Наталья Антарес - Любой ценой. Том I

ГЛАВА I

Итак, какие же судьбоносные перемены должны произойти в жизни среднестатистической особы женского пола для того, чтобы она внезапно ощутила неподдельный интерес к профессиональному боксу и начала на достаточном приличном уровне разбираться в тонкостях этого сурового вида спорта, преимущественно относящегося к сугубо мужским увлечениям? Наверняка, первый пришедший на ум и, как это нередко случается, единственно правильный вывод, будет носить исключительно сексистский и по сути глубоко оскорбительный для каждой эмансипированной дочери двадцать первого столетия характер, но только куда тут денешься от беспощадной правды, которая хотя и неприятно колет глаза, зато с удивительной точностью отражает первопричину неожиданного разрушения стойких гендерных стереотипов?

На том этапе, когда мы с Яном просто встречались ради обоюдного удовольствия, жестокий мир бокса представлял для меня своеобразную «терра инкогнита», далекую и неизведанную вселенную, и ничего кроме праздного любопытства я по этому поводу не испытывала, а мой любовник не имел привычки вести задушевные беседы в постели и практически не распространялся о своих достижениях на ринге. Естественно, я всегда знала, что он – знаменитость международного масштаба, и его гонорары исчисляются десятками миллионов долларов за бой, но изначально меня мало волновало происхождение чужих капиталов, тем более, если эти деньги были заработаны в прямом смысле потом и кровью, да и статус тайной зазнобы не располагал к излишней болтливости. Понимая, что Ян приходит ко мне вовсе не с целью излить душу или обсудить прогнозы букмекеров на предстоящий поединок, я принципиально не лезла к нему с расспросами, а всячески старалась погрузить своего нечастого гостя в атмосферу расслабленного блаженства, где такая категория как, скажем, «вынос мозга» отсутствует даже в теории, а призывная улыбка полуобнаженной красотки, фривольно раскинувшейся на шелковых простынях, недвусмысленно намекает на новый всплеск страсти. Из-за жесткого графика тренировок нам удавалось кратко пересечься от силы раз в несколько месяцев, и я считала непростительной роскошью тратить драгоценные мгновения на заведомо напрягающие разговоры – нам было хорошо вместе, мы отлично проводили время, и еще ни одно свидание не закончилось без дорогого подарка под подушкой.

Родную страну Ян навещал в основном наездами – свою семью в составе жены и двоих детей он переправил в Европу еще на заре стремительного взлёта, а для матери приобрел большой дом в пригороде, где и останавливался в ходе своих недолгих визитов в Столицу. Справедливости ради, стоило отметить, что общая масса соотечественников воспринимала непобедимого Яна «Хитмена» Агапова едва ли не в качестве национального героя: ярый патриот, не забывающий своих истоков, кумир молодежи, вышедший из самых низов и своим упорным трудом поднявшийся на невероятную высоту, живой символ триумфа воли, обладатель доброго сердца, регулярно жертвующий внушительные суммы на благотворительные проекты, и просто хороший парень, охотно принимающий участие в разного рода мероприятиях, организованных под эгидой вовлечения в спорт как можно более широкой прослойки населения. Несмотря на то, что Ян тренировался и выступал за границей, на родине он быстро стал объектом всенародного обожания. Я была уверена, что у признанной звезды ринга не возникло бы серьезных проблем с получением гражданства тех же Соединенных Штатов, но вопреки заманчивым перспективам Ян прочно держался корней, благодаря чему количество его преданных фанатов росло в геометрической прогрессии. Государственная верхушка наметанным глазом разглядела в Агапове мощный инструмент пропаганды и вплотную взялась за осуществление развернутой пиар-кампании – Яна торжественно приняли в ряды партии власти, под бурные овации вручили заветную корочку и присвоили его имя свежепостроенному спортивному сооружению, предоставив прославленному боксеру право перерезать красную ленточку на входе. К возложенной на него миссии «сеять разумное, доброе, вечное», Ян относился довольно ответственно, и его призывы немедленно поднимать пятую точку со стула, выключать компьютер и бегом бежать записываться в ближайший спортзал регулярно звучали чуть ли не из каждого утюга. Вообще-то я относилась к подобным популистским акциям с изрядной долей здорового скептицизма, но авторитет «Хитмена» был до такой степени велик, что желание во всем подражать несокрушимому чемпиону, словно магнитом, притягивало подростков в боксерские секции и дворовые клубы. Не успевали промоутеры анонсировать следующий бой Агапова, как в стране мгновенно начинался ажиотаж, а в день «X все от мала до велика намертво прилипали к экранам, причем, прямые трансляции с другого континента велись глухой ночью, и наутро миллионы невыспавшихся сограждан с зевками плелись на работу, напоминая то ли нестройное стадо, то ли армию зомби. К чести Агапова, своих поклонников он ни разу не разочаровал – он расправлялся с соперниками красиво и эффектно, а разящие наповал удары его стальных кулаков как раз и породили красноречивое прозвище «Хитмен».

К вящему сожалению, я не могла в полной мере оценить выдающихся тактических приемов и прочих компонентов успеха, неизменно сопровождающего Яна на профессиональном ринге, да и сами бои я, честно говоря, не смотрела даже в записи. Сомнительное, признаюсь, удовольствие, наблюдать, как два мужика самозабвенно мутузят друг-друга под дикие вопли собравшейся на трибунах толпы. Я была абсолютно чужда животных инстинктов, и зрелище сломанных носов, окровавленных лиц и выбитых зубов вызывало у меня лишь смешанное с ужасом отвращение. Меня натуральным образом трясло при виде этой мясорубки, и я неоднократно ловила себя на мысли, что мне внушают страх не боксеры, а зрители, обуреваемые первобытной жаждой крови и от души наслаждающиеся каждым раундом этой варварской бойни.

Из соображений конспирации Ян никогда не предлагал мне посетить арену, а я к его облегчению на этом и не настаивала, объективно понимая, что типично мужские забавы – это явно не лучший вариант провести вечер выходного дня. Формально у меня не было препятствий, чтобы вылететь в США и незаметно влиться в ряды болельщиков «Хитмена», но, во-первых, я не меньше Яна боялась разоблачения, а во-вторых, мне и вправду было нечего делать среди орущих представителей Homo Sapiens, на время боя автоматически спускающихся по эволюционной лестнице до уровня своих гориллобразных предков. Кстати, со случайно или намеренно оказавшимися в этом сумасшедшем доме зрителями тоже происходили поразительные метаморфозы, и я подспудно опасалась, что в непосредственной близости от ринга вирус всеобщего помешательства передается воздушно-капельным путем, и если я хотя бы единожды переступлю черту, надо мной немедленно повиснет угроза подцепить эту неизлечимую заразу. Одним словом, по данному вопросу мы с Яном негласно достигли консенсуса: я четко знала свое место в его жизни, и никогда не претендовала на что-то большее помимо роли вечной любовницы, рядом с которой можно отдохнуть от давления извне и почувствовать себя обычным человеком.