пять…

В этот момент Надежда резко рванула на себе блузку – так, что пуговицы разлетелись, полностью обнажив шикарную грудь. Опешивший Роман невольно отпрянул – брюки свалились, и он чуть не упал, запутавшись в них.

– А вот это потянет лет на пять, Роман Георгиевич… А то и на все восемь…

Надежда весело подмигнула Роману и, глядя прямо ему в глаза, закричала:

– Помогите! Спасите! А-а-а-а!

Дверь немедленно распахнулась, и в кабинет ввалилась толпа студенток во главе с Леной Савельевой. Следом, расталкивая их, ворвались несколько преподавателей.

Картина, которую они застали, была недвусмысленной: Роман Курилов в галстуке набекрень со спущенными штанами – и испуганная девушка, дрожащими руками сжимающая у горла разорванную блузку…

Роман Курилов, судорожно натягивая брюки, отскочил от Надежды.

– Чёрт! Развели, как пацана!.. Ну, Никольская… Ты за это поплатишься! Я тебе обещаю… – прошипел он сквозь зубы.

– Дверь надо закрывать, когда к студенткам под юбки лезешь, урод… – тихо бросила Надежда и вполне натурально зарыдала, спрятавшись в объятиях Лены Савельевой, которая гладила её по волосам и бросала гневные взгляды на совершенного уничтоженного Романа Курилова.