Наталья Цикоза - Я подарю тебе крылья

Секунду или две я сидела поражённая таким сравнением.

– Да ты поэт, Роф, – качнула головой, – думаешь, всё зависит только от меня?

– От вас в первую очередь. Великая богиня-мать не приводит кого бы то ни было в наш мир просто так, она будет присматривать за вами раз уж вы здесь. Но как жить, решать всё равно только вам.

– А лан Карим, он, наверное, считает, что ваша богиня привела меня для него и я должна… – я судорожно втянула воздух и почувствовала, как щёки вновь запылали.

– Думаете, это не так? – Парень внимательно посмотрел на меня. – Но как случилось, что именно он нашёл вас в лабиринте, где вы никак не могли оказаться?

– Не знаю, – я опустила глаза, рассматривая ладони.

– Вы боитесь его?

– Нет, – неожиданно быстро ответила и сама себе поразилась, – только когда впервые увидела, – добавила еле слышно.

Но Карим услышал, он уже несколько минут стоял в коридоре и слушал разговор своего раба и лании. Парень довольно умён и наблюдателен. Он и раньше это знал, и не иначе светлоокая Марания направила его к этой маленькой девушке, чтобы поговорить, объяснить, успокоить.

– Роф, – снова услышал тихий, такой нежный голос Талиши. – Мне неловко, но есть у тебя какая-нибудь одежда, а то я не знаю, как в глаза лану смотреть.

– Конечно, лания Талиша. Ещё вчера я принёс лучшее, что у меня было, но не решился вам предложить. – Слышно было, как парень прошёл по каюте, открыл и закрыл шкаф. – Это всё велико вам…

– Ничего, – тихонько засмеялась девушка, – думаю, рубашка лана Карима мне вообще будет ниже колен.

– Болван, – беззвучно прошептал эдранилец, – мог бы и сам догадаться, что девушке нечего надеть, – он толкнул дверь, проходя внутрь.

Охнула, спрятавшись за рубахой Рофа, которую он придерживал так, чтобы я могла в неё влезть, не испачкав кремом, когда дверь распахнулась и на пороге появилась массивная фигура Карима, закрывая дверной проём. Щёки уже почти привычно зарделись, глаза невольно зажмурились. Роф быстро натянул на меня одежду и, обернувшись, поклонился хозяину. Это я не могла видеть, но явственно представляла. Почувствовала, как щеки коснулась шершавая ладонь и подняла веки. Он стоял, чуть склонившись надо мной, а тёмный янтарь радужки рассекал чуть увеличенный зрачок. Его ладонь застыла на щеке, и мне показалось, он не дышал, всматриваясь в моё лицо. Неосознанно я подняла руку, желая коснуться его, и тут же запястье мягко обхватили. Взгляд мужчины переместился на мою ладонь, другая рука тоже оказалась в плену.

– Аккуратно, маленькая лания, потерпи хотя бы ещё один день, – тихо произнёс он чуть хрипловатым голосом.

А я всё не могу оторвать взгляд от его лица, замечая жёсткую складку на лбу, плотно сомкнутые губы, острые скулы на загорелом лице. Виски, лишённые волос, и свисающую с плеча косу длиной ниже лопаток. Он вновь поднимает глаза и, не отпуская моих запястий, верхними конечностями обхватывает моё лицо. Приближается ещё ближе, я уже чувствую его дыхание. Быстро облизываю внезапно пересохшие губы и наблюдаю, как зрачок мужчины стремительно заполняет всю радужку. Лёгкое касание его губ вызывает покалывание в месте прикосновения и рваный вдох. Отпускает. Сердце колотится, дышать тяжело, губы снова пересохли. Что со мной?

– Больше не боишься? – Шёпот прямо в губы.

– Нет, – шепчу как во сне.

Улыбается. Как интересно, на таком суровом лице, н6а щеках, появились ямочки. Улыбаюсь в ответ. Он выпрямляется и идёт к креслу, стоявшему возле окна. А я всё ещё не отрываю от него взгляда. Дверь в каюту открывается. Ещё находясь в подобии транса, поворачиваю голову. Странно, когда Роф успел уйти за завтраком? Нагруженный подносом с горой тарелок, парень улыбкой встречает мой удивлённый и растерянный взгляд.

Рабочий стол быстро сервируется, чашки заполняются ароматным отваром, на тарелки выкладывается что-то печёное, рядом оказываются пиалы со всевозможными джемами. Повинуясь жесту господина, Роф с поклоном покидает каюту. Я, подхваченная сильными руками, оказываюсь в удобном кресле. Смотрю на мужчину, что садится напротив.

– Позволь мне тоже поухаживать за тобой. – Почему-то голос снова с хрипотцой, а зрачок чуть расширен.

Отламывает пальцами кусочек нежнейшей лепёшки, макает её в одну из пиал и протягивает к моим губам. Слышу, как он задерживает дыхание, а когда я губами невольно касаюсь его пальцев, зрачок вновь заполняет всю радужку. Я так и не смогла проглотить этот кусочек. Не знаю, что увидел эдранилец в моих глазах, но он вдруг резко встал, шумно выдохнул и бросив тихое:

– Пожалуй, и правда лучше будет, если тебя покормит Роф. – На мгновение прикрывает глаза, потом резко поднимается и уходит.

Я по-прежнему сижу, не шевелясь, ничего не видя. Что происходит со мной? Сквозь гулкие удары собственного сердца улавливаю звук открывающейся двери. Моего плеча осторожно касаются – вздрагиваю и наконец фокусирую взгляд на встревоженном лице Рофа. Всё вокруг оживает, я понимаю, что сижу в кресле у накрытого стола, а во рту что-то очень вкусное, пережёвываю и глотаю, чтобы задать единственный вопрос, застрявший в голове.

– Роф, что происходит?

Парень хмурится, продолжая вглядываться моё лицо. До меня доходит, что вопрос не понят.

– Я странно себя чувствую, и лан Карим, он… ушёл. – От осознания последнего почему-то горло сжимается.

– Лания Талиша, вы очень бледны. Давайте я покормлю вас и позову лана Караха.

При слове «покормлю» глаза опускаются на лепёшку, а перед внутренним взором длинные пальцы, отламывающие кусочек от неё, слишком маленький, чтобы я избежала касания этих самых пальцев губами. Но Роф взял вилку и ею отломил следующий кусочек, макнул его в очередную пиалу и предложил мне. Я с трудом выдохнула, унимая сердцебиение, и принялась за завтрак, отгоняя ненужные сейчас мысли.

Пришедший Карах осматривает меня, прощупывает пульс, кивает своим мыслям. Что-то объясняет, кажется, я киваю, отвечаю невпопад. В мыслях вновь всплывают янтарные глаза со стремительно расширяющимся зрачком. Он хмурится, поворачивается к Рофу, даёт ему какие-то инструкции и склянку с зелёной жидкостью. Моих губ касается кружка, пахнущая зельем, я послушно делаю несколько глотков. Роф что-то говорит, а я по-прежнему не могу избавиться от вспышками возникающих в мозгу картинок: вот он смотрит на меня здоровенный, страшный, и глаза его горят янтарём, как будто перечёркнутым посередине совсем узким зрачком, там, на палубе, а я не в состоянии пошевелиться от ужаса. Вот эти же глаза смотрят на меня, но зрачок уже чуть расширен, и я по-прежнему боюсь, но уже чувствую его беспокойство за меня. Его широкая спина с распахнутыми крыльями… Наверное, в этот момент страх к мужчине окончательно уступил место интересу. А сегодня…