Тиана Тон - Дар

Зато особое внимание в Нордвинде уделялось ратуше – символу независимости и гордости града. В этой башне проходили заседания Совета, и принимали коронованных особ. Рядом с ней располагался собор, колокол которого отбивал время и оповещал о бедствиях. Собор – величественное здание из белого гладкого камня с позолоченным куполом и маленькими окошками вмещал тысячу людей разом. Вокруг него росли карликовые клёны и дикие яблони. Под окнами расстилалось ковром крохотное поле из ромашек, за которым ухаживали монахи. На колокольне мелькала тень звонаря, который в любую свободную минуту принимался молиться и отбивать поклоны, поглядывая на небеса. За собором виднелись две маленькие церкви с остроконечными крышами и монастырь с коваными решётками на окнах. Церковники особо почитались у христиан, ведь они вернули им возможность посещать старые кладбища и отвели место под новое. Народ больше не боялся мёртвых тел, на которые мог наткнуться в любом закоулке. Если уж мостовые не имели освещения, то о тёмных углах и речи не шло. Эти самые закоулки пересекались арками с улочками, поросшими вьюнком, отбрасывающим ещё большую тень. Дома, не имеющие нумерации, нависали друг над другом. Верхние этажи, где жили мастеровые, выдавались над нижними – мастерскими и торговыми лавками. Окон было мало. Все они в основном выходили во двор и часто закрывались ставнями. Вот только крыши домов, расположенных на противоположной улице, где имелось несколько пристроек, галерей и крохотных балкончиков, соприкасались друг с другом, не пропуская солнечный свет.

Восемь борделей и одиннадцать трактиров на весь град – весьма недурно! Работёнка имелась не только для женщин, но и крепких мужчин. На лесопилке и бойне всегда требовались работники. Хочешь кушать – работай, не желаешь трудиться – сиди на паперти у монастыря или собора.

«Всякие тайны кроются за внешним лоском и благополучием королевского града!» – размышлял странник, крайне удобно подслушивая стражников, которые обсуждали оборону ворот с северной стороны града: где полуразрушенная башня охранялась не так основательно. Он подбодрил себя и ухмыльнулся. – Там я и проскользну. Надеюсь, что за два дня на том месте ничего не изменилось. Седого на постой определил, только меч при мне. Не хотел бы я с ним расставаться. Мой надежный защитник – Длинноликий».

Пока парень стоял по колено в опавшей листве у обочины дороги, за ним наблюдали из кустов, припорошенных снегом. Небесно-голубого цвета внимательные глаза подметили внутреннюю борьбу путника. Человек в сером плаще с широким капюшоном надеялся быть незамеченным и выжидал время. Странник же делал вид, что сосредоточен на местности. Как только он, осторожно пробираясь вдоль оголённых деревьев тракта, направился к северным вратам, преследователь двинулся за ним. Добравшись до места, молодой человек насторожился. Врата охранялись двумя рыцарями в кольчуге и накинутых поверх плащах, застёгнутых на левом плече брошью в виде морды амарока. В руках стражники сжимали алебарды, устремлённые острыми концами вверх. Они обсуждали новости об исчезновении рыцарей королевской армии.

Путник присел на корточки за каменным выступом обвалившейся башни. Он не имел представления, чем раньше она служила, но вот преследователь знал об этом хорошо. Не была та история ни для кого секретом. Служила в далёкие времена эта башня местом, где Диметрих, будучи у власти, запирался во время пьянки. Проделывал он там много чудовищных вещей. Часто государь устраивал оргии с изнасилованием маленьких девочек-крестьянок, и не гнушался мальчиками. После того: пытал их и убивал. Однажды, когда он скинул в окно верхнего этажа старую монахиню, было ему видение: ходила за ним тень в красном одеянии и плакала, воздевая вверх руки. Бежал он тогда с криком, свалился с лестницы и разбил голову о каменный выступ, за которым в этот момент прятался путник. Как только изувер пришёл в себя, сразу приказал башню спалить.

Его наследник – Максимиан I не пожелал восстанавливать эту часть замка. Он пригласил священника, который читал на месте руин молитву семь дней, и ему вторили три монахини. Когда заперли врата на крепкий засов, даже при правлении Максимиана II, только стража ступала в те места, для несения ежедневного караула.

Именно их теперь необходимо обойти страннику. Он заметил, что преследователь отстал. Может, и не было его вовсе, просто от усталости начал подозревать каждого встречного.

– Не верю, что они повелись на чей-то ясный взгляд, – неожиданно громко произнёс стражник.

– Так, может, не взглядом их брали, – предположил собеседник и рассмеялся.

Ветер донёс обрывки фраз, но суть сказанного терялась.

Странник вздрогнул. С этой стороны было холоднее. Сквозняк резвился, бросая пыль руин в лицо воинам, зловеще свистел и трепал полы плащей. Он срывал последние листья с кустарников, и гонял их вместе с мелкими камушками по коридорам полуразрушенной башни. Поздняя осень – капризная леди. Несколько дней назад подморозило и выпал снег. Вот только морозы резко отступили, уступая место оттепели. Но обошлось без дождя.

Ноги у странника затекли. Сидя на корточках, он попятился и наступил на ящерку. Та издала чудной свист и понеслась по камням.

Стражники переглянулись и притихли. По молчаливому согласию воины разделились. Они чинно вышагивали, поглядывая в небо, нежели себе под ноги. Бродяга чуть ли не слился с каменной стеной. Осторожно ступая, он продвигался, едва дыша. Один страж зашёл за щербатую стену – его шаги чётко слышались сквозь завывание ветра. С противоположной стороны захрустел гравием второй. Он остановился, где только что сидел парень.

Укрывшись плащом, бродяга проскользнул под носом у стражи и удалялся от северных врат Нордвинда. Он держался за рукоять меча, скрытого плащом, и уверенно вышагивал по тихой улочке Рыбацкой, где витал душок потрошёной рыбы. Улицы в Нордвинде не были мощёными. Летом народ задыхался от едкой пыли, духоты и зловония. Всюду царила грязь. Невозможно пройти и не выпачкаться. Во время дождей улицы больше походили на болото, где люди утопали по колено, и застревали телеги.

Первый снег, выпавший накануне, едва растаял, а под ногами хлюпала слякоть вперемешку с нечистотами, рыбными головами и чешуёй. Народ разбежался по делам, и странник беспрепятственно мог пройти в центр града. Но прежде чем это сделать, он присмотрелся и послушал. Перешагивая очередную кучу мусора, он тяжело вздохнул. Воздух был тот ещё. Подняв голову в очередной раз, бродяга на что-то наступил. Раздался визг. Отскочив в сторону, он заметил здоровую рыжую крысу, которая тащила в зубах рыбий хвост.