Ната Лакомка - Семейный портрет с колдуном

– Через час жду тебя в гостиной, надо поговорить.

О чём разговаривать глухой ночью? Я собралась возразить, но промолчала. Мы с Аселином скоро поженимся. Вполне понятно, что жених хочет побыть наедине с невестой.

А невеста с женихом, получается – не хочет?

Я испытала угрызения совести за такую духовную чёрствость, но тут же успокоила себя тем, что во всём виноват граф Майсгрейв. Это его появление выбило меня из колеи, и остальных тоже. Не зря господин Бо сказал, что никто не любит двоюродного дедушку Джиля.

В своей комнате я умылась, молоденькая горничная, приставленная ко мне леди Икенией, помогла раздеться и причесаться на ночь. Когда девушка ушла, я накинула поверх ночной рубашки бархатный халат и, дождавшись установленного времени, выскользнула в коридор. Даже если я кого-то встречу, то скажу, что просто проголодалась, и не хотела беспокоить слуг.

Было темно, только внизу, у основания лестницы, горела масляная лампа под стеклянным колпаком. Держась за перила, я начала спускаться, и когда была уже на середине лестницы, услышала голоса. Аселин что-то говорил – раздраженно, немного визгливо, а отвечал ему… граф Майсгрейв. И говорил он тихо, но грозно, без насмешки – совсем не так, как за столом.

Первым моим порывом было развернуться и убежать, но тут граф произнес моё имя, и я замерла, обратившись в слух.

– …других тебе мало? – закончил фразу Вирджиль Майсгрейв.

– Я женюсь только на ней, – упрямо произнёс Аселин.

– Вокруг тысячи девушек, – колдун заговорил тихо, вкрадчиво, и я как наяву увидела опасные искорки в зелёных глазах – словно лесной кот, который мурлычет и ходит кругами, прежде чем броситься на жертву. – Есть и красивее, и богаче, и благороднее по рождению…

Этот голос действовал гипнотически даже на меня, стоявшую в темноте и на расстоянии – я спустилась на одну ступень, потом на другую, и так незаметно дошла до низа лестницы. Можно представить, как голос колдуна действовал на Аселина, потому что мой жених молчал, и я испугалась, что сейчас он произнесёт именно то, что хочет услышать чудесный двоюродный дедушка Джиль.

В гостиной горела свеча, отбрасывая неверный, дрожащий круг, и в этом кругу стояли друг против друга Аселин и Вирджиль Майсгрейв. Аселин так же, как и я, был в халате поверх ночной рубашки, а королевский колдун даже не снял зелёного камзола. Вышивка на ткани зловеще поблескивала – как будто по руке главного Майсгрейва от запястья к плечу ползла, извиваясь, змейка.

– А я не суку на племя выбираю, а жену! – вспылил Аселин. – И, к вашему сведению, мы с Эмили уже доказали друг другу нашу любовь! Полностью доказали!

Трудно сказать, на кого больше произвели впечатления эти слова – на меня или на колдуна. Разумеется, у нас с Аселином не было ничего, кроме нескольких поцелуев. Он держал меня за руку, один раз я погладила его по щеке, но разве он говорил об этом? Речь явно шла не о поцелуях!..

Я покраснела, потому что слышать подобное было не очень приятно. Пусть даже Аселин сказал это из лучших намерений. Что же до колдуна – он смотрел на моего жениха, стиснув зубы, и было видно, как играли на скулах желваки. Куда делся кот с бархатистыми лапами? Сейчас хищник готов был выпустить когти.

– Ты с ней уже переспал? – спросил он без обиняков.

Вот так – грубо, прямолинейно, оскорбительно.

– Да! – Аселин с вызовом вскинул голову. – И теперь даже вы, дедушка Дж… – он не договорил, потому что захрипел, схватившись за шею.

Клянусь! Колдун даже не прикоснулся к нему!

Оцепенев от ужаса, я смотрела, как Аселин упал на колени, задыхаясь, а граф пристально глядит на него, медленно сжимая в кулак пальцы правой руки.

– Завтра же ты скажешь, что всё это было ошибкой, – заговорил Вирджиль Майсгрейв – чётко, раздельно, будто разговаривал с несмышлёным ребёнком. – Заплатишь ей отступные и отправишь вон.

Лицо Аселина побагровело, но он ухитрился прохрипеть:

– Нет!..

– Маменькин сучонок, – процедил граф сквозь зубы и резко сжал кулак.

Аселин с приглушенным стоном рухнул на ковер, засучив ногами.

Это было уже слишком, и я бросилась вперёд. Я хотела крикнуть, чтобы колдун прекратил издевательства, но не успела. Чья-то ладонь прихлопнула мне рот, и меня уволокли обратно, в темноту.

– Тише, – услышала я шёпот и узнала леди Икению. – Не ходите туда, Эмилия. Пусть Аселин немного за вас пострадает. Это произведёт впечатление.

Произведёт впечатление?! Она с ума сошла, что ли? Как может мать смотреть на страдания собственного сына?!

Я вырвалась, и леди Икения не смогла меня удержать. Бросившись в круг света, я встала между Аселином и графом Майсгрейвом.

– Прекратите! Прекратите сейчас же! – крикнула я в лицо колдуну. – Как вы можете!.. Какая жестокость!..

Нет, я не ошиблась. В зелёных кошачьих глазах сейчас плескалась ярость. И ещё ненависть.

За моей спиной хрипел Аселин, и я не знала, чем ему помочь, как остановить обезумевшего колдуна.

– Между нами ничего не было! Ничего! Ничего! – завопила я уже вне себя от ужаса. – Он солгал вам!

Будто что-то захлопнулось в зелёных глазах, и колдун убрал руки за спину, насмешливо кривя губы. Аселин перестал хрипеть и тяжело задышал. Я бросилась к нему, помогая сесть.

– С тобой всё в порядке? – бормотала я, понимая, что говорю глупости. Конечно же, не в порядке. Кто будет хорошо себя чувствовать после такого!

– Да мы просто шутили, леди Валентайн, – добродушно произнёс колдун. – Аселин, скажи своей невесте, что мы дурачились.

– Мы… дурачились… – с трудом произнёс мой жених. – Дай вина… пожалуйста…

– Очень плохая шутка, – сказала я, сердито взглянув на ухмыляющегося графа. Налив вина из графин, я поднесла бокал Аселину. Он жадно напился, а потом поднялся на ноги, отряхивая халат.

Леди Икения и не подумала выйти из тени, и мы с Аселином остались вдвоём против колдуна. Я ждала, что сейчас Вирджиль Майсгрейв покажет свой истинный облик, потребует, чтобы я убралась из замка, да и из города заодно, но граф снова заиграл ямочками на щеках и пожелал нам доброй ночи.

– Вижу, я помешал идиллии влюблённых, – промурлыкал он. – Удаляюсь, чтобы Аселин мог сказать вам, леди Валентайн, всё то, что у него на сердце. Но не слишком увлекайтесь, голубки. Помните о приличиях.

Он прошёл мимо нас, едва не задев плечом, и Аселин отступил. Я не догадалась сделать то же самое, и колдун этим немедленно воспользовался.

– Доброй ночи, Эмилия, – сказал он многозначительно, наклонился и поцеловал меня в щеку прежде, чем я успела отшатнуться. – До завтра, сладких снов, – пожелал он, уже исчезая в темноте коридора.

Мы с Аселином остались в гостиной одни. Я всё ещё смотрела в ту сторону, куда скрылся граф, когда мой жених сказал незнакомым хриплым голосом: