Марина Залесская - Я найду тебя

Внезапно екнуло сердце: ловко лавируя между пешеходами и собаками, по тротуару промчалась тоненькая девушка на зеленых роликах. Даниэль вздрогнул, хотел выбежать из автомобиля, но девушка резко остановилась, заинтересовавшись модной курткой в витрине бутика.

Даниэль судорожно выдохнул, нет, не Мирослава, обычная земная девушка с розовыми волосами и в брекетах.

Нельзя сказать, что Даниэль так уж любил Париж. Он переехал в столицу Франции подростком, много занимался и почти никуда не ходил, а вскоре начал гастролировать и редко бывал в этом городе. Он даже французский язык толком не выучил, времени катастрофически не хватало. Конечно, он мог объясниться, но парижане мгновенно опознавали в нем иностранца. Даниэль поселился в Париже из-за матери, не желая оставлять ее одну.

***

Скрипичный техник месье Жан-Мари Дерош проживал в Бирже 36, в старом здании эпохи барона Османа 37.

Поднявшись по узкой лестнице, Даниэль зашел в типичную французскую квартиру: белые стены, гипсовая лепнина на потолке, камин, паркет елочкой и много света. Мебель – антикварная, отреставрированная самим мастером: роскошные кресла, старый письменный стол. На комодах толпились старинные статуэтки и часы, на стенах развешаны фотографии известных скрипок и виолончелей, которые ремонтировал мэтр Дерош. Музыкальный, высокообразованный, интеллигентный, мэтр относился к инструментам, как к детям, и Даниэль ценил его.

Мэтр – язык не поворачивался назвать месье Дероша техником – привел Даниэля в большую мастерскую, сплошь уставленную скрипками, альтами и виолончелями. Несколько инструментов лежали на рабочем столе – раскрытые, с обнаженным деревянным нутром.

«Как будто человека оперируют», – поморщился Даниэль.

Мастер благоговейно вынул из кофра скрипку Гварнери, полюбовался ее изысканной красотой и приступил к беглому осмотру.

– Отличное состояние, – пробормотал он. – Вы не забываете ухаживать за скрипкой, месье Остин.

Даниэлю была приятна похвала мастера. Да, даже в таком тяжелом состоянии, как сейчас, он не забывал регулярно очищать скрипку от канифоли.

– Завтра я проведу более тщательный осмотр и сделаю необходимый ремонт, месье Остин, – сказал мастер, – а пока положу скрипку в сейф, не волнуйтесь, с ней ничего не случится.

Мастер говорил это всякий раз, но Даниэль не волновался, он знал, что квартира мэтра Дероша охраняется, а дорогие редкие скрипки тот держит в сейфе. Даниэль оставил и вторую скрипку, довольно неплохую, сделанную в миланской мастерской. Дома у него оставался третий инструмент, Даниэль все же надеялся заниматься.

Но ничего не вышло. Раньше он умел переплавлять чувства в музыку. Даниэль растворял свои обиды, печали, меланхолию в потоке света, который создавала для него музыка. Она давала ему так много, что проблемы попросту исчезали.

А сейчас не получалось. Он попробовал влить в музыку всю свою тоску по утраченной любви, но не мог. Музыка не помогала.

Сначала он злился и даже обижался, но после понял, что рана так глубока, что ее не залечить, она должна срастись сама, постепенно заживляя разрезанные края.

«Говорят, время лечит, – думал он, – значит, надо ждать».

Глава 10. Софи

Прозвенел звонок в дверь.

«Странно, – подумал Даниэль, – кто же это?

Обычно в дни отдыха Даниэля никто не тревожил. За время его отсутствия друзья и девушки продолжали жить своей жизнью, они меняли работу, женились-разводились, заводили детей и забывали про него. Поклонницы о его кратковременной передышке ничего не знали, потому что новость на своем сайте он не публиковал, а менеджеры никогда бы не проболтались. В Париже он жил в уединении.

О, Даниэль мог бы дать мастер-класс на тему «Как жить в одиночестве и не страдать». Одиночество ничуть не напрягало и не пугало его.

На гастролях и в поездках его всегда окружало множество людей. А дома Даниэль оставался наедине с собой, выключал все рабочие телефоны, оставлял связь только с матерью. Полностью расслаблялся, ходил в мятых трениках и майках, часами сидел в патио, ни с кем не разговаривал, ничего не делал. Иногда читал. Он никуда не торопился и даже не следил за временем. «Детокс-одиночество», – так он называл спокойные домашние дни.

***

Дверной звонок продолжал настырно звенеть. Даниэль нехотя посмотрел на экран камеры видеонаблюдения. Внизу стояла Софи и изображала, что ей холодно. Она подпрыгивала на месте, поднимала воротник пальто, дула на якобы озябшие пальцы, державшие пакеты с китайской лапшой.

– Заходи. – Даниэль нажал на кнопку и открыл дверь.

Ему пришлось подождать, Софи не торопилась. Она не поехала на лифте, а поднялась по лестнице. Даниэль вспомнил, что Софи боялась узкой кабины и говорила, что ей приходится втягивать живот. Выдумывала, конечно, она весила всего пятьдесят два килограмма.

Софи мерно стучала каблучками, а Даниэль считал: десять раз короткие «цок-цок» – ступеньки, два длинных «цок-цок» – лестничные площадки. На последних двух этажах Софи ускорилась – «цок-цок-цок» – и выбежала к Даниэлю запыхавшаяся и растрепанная.

«Актриса, – подумал он, – была ей и осталась».

Весь этот спектакль она разыграла для него: и озябший вид, и усталость от быстрого подъема по лестнице. Софи не учла того, что на улице Даниэль только что был – там тепло, и ее короткий рывок по ступенькам слышал.

Все это сделано специально, чтобы он увидел, как Софи, бедняжка, замерзла из-за того, что Даниэль долго не открывал двери, и бежала, чтобы согреться.

Софи притворялась всегда. Он никогда не мог понять, когда она играет, а когда – настоящая. Наверное, себя настоящую она тоже играла. Когда-то его это смешило и забавляло, потом стало утомлять и наконец надоело.

Софи протянула Даниэлю прохладные пальцы. Предполагалось, что он должен согреть их. Даниэль с готовностью сжал руки Софи в своих ледяных ладонях.

Девушка вскрикнула: «Ой!» – и быстро освободилась.

Он пропустил Софи в комнату и стал с интересом ждать продолжения спектакля.

Софи играла роль «подруги воина». После обмена приветствиями она начала, притворно удивляясь:

– На твоем фанатском форуме я прочитала, что от тебя ушла девушка. Правда?

Он кивнул.

– Тебе нужна помощь? – заботливо спросила Софи. – Может, я приготовлю чего-нибудь поесть?

– Приготовь, – не отказался Даниэль, отлично зная, что она не умеет делать даже бутерброды.

Софи не стала развивать кулинарную тему, а продолжила изображать верную подругу.

– Ты плохо выглядишь, усталый и осунувшийся. Хочешь, я дам тебе свои таблетки? Отлично помогают от депрессии.

– Давай! – с готовностью согласился Даниэль, надеясь с помощью таблеток Софи отсрочить визит к психиатру.