Дарина Грот - Манипулятор

А карельские вечера – это самый настоящий шедевр, когда сидишь на берегу, не залитым ненавистным бетоном, обтянутым рабицей, на берегу, который сделала природа-матушка, слушаешь, как рядом потрескивает костер, ветерок кружит дым и играет с языками пламени, а вокруг тишина. Не та, кладбищенская, которую крайне редко можно услышать в городе, а такая громкая, насыщенная жизнью, которую мы не замечаем, тишина. Кто-то стрекочет, кто-то поет, кто-то шипит. Тишина заполнена звуками, создающими каждый раз новую уникальную музыку. Послушайте ее…пожалуйста.

А летом в Карелии не темнеет. Испытываешь блаженство, когда сидишь в отрытой палатке, забитой оголодавшими комарами, и смотришь за путешествием солнца. Оно, кроваво-красное, распухшее на лазурном горизонте, заполняет его своим кровавым цветом. Лазурь неба смешивается с кровью солнца и становится насыщенно фиолетовым. Солнце проходит по линии горизонта, едва дотрагиваясь до верхушек спящих деревьев, крадется куда-то в сторону, и, кажется, вот-вот завалится за эти верхушки и все вокруг поглотит ночная тьма. Но нет. Солнце продолжает красться по линии горизонта. Ты смотришь на часы: три ночи. Три ночи! А ты все смотришь на закат, которого так и не будет, потому что еще через пару шажков по макушкам деревьев, и солнце пойдет вверх, уже растягивая по небу жёлтый цвет все ярче и ярче, возвращая былую глазурь. А потом ты возвращаешься в этот бетонный ад, молча слушаешь восторженные рассказы коллег о том, как они наслаждались переполненными людьми пляжами и отелями с all-inclusive. Для приличия они спросят, где ты отдыхала, и с улыбкой на губах я отвечу: «в тайге», дальше смотришь на перекошённое лицо, искривленные губы, померкшие глаза, и кучу скучных, недостойных взрослого человека доводов о гигантских комарах, гнусах, медведях, твёрдой земле, на которой надо спать и меню, состоящем из макарон и тушенки, которое надо есть, отсутствие душа и вкусно пахнущих гелей и шампуней.

Я люблю природу в любом ее проявлении, но зиму люблю больше всего. Красивую, пушистую зиму, как она пытается быть чистой среди урбании и ее отходов. Когда мороз щиплет, вздрагиваешь, хочешь спрятаться от холода и в то же время буквально наслаждаешься ее холодностью. Она не злая, не кусачая. Она нужна, чтобы дать возможность природе выспаться, ведь скоро придет весна и жизнь, выспавшаяся и набравшаяся сил, вновь заструится и взор одарит собою весна…

В 2019 годе, на его безвозвратном закате я пропустила осень. В первые жизни я все пропустила. Как желтеют листья, как они падают, устилая собой дороги, даже не успела пошуршать ими в опустевшем парке. Я пропустила небо, как оно хмурилось, скрывая по ночам звезды. Не подставила лицо осенним слезам… потому что боялась, что потечет тушь. Не обратила внимание на деревья, потому что мчалась на работу не для того, чтобы работать, а для того, чтобы увидеть его. Чтобы услышать голос, чтобы вновь попытаться остаться наедине, чтобы он снова прикоснулся ко мне. Мчалась на работу, чтобы увидеть его глаза… Небо померкло. Я ничего больше не видела, кроме скользящей под ногами дороги, ведущей меня в офис.

Выходные теперь превратились в дни каторги на галере, где я без отдыха гребу вместе с другими рабами куда-то, куда мне не надо. Я не хотела больше, чтобы были выходные. Они тянулись медленно, время просто издевалось надо мной, не хотело идти вперед. А я застыла. Не могла придумать себе занятие, чтобы не смотреть на часы. За что бы ни бралась, ничего не получалось, начиналась какая-то ломка, словно выворачивало наизнанку от беспомощности.

В один из выходных он прислал со своего личного номера фото…в первый раз. Сколько раз я пересматривала его… боже! и какая детская, глупая радость сжала своей ручонкой сердце, когда добавляла его номер в контакты. И с тех пор всегда ждала, когда он что-нибудь напишет, что-нибудь пришлет, хоть как-то проявит себя. Он делал это нечасто, а когда делал, делал скорее от скуки, нежели от интереса. Свое же поведение я сама себе объясняла воспылавшим любопытством. Мне не хотелось терять с ним едва уловимую связь, я ведь еще не изучила, не поняла его. Раньше общение с людьми быстро сходило на нет. Они быстро открывались, быстро делали что-то не так и мой интерес к ним быстро погибал. Я видела одну и ту же личину, прикрытую различными масками, изучить которые у меня было время. Но он – другой. Он сразу пытался и говорил, что он – редкостное говно, козел, человек со скверным характером. Он пытался сделать так, как делала я, сходу заявляла, что я – говно. Может таких как он, еще сотня тысяч, но я-то таких не встречала. Ни одного. К тому же мне было интересно, как его скверный характер коррелируется с тем, что он делал, что было совсем не скверным.

Иногда мы ходили в бар попить пива и там я вновь слушала, пыталась понять, что с ним не так. Что в нем такого, что влечет меня к нему. А потом, в какой-то момент я с ужасом осознала, что влечет меня не только платонически, но и физически. Да чего уж там, я по-любому помешалась на желании снова и снова ощущать его прикосновения. И снова испытывала когнитивный диссонанс: чем его руки так особенны? Почему, когда я ощущала его руки на себе, у меня не возникало знакомых мне мыслей – «когда это кончится?». Из баров зачастую мы уезжали на такси, где давали больше воли в прикосновениях и я хотела, чтобы машина встала в бесконечную пробку, надеясь пресытиться его руками, чтобы встать утром и не думать о нем больше. Но нет! Я снова рвалась в офис за этими прикосновениями.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.