Валерий Вычуб - Оборотни

– А как же… Что люди скажут Полина?!

– Один день в неделю она может быть человеком. Сходить в деревню, навестить родителей. Вымыться в бане в конце концов. Вряд ли ей нравится вечно вылизывать себя языком.

Мурка продолжала негодовать и подбиралась к хозяйке, явно пытаясь её оцарапать.

– Я ж тебе другом была Дуняша! А ты со мной так!

Кошка глядела на меня укоризненно, говоря: Сам сблядовал, а мне теперь за твои поблядушки отдуваться.

Что-нибудь я придумаю для тебя Дуняша, мелькнуло в голове. А пока, то, что сделала моя жена, пожалуй, лучшее в нашей ужасной ситуации. Но какая ирония, обольщенная и растленная тобой девушка в шкурке самого, пожалуй, порочного и легкомысленного зверя в мире. Увы, моя Дуняша. Сам, побывав недавно в кошачьей шкуре, я очень понимал несчастную кошку.

– Может тебе молочка налить? Пробормотал я вполголоса. Кошка меня услышала и так взвыла, что мы оба с Полиной вздрогнули и отшатнулись.

– Не так я представляла себе семейную жизнь, констатировала жена.

……………………………………………………………………………………..

Государь находился в армии и воевал турок. В театрах Парижа начался осенний сезон. В Британии активно строятся железные дороги. Изобретен бетон господа!!! На улицах Лондона сияют газовые светильники. Цивилизация рвется вперед невиданными темпами. И даже граф Апраксин в своем имении под Санкт-Петербургом всерьез решил выращивать картофель.

Я перечитывал газеты. Полина, отравленная прозой двадцатого века, пыталась читать французские романы и вечером плакала, что такую дрянь больше читать не может. Ни черти, ни ведьмы больше нас не беспокоили. Но намечалась осенняя охота, охота, а значит гости, или местные, или гости из Петербурга. Я право и не знал, которые из них хуже.

Но пока бог миловал. Осенние холода на время отступили. Прелестное бабье лето плыло над лесом. Везет графу Апраксину на хорошую погоду. Кто знает, может и зиму перезимуем, не отморозя себе нос и сохраня в полном порядке здоровье бесценнейшей супруги. Мы с Полиной жили теперь душа в душу, радуясь каждому дню и беспокойно ожидая следующего: Приедет кто-нибудь и сглазит. Мужу может приглянуться очередная сельская красотка. Жена может заскучать и уехать в Петербург.

Всё бы ничего, да вот свободна ли ей теперь дорога в Петербург? После вылазки в будущее Полина может оказаться такой же заключенной в волшебный круг, как и я грешный. Проверить это можно только на опыте. Но как представлю себе мою девочку опять в моем двадцать первом. Пусть с миллиардами, но одну одинешеньку среди чужого и враждебного мира. Одна надежда на охранника и далекого друга ведьмака.

……………………………………………………………………………………

Пушкин в октябре уедет в тверское поместье Вульфов. Так, во всяком случае, гласит история, которую я поклялся не переписывать. Случится в декабре ужасное событие, познакомится наш поэт с Натальей Гончаровой. Моя Полинка очень переживает за бедного Александра Сергеевича. Ей хочется, чтобы Гончарова ему не понравилась. Со стороны дурнушки может быть естественное желание. Но моя-то Полинушка красавица покруче дуры Гончаровой. И умница к тому же. Да еще и ведьма.

Преступницу Дуняшу мы уже два раза отпускали в баню. Наблюдать за процессом перевоплощения моя жена мне не позволила. Сказала, что Дуняшка стесняется и, что это крайне личное и мужчинам не интересное событие. Как она общается с Дуняшей во время пребывания её в кошачьей шкуре опять-таки тайна. Слишком много тайн стала появляться в моем семейной жизни. Видел Дуняшку один раз в коридоре, шла вся распаренная после бани. На меня глянула совершенно безумными глазами. Располнела, кошачий образ жизни ей пошел на пользу.

………………………………………………………………………………………..

Всегда, когда приходит почта из Петербурга, беру её с трепетом. Кто вспомнит грешного гусара, кого еще принесет по мою душу? Теперь я человек семейный и дорожу покоем любимой жены и себя любимого. Но хочется опять играть в карты, вино меня не берет. Пью его как обычную воду, ни капли не пьянея. Нет, не гусар я боле. Добродетельный помещик и разоблаченный крепостник-развратник. Как я терзаю бедную Полинку в нашей семейной постели. Она терпит, делая вид, что рада. Но я то чувствую. Инкубу одна земная женщина на один зубок. Даже если эта женщина ведьма. Давай ему сразу дюжину, юных девственниц и развратных женщин. Всех обольстит, заставя стонать от счастья. И опять будет искать новое. Хорошо осенью в деревне. Бабы все в жутких одеяниях вызывают не грешные мысли, а жалость и сочувствие. Эдакие уродины. Девицы уж не водят хороводы на берегу реки. Иных выдали замуж, другие сидят в избе за прялкой и поют унылые песни…..

“Любезный друг. Пишу тебе из Демутова трактира. Пьем пунш твое здоровье. Вспоминаем наши шалости и гусарские попойки. Ты там в деревне остепенился, бросил пить, женился, усердно хозяйствуешь. Ах, друг Борис! Ужель не тянет тебя предаться старым радостям жизни?! Впрочем, не мне тебя судить. У вас осенью прекрасные охоты. Заеду к тебе на днях по-простому, по-гусарски. Поговорим о прошлом и поохотимся само собой. Беру с собой друга, славный малый. В картах несчастлив. Ты его не обыгрывай особо. Наслышан о твоих подвигах на сей стязе, рассказывали друзья. Приятель мой чудак, холостяк, балуется стихами, а впрочем, преотличный малый. Да ты его сам увидишь. С любовью к тебе, твой друг, поручик Жеребятьев.”

– Ждем Жеребятьева душа моя. Отличный малый. Моется не каждый день, но джентльмен и после пяти бутылок даже на своих ногах до постели доходит.

– Какие ужасы ты Боря рассказываешь.

– С ним едет какой-то его приятель. Плохо играет в карты, но говорят, даже стишки сочиняет.

– Пугаете вы меня Ваше Сиятельство.

– Не бойся Полинушка. Я сам боюсь.

Бабушке я сообщил о прибытии незваных гостей. Попросил проверить хватит ли в погребе бутылок вина и прочих солений, мочений. Впрочем, мог бы и не спрашивать. В сентябре хозяйские погреба полны-полнёхоньки и выдержат приезд целого полка гусар.

Стали ждать гостей и они не замедлили с приездом.

– Боренька! Приехали двое. Один, наверное, твой друг гусар. Другой какой-то черный, страшный. Росту маленького, вертлявенький такой.

Я спустился в прихожую и узрел его, солнце нашей поэзии, Александра нашего свет Сергеевича.

………………………………………………………………………………..

Пушкин подсел на мою Полину как героиновый наркоман на хорошую дозу зелья. А она, негодяйка, читает ему стихи, Блока читает, Тютчева, даже, о ужас, разок прочитала Бродского! Из Марциала, “Нынче ветрено и волны с перехлестом”. Что с бедным поэтом творится! Что будет с будущим русской поэзии?! А что с историей России, даже подумать страшно. Ах, Полина. Ящик Пандоры открыла ты, Полина.