Матвей Балашов - Ясно. Возможны осадки

Тогда я решил провести день в компании вымышленных персонажей, но, когда я прилег почитать книгу, хорошо шли только первые три страницы, а потом меня начало клонить в сон. Это была нормальная практика: такое всегда происходило со мной, когда я начинал читать книгу в послеобеденное время, независимо от того, была она интересной или нет. Этот роман, например, был вполне захватывающий, но желание спать оказалось сильней.

Я проспал до шести часов вечера, а когда проснулся, от утренней бодрости не осталось и следа. Я давно понял, что у дневного сна от сна только название. Он заманивает людей в свою ловушку, а потом делает с ними что-то, от чего они просыпаются злыми и раздавленными. Я был наивен и каждый раз добровольно ложился в этот капкан, чтобы опять и опять просыпаться с ощущением, будто кто-то наступил мне на лицо.

Я решил сходить в магазин около дома, потому что, как мне казалось, только свежий воздух мог исправить положение, а идти без цели не хотелось. Я выглянул в окно и увидел снег. Первый снег в этом году, а ведь еще утром на небе не было ни облачка. Как я ненавидел себя за то, что поспал перед этим. Я так любил волшебный момент первого снега, а сейчас он был полностью загублен. Я подумал, что, может быть, на улице мне станет легче.

Я одевался медленно и нехотя, но мне действительно стало лучше, когда я вдохнул морозный воздух и увидел детей, пытающихся слепить снежки из того незначительного количества снега, который скопился на капотах припаркованных возле дома машин. Я улыбнулся пробегающей мимо девочке, но она, увидев меня, перестала смеяться и быстрее побежала к своей маме. Я не учел, что все еще выглядел, как тяжело больной.

Я любил этот магазин, потому что он находился в здании, которое раньше было библиотекой, и владельцы решили сохранить дух прошлого: оставили массивную деревянную дверь и сцены из детских книг на стенах снаружи. Всё остальное в этом магазине все было таким же, как и везде: продукты продавались по старой цене, но с броским словом «СКИДКА» на ценнике, охранник подозрительно поглядывал на всех посетителей, в молочном отделе было холодно и стоял парень в белой куртке. Нет, это тоже не походило на другие магазины. Раньше я его здесь не видел. Когда он повернулся ко мне лицом, я его узнал: это был тот парень с идеально чистой кожей, которого я видел вчера. Как-то мы зачастили со случайными встречами. Присмотревшись, я еле сумел сдержать возглас удивления: у него возле носа красовался прыщ, и не едва заметный, а повышенного радиуса действия. Я понимал, что это не повод для радости, но все равно был чуть ли не счастлив и старался не показывать это. Я ведь думал раньше, что у кого-то проблем с кожей не было вообще, но этот парень убедил меня, что это было не так. Идеальной кожи не существовало.

Когда он проходил совсем рядом со мной, я заметил, что он окинул меня быстрым взглядом. Мне показалось, что он выглядел слишком подавленным. «Как будто у него раньше прыщей не было», – подумал я, а потом решил, что это вполне вероятно. После этого я обнаружил, что вчера мне все-таки не показалось: возле правого уха у него красовался почти такой же по размеру гнойник. Чтобы как-то очистить свою совесть от греха злорадства, я убедил себя в том, что вид моего лица должен был его успокоить. У него все было не так плохо.

Я проводил его взглядом до выхода и продолжил набирать продукты в корзину. В овощном отделе я случайно услышал разговор двух пацанов лет двенадцати. Он был переполнен такими словами, которые стесняются произносить даже на стройке. Я крайне редко позволял себе говорить матерные слова. Мне становилось противно даже от того, что они появлялись на корне языка, но я никогда не сдерживал себя специально: это происходило рефлекторно. Наверное, у этого была какая-то глубокая причина, ведь, по сути, в подобных словах не было ничего плохого, но факт оставался фактом. Я не стал ничего говорить этим ребятам, потому что это точно было не мое дело, но мне стало немного обидно за это поколение: их слишком быстрое развитие играло не ту роль, которую должно было бы, и двигалось не в том направлении. И это было очень частым явлением, к сожалению.

Когда я вернулся домой и пошел мыть руки, я все еще думал о новом поколении. Как-то рановато я стал ворчащим дедом. Те же мысли у наших предков были по поводу нас, а мы их за это винили. Я решил, что время расставит всё по местам.

День сегодня пролетел как-то слишком быстро: не успел я поужинать, как часы показали девять часов вечера. Я старался соблюдать хоть какой-то режим, поэтому надо было ложиться спать, но уснуть быстро в тот день мне суждено не было: дневной сон и тут постарался. Я вспомнил, что зубную щетку надо брать в руки не только утром, и был рад хоть какому-то занятию. В ванной комнате я рассматривал свое неидеальное лицо, те чистые места, которые так обрадовали меня, и тут меня насторожило их расположение: рядом с правым ухом и слева от носа. А что, если… Да нет, это бессмыслица какая-то.

Лежа в постели, я пытался отогнать эту странную гипотезу, но она так и норовила проникнуть в мои мысли. Еще добрые полчаса я размышлял над этим, а потом с трудом уснул.

За окном шёл снег.

Глава 2.

Через неделю я уже не узнавал себя в зеркале: на лице осталась только пара едва заметных красных точек. Теперь, проходя мимо зеркала, я подолгу, иногда по минут пятнадцать, разглядывал свое отражение и не мог налюбоваться. Былая ненависть ко всем отражающим поверхностям незаметно исчезла, и я чувствовал, что теперь я был способен сделать что угодно, словно освободившись от тяжелых оков.

Мои немногочисленные знакомые были удивлены не меньше меня и гадали, как такое получилось. Некоторые даже открыто спрашивали об этом, и я не придумал ничего лучше, чем говорить всем, что это была заслуга гормональных таблеток, которые только недавно появились на рынке фармацевтики. Когда же люди спрашивали название чудо-средства, я строил из себя дурачка (к счастью, это было не так сложно) и уходил от ответа. Не рассказывать же на каждом углу мою дурацкую теорию, которая прочно засела у меня в мыслях.

Я искал в интернете, были ли у кого-нибудь подобные случаи, но не мог найти даже приблизительно похожей истории. Я даже ходил в библиотеку и читал там древние учебники по дерматологии, но всё безрезультатно. Повсюду говорилось о том, что самые эффективные медицинские препараты справляются минимум за месяц, а то и два. Никакие чистки и маски не могут привести к такому результату, как у меня, за неделю, и, вообще-то, это могло бы послужить поводом для беспокойства, но я был слишком доволен и почти не думал об этом. Точнее я заставлял себя не думать об этом.

Я просто благодарил судьбу и верил, что так и должно быть. Спустя четыре года, наверное, прыщам можно и перестать меня терроризировать. Конечно, это выглядело подозрительно, и я понимал, что это произошло не просто так, но у меня не было даже малейшей разумной мысли, как объяснить это явление, а жить в счастливом неведении казалось мне лучшим вариантом, чем биться над неразрешимой загадкой.