Марина Залесская - Я найду тебя

Глава 12. Импровизированный концерт

Шоу закончилось, возбужденные зрители потекли к выходу. Даниэль не в первый раз был на таком представлении и знал, что актеры иногда выходят в бар на дружескую попойку. Он встал у старой, отполированной тысячами локтей, стойки, заказал Nespresso 39в черной капсуле и, отпивая маленькими глоточками ароматный напиток, оглядывался вокруг.

Чувствовалось, что здесь собрались завсегдатаи, представители парижской богемы. Они неуловимо быстро стрекотали, видимо, шутили, потому что за пулеметными очередями фраз следовал всеобщий смех.

Уследить за бойкими словесными играми Даниэль не мог, но он улыбался, чтобы его не приняли за особенного парижского персонажа – «молчаливый человек у стойки». Вокруг такого одиночки всегда создается пустое пространство, даже если в баре не протолкнуться.

Обычно Даниэль вел себя именно так, стоял одинокий и задумчивый, полностью погруженный в размышления.

Но сейчас он улыбался, подавал знак, что открыт к общению. И ему стали улыбаться в ответ, хлопали по плечу, спрашивали, понравился ли спектакль.

– Понравился! – искренно ответил Даниэль. – Смешной сюжет и отличная музыка.

– Всего лишь несколько композиций написаны специально для шоу, – пояснил длинноволосый парень в рубашке, сшитой из лоскутков, – остальные саундтреки – забытые шлягеры шестидесятых годов прошлого века.

– Старые песенки отлично вписались в современный спектакль, – похвалил Даниэль.

– Пьеса написана как раз в середине шестидесятых, ее немного адаптировали к современности, – сказал парень. – Тогда не было мобильников.

– И за книгами шли в библиотеку, а не в Гугл, – пошутил Даниэль.

– А я с удовольствием хожу в библиотеку, – звонко сказала незаметно подошедшая рыжеволосая девушка, – Гугл такой бездушный! А в библиотеке можно вдохнуть запах старых книг, пошелестеть желтыми страницами.

– Очень необычно для современной девушки, – удивился Даниэль.

Позже он узнал, что Софи вообще не читала книг, только сценарии и женские журналы.

– Меня зовут Софи Лоран, – представилась девушка, – а тебя? Я актриса, а ты чем занимаешься?

Даниэль, не ожидавший такого напора, четко представился:

– Я Даниэль Остин, музыкант.

– Ой, как здорово! – захлопала в ладоши Софи. – А в какой группе ты играешь?

Пришлось ее разочаровать.

– Я академический музыкант, скрипач, – показывая на кофр со скрипкой, которую везде носил с собой, ответил он. – А где Селена?

Софи на секунду скривилась, тут же спохватилась и задорно улыбнулась, но Даниэль заметил.

– Селена ушла домой, к мужу. Может, сыграешь что-нибудь? – попросила она, думая, что делает Даниэлю приятное.

А он не любил, когда его донимают подобными просьбами, но обычно не отказывал, если не сильно устал.

Софи, к неудовольствию бармена, залезла на стойку и звонко закричала:

– Дорогие зрители! Внимание! Сейчас мой новый друг Даниэль Остин сыграет нам на скрипке.

В баре немного поутихли, и Софи, обрадованная произведенным эффектом, спрыгнула прямо Даниэлю в объятия.

Он вдохнул тонкий аромат духов, сладкую отдушку грима, чуть задержал ладони на спине девушки и аккуратно поставил раскрасневшуюся Софи на пол.

Даниэль выбрался из толпы, достал из кофра скрипку и привычным движением вскинул плечо. Он сыграл попурри из песен, прозвучавших в спектакле.

В баре заулыбались и дружно захлопали. Длинноволосый парень в лоскутной рубашке принес гитару, пристроился рядом на стуле и тихо спросил:

– Что сыграем?

– Иоганн Брамс 40, – громко сказал Даниэль, – «Венгерский танец номер пять».

Он опять заметил на лице Софи гримаску, но решил не обращать внимания. Девушка считает, что Брамс – это скучно, сейчас она удивится. Даниэль заиграл стремительный бешеный танец. Гитарист тут же подхватил популярную мелодию. Звуки летели так быстро, что казалось – они живут самостоятельно и неуправляемо. Зажигательная темпераментная народная музыка и неожиданные смены темпа немедленно покорили богемную молодежь яркой энергетикой. Софи выскочила в центр и пустилась в пляс, довольно точно исполняя чардаш. Вскоре образовалось несколько пар танцоров, лихо скачущих в бешеном ритме.

Отзвучали последние аккорды, музыканты получили заслуженные аплодисменты, но танцоры расходиться не спешили.

– Давай еще чего-нибудь замутим! – прошептал гитарист.

Поморщившись от слова «замутим», Даниэль тихо ответил: «Я сыграю вальс».

Взмахнул смычком, и полилась волшебная лирическая мелодия Фрица Крейслера «Муки любви». Пары закружились под нежный вальс, грустный даже в самых радостных моментах.

Софи танцевала с Аленом, они вальсировали так чудесно, что все зрители, позабыв про музыкантов, наблюдали за прекрасной парой.

«Вот я и докатился до тапера», – подумал Даниэль, заканчивая композицию.

Выслушал хлопки и просьбы сыграть еще, но отказался, убрав скрипку в футляр.

Разгоряченная Софи радостно подбежала к нему и зашептала в ухо:

– Давай убежим отсюда, погуляем, подышим свежим воздухом.

Даниэль кивнул, другого он и не ожидал.

Глава 13. Модели, актрисы, эскортницы

Женщины быстро влюблялись в него, никаких сложностей со знакомствами у Даниэля никогда не было.

Когда-то ему нравились просто очень красивые девушки, это было время моделей – томных, изысканных, изящных. Яркие, но ограниченные создания, они быстро надоедали.

Потом он стал обращать внимание на женщин, увлеченных работой или хобби. К таким он привязывался, довольно долго встречался, называл «своими девушками», выводил в свет, возил на гастроли. Но вскоре начинались проблемы, кочевая жизнь им быстро надоедала. Усталый Даниэль не хотел гулять по городу, совсем не имел возможности уделять «своей девушке» много времени. Эмоционально и физически он полностью выкладывался на концерте, по вечерам падал в кровать и просыпался рано утром. Чмокал спящую девушку в щечку и снова нырял в свою круговерть.

Обычно через месяц девица собирала свои вещи и уезжала. Хорошо, если она удалялась тихо-мирно, но обычно пассии Даниэля закатывали истерики, обвиняя его в том, что он бездушный эгоист, никого не слышит и не видит, кроме своей музыки. Сначала девушки капризничали, а потом начинали некрасиво скандалить, акцентируя на сильно раздутых недостатках и бережно собранных изъянах Даниэля. Почти все напоследок бросали коронную гневную фразу: «Ты такой же, как мой отец, который не замечал меня годами!»

Даниэль оправдывался, пытался помириться, но ничего не получалось, и когда за девушкой захлопывалась дверь такси, облегченно вздыхал. Наконец-то свобода! Никто не лезет под смычок, не отвлекает разговорами, не пытается увлечь его чем-нибудь другим, кроме музыки.