Екатерина Брязгунова - Телепорт

Лаборатория, расположенная в цокольном этаже академии, представляла собой огромное помещение, разделенное перегородками и дверьми на бесконечное количество секций. В основном это были сборочные и экспериментальные цеха, цеха программирования и мастерские, где проводилась разработка деталей и механизмов. Рабочий день здесь длился с восьми утра и до восьми вечера с двумя перерывами на отдых, в пятницу – с восьми до шести. Для сотрудников были открыты огромная библиотека с большим читальным залом, спортивный и тренажерный залы, теннисный корт и бильярд, оборудованы хорошая столовая и даже игровой зал.

Кроме того, у каждого «подземного жителя» (так в шутку называли коллеги специалистов лаборатории) было рабочее место в верхних этажах здания. Одним словом, у сотрудников ДВО РАН было все, о чем могли мечтать ученые любой страны мира. А все потому, что Николай Матвеевич заботился о своих кадрах. Главной своей задачей он считал привлечение лучших умов на остров самой отдаленной части страны. В общем, сил, времени и средств на обустройство комфорта подчиненных он не жалел и всегда называл коллектив академии командой.

Машенька в темноте пробралась к столу Кирилла Анатольевича, который располагался рядом с аппаратом, нащупала пальцами настольную лампу, включила. Недалеко висело зеркало, невольно девушка посмотрела на свое отражение: насквозь сырое пальто, длинные растрепанные волосы, растекшаяся тушь, размазанная помада.

– Вся в слезах и губной помаде… Перепачканное лицо, – промурлыкала она себе под нос песенку лохматых годов.

Неожиданно послышался скрежет открывающейся двери, а следом шаги Галины Дмитриевны и Кирилла Анатольевича. Оставалось только одно – очень быстро ретироваться, чтобы не застукали. Если сейчас замдиректора заметит свою нерадивую подчиненную, скандала точно не избежать.

Машенька оглянулась: выйти из лаборатории она не успеет, да и шуму наделает, когда будет уходить – каблуки все-таки. Недолго думая, она притаилась за шкафом. Он стоял в метрах семи. Понимая, что ждать придется долго, Мария медленно опустилась на пол, обняв тощие ноги, уселась поудобнее.

«Нет, – думала девушка, прислушиваясь к шагам руководства, – я, конечно, очень хотела присутствовать при первом пуске, но все-таки не при таких обстоятельствах».

По длинным коридорам в кромешной тьме супруги пробирались в лабораторию. Галла шла первая, Кирилл следовал за ней, практически дыша жене в затылок. Они постоянно оглядывались, пугаясь любого звука. Страшила сама мысль, что охранники или коллеги заметят, застигнут их на месте преступления. При этом ни Галле, ни Кириллу не пришла в голову простая мысль: ежедневно в начале седьмого они идут по этим самым освещенным коридорам и продолжают работу, не обращая внимания ни на запрет начальства пребывать в лаборатории более четырех часов кряду, ни на отсутствие пропуска и специального разрешения, подписанного Николаем Матвеевичем или его замом. Кирилл обычно смеялся на эту тему: сколько нужно этих разрешений выписать, чтобы ты не смотрела на меня с такой укоризной.

Однако сегодня, в день несанкционированного пуска, они оба знали, что совершают поступок, за который впоследствии могут быть осуждены не только коллегами и обществом, но даже всевышним. «Каким, к черту, всевышним?» – выругался про себя замдиректора. Разумеется, вслух ни Кирилл, ни Галла ничего подобного не произносили. Замдиректора считал подобные мысли проявлением не столько слабости, сколько глупости, а Галла боялась вызвать очередную волну гнева.

Еще раз красочно представив себе все последствия этого пуска – беседа с московским руководством, запрет вести научную деятельность в течение, например, пяти лет, – Галла сорвала печать, медленно отворила дверь в лабораторию. В дальнем углу горел свет, однако никого не было видно. Стояла полнейшая тишина, даже все машины оказались отключены от питания.

– Кто здесь? – испуганно крикнула Галла.

Ответа не последовало: неужели кто-то забыл выключить свет? Такого быть не могло. Когда супруги входили, дверь была опечатана, следовательно, начальник лаборатории расписался на посту о сдаче ключей и за технику безопасности. Кирилл с Галиной переглянулись, ускорили шаг. На рабочем столе замдиректора горела настольная лампа, а рядом лежала открытая тетрадь. Весь разворот был исписан мелким размашистым Машенькиным почерком. На душе отлегло: это Мария заходила, чтобы оставить записанные умозаключения о вечности души человеческой.

Кирилл фыркнул. Не задумываясь взял тетрадь и минуты две листал страницы, всматривался в некие формулы и на два-три раза перечитывал выводы, выделенные красным карандашом. Лицо его абсолютно ничего не выражало, мысли отсутствовали. Он вникал в смысл изложенного. Конечно, ученый не исключал того, что в выводах может быть доля истины, ведь они казались весьма логичными и последовательными, но не мог даже в мыслях допустить того, что девчонка права.

– Что там? – полюбопытствовала Галла.

– Машенька со своей идеей, что переносить машина может только неодушевленные предметы, – криво усмехнулся Кирилл и вернул тетрадь на стол. – Это ты ей сказала, что сегодня машину запускаем?

– Нет. Сама догадалась… Это же вы с Николаем Матвеевичем набираете в академию лучшие умы страны, – кисло усмехнулась Галина. – Вот Кротова тому явное подтверждение… Остается только один вопрос: как она сюда проникла после того, как двери опечатали.

– У нее дубликат магнитного ключа от пожарного хода. Проходной двор, блин, а не секретная лаборатория.

За тетрадью потянулась Галла.

– Пойду перекурю…

Не дожидаясь ответа, Кирилл направился к выходу. Страх, что его кто-то заметит, пропал. Если в лабораторию кто попало может входить безнаказанно, то зачем такая охрана вообще нужна. Недолго думая, замдиректора направился на пост, куда обычно сдавались ключи. Александр Михайлович продолжал читать свою толстенную книгу.

– Здорово, Михалыч, – окликнул он охранника. Тот от неожиданности подпрыгнул.

– Ах, Кирилл Анатольевич, напугал! Все уж по домам разошлись. Сегодня страшная буря намечается. Машенька вон в слезах вся убежала домой…. Нехорошо так, Кирилл Анатольевич.

В ответ Безмерный только фыркнул, а охранник не унимался:

– Шли бы вы домой… Галина Дмитриевна всяко уже ждет вас, наверное, кексы напекла… Она как-то такие вкусные кексы приносила…

Кирилла невольно передернуло: подобные замечания из уст коллег всегда казались Кириллу издевательством. Ведь ни для кого не было секретом, что Галина Дмитриевна вышла замуж по расчету, периодически об этом жалеет и серьезно размышляет о разводе. Он прекрасно знал, что, когда Галла уезжала домой раньше него, то занималась чем угодно, но никак не ожиданием его скорейшего возвращения. Ей вообще было все равно, придет муж ночевать или нет.