Валерий Вычуб - Оборотни

– Конечно, сходим Боренька. Я незаметно сказал последнюю фразу вслух.

– А давай на ночь помолимся вместе перед нашей общей иконой.

Грешные мысли ушли на дно души, рука, гладящая нежную талию и подбирающаяся к обольстительным выпуклостям, поменяла направление и легла на плечо подруги.

– Ты права Полина.

Возмущенно взвыл кот где-то на территории сада. Надо прояснить этого кота.

…………………………………………………………………………………

– Какое у нас скверное мороженое здесь! Но варенье просто замечательное.

– Где это здесь, Полинушка?! И никакое не скверное у нас мороженое, самое отличное. Повар в Петербурге у француза учился. Что-то ты сегодня который раз странности говоришь, душа моя. Как съездили вчера в деревню, словно вас подменили.

Прокололась Полинка, опять прокололась. Я, как опытный попаданец, смотрю на её усилия со снисхождением. У меня это пройденный этап. Ей приходится привыкать. Снова они. Ужасные ночные горшки и мытье из тазика. Привыкает человек к хорошему.

Глажу Полинку по ладошке. Сидим рядом за столом, вкушаем утренний завтрак. Презренное деревенское мороженое растаяло и будет съедено прожористой Авдотьей Ивановной. Варенье действительно хорошо. Морошка, спелая морошка из наших болот. Королевское варенье.

………………………………………………………………………………..

– Скоро репу копать барин. Роса уж на траве. Капуста в этом году уродилась! И не сажать бы эту картоху, барин….

Еще один solanum tuberosum диссидент. Не первый и не последний. Сколько их ни корми жареной картошкой, ничем не проймешь. С голоду сдохнут, но от нового будут морду воротить. Ничего поганцы, не можешь, научим, не хочешь, заставим. Только так.

Мои чудесные трудовые будни, как я скучал о вас среди ужасов моей жизни олигарха и тунеядца. Вот сейчас навоз на поля повезём. Поэтичненько этак, ароматненько. Боратынского бы сюда, Александра нашего Сергеевича сюда. Да где там.

Вчера случилось непредвиденное событие, моя жена познакомилась с моим приятелем из мира нежити, с моим собеседником, говорящим черепом. Я, достав череп из ящика стола, вел с ним умную беседу, радуясь его скупым репликам. Дескать, я и возмужал, и наглости прибавилось, и что скоро стану настоящим инкубом. И тут кто-то дыхнул мне в затылок:

– Так вот вы чем граф за моей спиной занимаетесь. Познакомьте меня.

Как лязгал зубами мой череп. Какие комплименты отпускал. Восточные мужчины и после смерти останутся бабниками и краснобаями.

– Поделитесь своей мудростью и со мной, уважаемый. Позвольте мне иногда присутствовать на ваших беседах. Сегодня я невольно пришла без приглашения. Дверь была не заперта, супруг, я слышала, с кем-то разговаривает. Женское любопытство, увы, свойственно и мне. Простите меня.

– Приходи хауд. Ты нежна и стройна мамкура. Ты исполнена всех достоинств и лишена недостатков. Увы, мне остался только череп и способность оценить твою красоту. Счастлив твой муж, каждую ночь припадающий к источнику неземной радости. Ты краснеешь красавица. Я должен со смирением окончить свои речи.

И слава бог. Вогнал мою Полинку в краску. Но каков череп, какова старая пыльная костяная коробка. Силен.

И когда схлынула радость от возвращения, понял я, что, в сущности, радость эта, радость дурака. К одному заключенному в одиночной камере добавился второй. Полинка вместе со мной будет отбывать пожизненное в лесах моих владений. Или не будет? Успокаивал я себя. Она ведь местная, плоть от плоти своего века. Не может её выбросить обратно в чужой для неё век. А если может? А если выбросит? И бедняжка станет скитаться среди ужасов очередной пандемии и внеочередных выборов.

Не станет скитаться. У неё миллиард, у неё особняк в нашем лесу. Захочет, вернется. Кто её пустит?!

И так далее и тому подобное.

……………………………………………………………………………….

Весть о том, что ссыльный пьяница и шалопай, гусар Апраксин женился на самой богатой невесте империи разнеслась по всему Петербургу. Маменьки охали и ругали своих сыновей. Великовозрастные оболтусы отговаривались, что они и слыхом не слыхивали о такой, Полине Гагариной. Её и в свет не вывозили, никто её замарашку видом не видывал. И не увидите, констатировали мамаши и желали счастливому мужу богатой невесты всего наилучшего и по возможности поскорей. Чтобы он шею свернул у себя в деревне. Чтоб его там волк загрыз.

Государь Император в беседе с генералом Бенкендорфом изъявили желание еще раз побывать в имении этого шалопая Апраксина. Поохочусь по первому снегу, погляжу на его молодую жену. Кобелина ты, Николай Павлович, надеешься, что Полинька тебе даст? Разевай варежку.

Завтра первое сентября. Лето бежало, бежало и прибежало. Недалеко до первых заморозков. Богатейшая невеста России, выйдя замуж за шалопая попаданца, будет зимовать в глуши лесов, под вой северо-западных волков и вздохи балтийских ветров. И почитать то бедняжке будет нечего.

– Боренька. А я одну книжечку у себя на груди вынесла из вашего мира. Тоненькую, в несколько листиков.

– Что за книжка?

– Дама с собачкой. Чехова Антона Павловича сочинение.

Крым наш, любовь модна и в начале девятнадцатого века. Никаких парадоксов вроде не может быть. Разве что поезд железной дороги в Крыму. Но лучше раньше, чем позже.

– Не показывай никому Полиночка, говорю на всякий случай.

……………………………………………………………………………………..

День прошел в нашем новом-старом мире, за ним другой. Мы вспомнили все неудобства, милые и не очень. Вкусили прелестей естественных продуктов, как раз и репку стали убирать. Стоило попробовать её, голубушку, приготовленную в русской печи. Дни погожие, теплые. То ли бабье лето, то ли просто еще лето. Дуняшка крутилась вокруг молодой барыни, но, то и дело, по старой памяти забегала ко мне в комнату:

– Барин. А ничего, что я….

Но попытки я прерывал с ходу. Шлепок по заднице, угроза отсылки на конюшню, пока действовали. Но мина рано или поздно взорвется.

………………………………………………………………………………………..

Начали копать свеклу. Яблоки в этом году поспели на диво. В бабушкином саду отличная антоновка, но ей еще не время. Я с утра уходил на поле и следил за ходом работы. Возвращался домой усталый и довольный. Это тебе барин не програмки штамповать, ухмылялся про себя. Полина сегодня не появлялась на публике. Где-нибудь, наверное, гуляет с Дуняшкой, подумал я, заходя в беседку.