Александра Оксюзова - Другое прошлое

– В конце концов, Эдвард уехал. Куда – не знаю, но вернулся через год совершенно другой, мрачный, злой, не юноша совсем, а старик какой-то. – Франческа вздохнула, – А потом пропала и Элиза. Герцог был неутешен.

Меня как под дых ударили

– Пропала, Франческа, куда пропала? Вроде все говорят, что она умерла от горячки.

– Да, я тоже так слышала! – Элли была удивлена не меньше меня.

Кухарка поняла, что проболталась. Поднесла ладонь ко рту, но потом махнула рукой и продолжала, чуть снизив голос.

– Чарльз с меня шкуру спустит, так что все, что здесь услышите, никому не рассказывайте! Понятно?

Мы с Элли кивнули почти синхронно и придвинулись ближе. Работа была забыта и заброшена. Мне казалось, что я напала на нужный след. Неужели мать?

– Герцогиня Соммерсет пропала летом 1818 года. В тот день я работала на кухне, тогда еще помощницей старого Густава. – Франческа перешла практически на шепот, – Ваша светлость объявила дворецкому, что ждет в гости мистера Ричарда Бёртона, он был близкий друг обоих герцогов. Последнее, что видели слуги, как она сидела на диване в гостиной. Через час дворецкий спустился, чтобы позвать герцогиню и ее спутника к обеду, но нашел только Бёртона. Тот стоял возле окна и смотрел на улицу.

Кухарка откинулась на стуле и с торжеством посмотрела на наши ошарашенные лица.

– Через 3 дня нас собрал Томас, адвокат Сент-Моров, и объявил, что герцогиня уехала в поместье, но по дороге заболела и скоропостижно умерла. Но и я, и слуги знали, что она не собиралась в усадьбу! Все вещи остались в их общей комнате.

На глаза Франчески выступили слезы. Мы в благоговение молчали.

– Вы бы видели, как лютовал герцог! Насколько я слышала он вызывал Бёртона на дуэль, потом судился с ним, но тот утверждал, что не видел Элизу! Что же случилось на самом деле, никто не знает.

– Только потом стало известно, что было следствие и даже суд, но никаких улик против Бёртона не было. А герцог так страдал, так убивался. Никогда я не видела, чтобы мужчина так любил женщину. Увы, мир несправедлив…

Глаза Франчески заволокло слезами, Элли уже давно ревела навзрыд. Меня же эта история волновала по другой причине. Куда исчезла герцогиня? Может также, как и я? Открыла дверь и вышла в другом времени?

Да уж, все это надо было обдумать. Я взяла в свои руки ладони Франчески.

– Наверно, вы любили свою хозяйку? Вы так переживаете ее исчезновение…

Кухарка придвинулась ближе и доверчиво прижалась плечом к моему плечу.

– Ее невозможно было не любить. Настоящая леди! Красивая, мудрая, к слугам всегда относилась хорошо. Ни разу не крикнула или наказала кого.

– И что, Эдвард сильно переживал потерю матери?

– О! Еще как! О тех событиях он узнал не сразу, в это время был во Франции. Когда вернулся, еще больше разругался с отцом. Винил его во всем. Страшное время. Был какой-то скандал с Эдвардом и Бёртоном, но подробностей я не знаю. Да с уходом герцогини этот дом умер.

Франческа уже совсем упала мне на плечо и зарыдала. Сидевшая напротив Элли ей вторила в три ручья. Пока я гладила по черным жестким волосам нашу чересчур чувствительную кухарку, в голове созревал план.

– Франческа, а кто был этот Бёртон?

Та немного подняла голову и всхлипывая произнесла:

– Какой-то ученый, странные штуки придумывал, его многие чудаком считали. А герцогиня вот привечала.

Голова кухарки вновь опустилась на моё плечо. О чем она плакала? Об исчезнувшей хозяйке или об ушедшей молодости? Или обо всем этом вместе.

Но меня это уже не волновало. Я должна все узнать о Ричарде Бёртоне.

– Чудесная мордашка, эй, ваше сиятельство, полюбуйся, как прелесть! – маркиз де Гриье повернул ко мне лицо девицы, которая сидела у него на коленях. Проститутка была совершенно голая, за исключением белых кружевных гольф, доходящих ей до колен.

Пришлось оторваться от почти пустого бокала виски. Да, девушка, действительно, была милая, но на мой взгляд чересчур юная. Видно, что совсем недавно начала свою гибельную карьеру. Тонкая талия, узкие плечи и бедра, небольшая, но красивой формы грудь. В другое время все это увлекло бы меня, но не сегодня. Всем своим видом она напоминала ребенка. Я с отвращением отвернулся от бесстыдных ласк, которыми одаривал Люсьен девушку.

С маркизом мы встретились в клубе сегодня в обед. Обычно я терпеть не мог этого напыщенного и развратного француза. Однако, сегодня я был настроен на пьянство и дебош и де Гриье, как никто другой, подходил для этой роли.

Он потащил меня в какой-то мещанский трактир, где нам подали странно пахнущий эль и жирную свинину с чесноком. Потом был портовый паб и вялая драка за внимание пышногрудой служанки.

Хотелось избавиться от скуки последних дней, вздохнуть глубоко и свободно, как раньше. Я нуждался во встряске, каком-то ненормальном и необдуманном поступке.

Но драки в полном смысле не вышло, пьяный матрос, который хотел стащить с моих колен трактирную девку, получил всего один удар по шее и благоразумно ретировался за стол к своим товарищам.

Наконец, де Гриье предложил отправиться к мадам Бурже. Я не возражал. В доме терпимости сегодня проходил бал для "своих". Но камердинер нас узнал и пропустил с подобострастной поспешностью.

Я ходил среди полуголых девиц и презентабельных джентльменов, обливающихся слюнями в этом мире похоти и разврата, и удивлялся сам себе. Когда такие забавы стали мне противны? Раньше я не гнушался услугами проституток, а иногда вытворял прямо запретные вещи. Но сейчас что-то изменилось. Все происходящее меня ужасно раздражало. Я шепнул Люсьену, что собираюсь подняться наверх, в малую гостиную. Честно говоря, рассчитывал, что тот останется в зале, но маркиз отправился вслед за мной.

– Почему ты так задумчив, мой герцог? Я помню тебя совсем другим.

Клотильда промурлыкала эти слова рядом с ухом, взяла мою руку и положила себе на грудь. Чуть повернувшись, я прямо посмотрел на девушку. Клотильде было уже почти 30, но она смогла сохранить красоту и свежесть, несмотря на свою профессию. Ее я знал давно, много раз оставался в ее спальне. Но не сегодня. Я взял ее подбородок и притянул к себе. Девушка затрепетала и раскрыла губы.

– Прости, Клотильда, но не в этот раз. Ты прекрасна, как всегда. Но ты права, наверно, я изменился. Твой счет я оплачу.

Я опустил руку. От обиды проститутка закусила губу и вскочила с дивана и вильнув симпатичным задом, вышла из комнаты. Де Гриье с трудом оторвался от юной нимфы и с укором посмотрел на меня.

– Сент-Мор, если бы я не знал тебя много лет, подумал бы, что ты записался в евнухи, или, не дай бог, в политики, – он обрадовался, что сумел вот так проявить свое остроумие, меня передернуло – Не сможешь же ты долго прожить без женщин? Правда, моя девочка? Как твоё имя?