Мария Конорева - Альтернативное видение

Мама с детства весьма холодно относилась к подобной прическе, называя это примитивным простоволосием, но сегодня Фел искренне хотелось легкости и свободы. Волосы рассыпались по плечам, почти сливаясь с оттенком шерсти, из которой был связан свитер. Ее карие глаза оттенял голубоватый пигмент на веках, сочетавшийся с пуговицами, напоминавшими перламутр. Губы были покрыты блеском с запахом ментола, создававшим влажный эффект. Создавалось ощущение облака из мельчайшей пудры.

Фел накинула теплую дубленку, сердечно попрощалась с Шредингером и наконец, вышла из дома. Ее металлически-синий миникупер не сильно запорошило снегом – так что ей не пришлось его расчищать. Она включила в машине одну из самых любимых своих песен, которая не мешала думать, но при этом и не позволяла мыслям лихорадочно разбредаться – Space Dementia Мэттью Беллами – и отправилась в путь. С двенадцати лет этот музыкант был ее личной панацеей и вдохновителем.

Дорогу совсем замело, пришлось ехать еле-еле. Над городом виднелся густой туман, похожий на парное молоко, небо походило на дымящийся котел, приходилось пробираться через эти препятствия. Собор уже виднелся, и она неторопливо подъехала на парковку.

Конечно, он уже ждал. Фел махнула ему рукой и затаила дыхание. Дверь его отполированного иссиня-черного автомобиля распахнулась.

– Добрый вечер, мисс альтернативное видение.

– Что ж, вы весьма тонкой душевной организации, – ответила Фелиция, – и наблюдательны.

Стоит пояснить, что все заметки, рецензии, аннотации и статьи Фел подписывала так: alter_vision. То был ее журналистский псевдоним.

– Куда мы идем? – вновь обратилась к нему Фелиция, – и да – почему именно у Собора?

– Я не даю наводок, – рассмеялся он.

– Вот еще! – возмутилась она.

Роб очень осторожно взял ее за локоть и повел по заснеженной тропе прямиком к Собору. На заднем дворе оказалась высокая винтовая лестница, ведущая, судя по всему, на чердак.

– Осторожнее, Фелиция. Держитесь за меня.

– Куда же мы? Что за странная лестница в небо?

– Сейчас узнаете.

Они медленно, ступень за ступенью поднимались по кованой обледеневшей лестнице. Волосы Фел заиндевели, щеки покрылись алым румянцем. Фелиция тяжело дышала, воздух обжигал легкие, а голова была совсем туманная.

– Еще немного. Потерпите, – отозвался он.

Вот они наверху, на какой-то смотровой, под куполом же виднелась маленькая черная дверца.

– Нам сюда, – указал он путь.

Ей оставалось повиноваться.

С мороза они зашли внутрь, и Фелиция не смогла сдержаться:

– Роб! Боже ты мой. Вы…как вы все это устроили?

– Вы написали, что вам отчаянно не с кем смотреть на звезды. Давайте же смотреть.

Это была смотровая площадка с планетарием, о котором Фелиция никогда даже не подозревала, живя в этом городе. Один из сводов Собора был в форме купола, специально отведенного для планетария.

Маленькая щуплая старушка сидела за письменным столом на входе. «Вероятно, контролер» – подумала Фел.

– Вы по билетам? – спросила старушонка, заговорщически подмигнув Робу.

Он улыбнулся:

– Да. Нам, пожалуйста, два.

– Сожалею, сэр. Вход только для групповых просмотров. Исключительно для двоих мы не будем транслировать фильм.

– Сколько мест в вашем зале?

– Пятьдесят.

Он просиял:

– Тогда нам, пожалуйста, пятьдесят билетов.

Старушка вдруг захохотала и протянула целую вереницу бумажных билетов с необычной символикой. На них было изображено Всевидящее око.

– Пожалуйста, – сказала она, – вы не из робких, сэр! Ради женщины – такое.

– Что ж, эта женщина – редкая реликвия, мэм. Для нее и Вселенной наверняка мало.

Фелиция вздрогнула. Теперь она поняла, что это был человек-индиго – сомнений быть не могло. Откуда-то донеслись звуки неоклассической музыки.

Весь этот антураж: маленькая старушонка, пачка билетов, завывающий гулкий ветер отдавали чем-то магическим, как из волшебной сказки.

Казалось, того и гляди: появятся другие загадочные персонажи.

Они зашли внутрь в довольно обветшалое, но отчего-то очень уютное помещение со стульями, обтянутыми грубой кожей, похожей на кобуру. На каждом из них виднелся номерок.

– Что выбираете? – спросил Роб.

– Давайте, пожалуйста, по вашему вкусу.

Он выбрал два стула в левой части зала – 19-й и 20-й. Экран в помещении все равно был полусферический, посему рассадка не столь влияла на просмотр.

– Вы знали, что все режиссеры наблюдают картину сидя слева?

– Да, слышала о таком, – промолвила Фелиция.

В зале стояли старенькие проекторы с диафильмами, пахло книгами и немного лимонным антисептиком, которым, вероятно, протирали поверхности. С мороза находиться здесь было невероятно уютно и как-то согревающе. Они опустились на кожаные сиденья, взглянули друг на друга, а затем на потолок, ощутив странное смятение. У Фелиции даже закружилась голова, было действительно тяжело сфокусироваться на чем-то.

На выбор им предложили два фильма: «Черные дыры. Таинственные и чудовищные» и «Мы сами – звездная пыль». Оба решили выбрать второе – все-таки они здесь за звездами. Хотя пришлось, конечно, немного поразмышлять, уж очень нестандартной была сама обстановка, которая почему-то действовала замедляюще и оттого тормозила и процессы принятия решений.

Наконец, ледяная рыба в животе Фел окончательно утихла, окоченевшие ладони наполнялись теплом. Они сидели совсем рядом – так, что она улавливала его запах – аромат герани с едва различимым оттенком гвоздики и кедра. Ее вдруг снова бросило в дрожь. Фелиция зажмурилась и прислонила голову к его плечу – так ей было хорошо.

Вступительной заставкой в планетарии был ролик о падении звезд. На экране виднелись два небесных тела, которые находились в танце падения.

– Роб, а как выдумаете: у падающей звезды есть хоть сколько-нибудь ничтожный шанс обратно попасть на небо?

– Вознестись? Было бы, конечно, романтично, – Роб улыбнулся, – но боюсь, небесные тела – не птицы и не самолеты, которым под силу выйти даже из самого крутого пике. Или даже из свободного падения. Падение звезды практически мгновенно. И может потому и прекрасно, что мгновенно. Хорошо было бы управлять этой россыпью звезд, чтобы возвращать самые яркие из них вновь сиять на темном полотне и вызывать тихий восторг у смотрящего. Но нам дано наблюдать этот полет лишь долю секунды.

Фелиция тяжело вздохнула:

– Прекрасное слишком часто быстротечно.

Она слышала музыку и закадровый голос, рассказывающий о небесных телах. Лекция была ненавязчивой, даже убаюкивающей. Было поистине трудно поверить, что это происходило в реальности, а не в ее фантазиях.

Вдруг раздался тихий голос: