Ирина Якубова - Легенда о солнечном свете

– Эй, мальчик! Тебе плохо?

Незнакомец пошевелился. Маша придвинулась вплотную к телу мальчика и легко перевернула его на спину. «Ба… Так это не ребёнок. Лицо мужика. Но странное какое-то. Бледное, в царапинах всё. И одет как-то не по погоде, в кожаные шмотки. Дырявые штаны, какая-то не то рубаха, не то плащ растянутый. Поди бомж», – решила Маша. – «А что мелкий-то такой? Будто больной. Худой, руки в какой-то саже или грязи. Волосы свалявшиеся и все в пыли?»

Яков пришёл в себя. Он открыл глаза, которые тотчас резанул яркий свет. Он зажмурился и начал интенсивно их тереть. Он успел заметить, что перед ним крупная женщина, которая пытается его растормошить. «Какие большие здесь люди», – подумал он. Открыть глаза снова побоялся, лишь слегка приоткрыл правый глаз, поднеся к нему ладонь.

– Э… Молодой человек, Вам помочь? – продолжала Кривулина.

– Да, – ответил Яков, с радостью осознав, что понимает женщину.

– Может «скорую» вызвать?

Яков замахал руками. Он понял, что женщина хотела вызвать кого-то, но решил, что лучше пока познакомиться с одной этой женщиной, раз она его нашла. В её голосе не было враждебности, значит она могла помочь.

– Мне пить и есть надо. – проговорил он.

– Какой у Вас акцент странный. Сейчас, сейчас, – засуетилась Маша. Она поднялась и огляделась. Их окружали густые невысокие заросли бурьяна, редкие деревца и кусты волчьей ягоды. Тропинка тянулась в сторону Машиной улицы то теряясь в высокой траве, то вновь проглядывая на несколько метров вперёд. Людей не было видно. Мария помогла молодому человеку встать.

– Идти сможете?

– Пойду. Помоги мне, я плохо вижу. – попросил незнакомец.

Маша взяла его под руку. Парень выпрямился, ростом он был ниже Маши на полголовы, наверное, метр шестьдесят где-то. Он снова открыл глаза, при этом так сильно их сощурил, что на лбу и вокруг глаз образовалось множество морщин. Маша даже цвета его глаз не разглядела. Она повела молодого человека по тропинке, не обращая внимания на свои пропылённые брюки и жутко разболевшуюся мозоль. Парень шагал медленно и пошатываясь, а Кривулина уже представляла, как сейчас приведёт его домой и станет ухаживать за бедным, явно попавшем в беду человеком: нагреет ему пару тазиков воды, выстирает его одежду и накормит как следует. Потом уж расспросит его обо всём. «Приятно быть полезной кому-то», – шла и думала она.

Когда вошли в калитку частного домика, к счастью, не встретив никого из соседей, Маша на минутку отпустила руку своего подопечного, чтоб вытащить из сумки ключи. А он вдруг взял, да и сел прямо на землю. Хорошо, что несмотря на маленький участок перед крыльцом (всего три квадрата), домик был огорожен железным забором, и защищён надёжно от посторонних глаз. Сел и стал водить ладонями по траве, перебирать травинки, подносить руки к носу, глубоко вдыхая.

– Ты что делаешь? – удивилась Мария. Ей как-то не с руки было продолжать обращаться на «Вы» к этому низкорослому мужчине, которого она сначала приняла за ребёнка, когда увидела со спины. Он был таким жалким и безобидным…

– Это трава, да? – спросил парень. Он глядел на Машу снизу-вверх, и его, кажется, не смущала такая неловкая ситуация.

– Ну да. Ты травы не видел? – Маша присела на корточки рядом и посмотрела на него внимательнее. Глаза он открыл, но часто моргал. Они были красными как при конъюнктивите, зрачки подрагивали. К слову, они были тёмно-карими.

– Не видел. А цветы? Где смотреть цветы?

– Да где хочешь. Смотря какие. Вон слева от тебя тюльпаны, я их сама посадила. Правда, уже отходят. А вон там за воротами сирень. Не заметил? Мы мимо шли, да ты глаза закрывал. В доме фиалка есть, пять горшков. У кого-то розы в огороде растут, да и на рынке можно цветов купить каких хочешь. Те же розы там, хризантемы, лилии. В полях – ромашки, васильки. В лесу – ландыши. На болоте – кувшинки.

Яков замотал головой. Она закружилась у него от избытка информации. Единственное, что он понял, что здесь, рядом с ним есть цветы. Какие-то туль…, тюль… или пуль… Он встал, подошёл к тюльпанам, стал нюхать их, периодически закрывая глаза и откидывая голову назад, словно пытаясь прочувствовать запах и зафиксировать в мозгу это новое ощущение. Затем он стал трогать бутоны пальцами, про себя поражаясь их хрупкости и нежности. Он потёр один лепесток пальцами, заметил, как тот истончился и приобрёл более тёмный оттенок красного и чуть не порвался. Прошло минут десять, прежде чем женщина позвала его:

– Пойдём в дом. Цветы не убегут. А тебе надо отдохнуть. Как твоё имя?

– Яков, – ответил он, в который раз возблагодарив небо (то самое, настоящее голубое небо, которое он ещё не рассмотрел) за то, что его язык так похож на здешний. Лишь с некоторыми искажениями. И значения слов многих он не понимал, но всё равно улавливал суть.

– А меня Маша. Я – будущий врач. Интерн пока в больнице. Ты заходи.

Яков прошёл в дом. Он был чем-то похож на их жилища, но был более правильной геометрической формы, стены были гладкими и ровными. На одной стене, над кроватью висело красивое покрывало с ромбиками и завитушками (потом он узнал, что это называется ковром). Две маленькие комнатки, в каждой по окну. И кухонька тоже с окном. Через все окна в дом лился яркий солнечный свет, от чего все предметы выглядели красочно и чётко. Яков стал озираться по сторонам. Он увидел много незнакомых, странных вещей, предназначение которых было ему не понятно.

– Яша, ты посиди здесь, а я обед приготовлю, ладно? И разденься, а то ты весь такой грязный. Сейчас я воды нагрею, помоешься.

Мария порылась в шкафу и вытащила свой старый спортивный костюм.

– Надень пока мои вещи. А что ты весь в кожу одет, кстати? Впервые вижу, чтоб так ходили. Ну, я на кухню!

Девушка закрыла за собой дверь. Яков послушно переоделся, аккуратно сложив своё, можно сказать, истлевшее одеяние на пол в углу комнаты. Костюм, который ему дали на время был мягким. Он был не кожаным, а из какого-то другого материала. «Наверное, такие шьют из растений. Как-то перерабатывают их, возможно, измельчают травинки. Это женский костюм. Ну ничего. Она обещала мои вещи постирать. Какая она добрая…» – думал Яков. Он выпил воды из стакана, который предложила ему Маша, и стал рассматривать посудину. Материал, из которого сделана эта чаша, как он потом узнал, назывался стекло. Якову жутко хотелось прилечь, но вокруг было много всего интересного и непонятного, хотелось всё потрогать, подержать в руках. Вот какая-то кнопка на стене. Он подошёл, нажал. Раздался щелчок и над головой засияло маленькое солнышко, спрятанное за узорчатой полупрозрачной плоской чашей в форме цветка. В комнате стало светлее. «Надо же, у каждого жителя есть в доме маленькое личное солнце», – удивился он. – «А огня как раз не видно, ни одного факела. Как здесь всё приспособлено грамотно. Интересно, другие люди такие-же большие?» Мысли в усталой голове перескакивали с одной на другую. Он даже на время перестал думать о своих недавних потерях, настолько был поглощён новыми знаниями и новыми ощущениями. В комнате не было кожаных изделий вообще. Кровать была застелена покрывалом коричневого цвета тоже из мягкого материала, как и подушка. Яков приоткрыл шкаф. Внутри на вешалках висела женская одежда. Она была разных цветов, разной фактуры. Он пощупал платье, оно было тонким. Юбка в складочку (таких он не видел). Потом его взор упал на полки, прибитые к стене. На них стояли в ряд книги. Бумажные. Таких в каменном мире не выпускали, но он видел в библиотеке похожие, сшитые из пергамента. Как раз те, что достались от предков-основателей каменного мира. Понятно, что они их из верхнего мира прихватили. То были старинные книги с тускло-жёлтыми страницами, изъеденные временем по краям. Полки были, естественно, не привычно каменными, а из какой-то твердой породы непонятного происхождения. Яков стал их рассматривать и понял, что они, как и вся мебель в доме девушки из растений. Не успел Яков присмотреться к книгам, как вошла Мария: