Евгений Козлов - Художник. Изображая иллюзию

Также портрет человека, несомненно, приковывает пытливый умозрительный взгляд, с вопрошающей мыслью в очах – неужели недостаточно зеркала для усмотрения внешности как человеческой, так и предметной, неужели необходимо запечатлевать в красках печальные или радостные глаза человека, дабы однажды постичь его странствующую душу? Но красота увядает в отражении зеркал, но не блекнет запечатленная на картинах. Покуда художник обладает духовным зрением, ни время, ни пространство, не ограничат его безграничное видение. Ибо око духа раздвигает узкие границы познания, стирая ластиком излишества и недостатки проекции мироздания. В портрете непосредственно отражается сам художник и его главенствующая муза, дева-архистратиг, посему реальность от того видится иносказательной, необъективной и посему весьма заманчивой. Вскоре суждено замыканию и воспалению разума возвестить о новом приливе творческих сил. И невозможные замыслы воплотятся в сущность некоего прекрасного звездного создания.

Восторгаясь и склоняясь перед уникальными шедеврами человечества, воззрим внутрь себя и отыщем задатки невосполнимых уникальных дарований, коими нам предопределенно воспользоваться с должным почтением или отклонить их с непоправимым чувством недостойности. Да воплотятся вопреки желаниям нашим те добрейшие мысли и сказочные образы, коими обладает каждый человек вне предстоящей судьбы и правил мира сего. Однажды возьмет он глину и прах, из которой некогда был сотворен, и создаст нечто совершенно новое, невольно подсмотренное у Творца. Он смастерит кувшин, повторяющий невинно бутон цветка, внутрь коего соберется алмазная роса, затем выльет на почву засушливую влагу сокровенную, напитав пред тем самого себя, дабы возросли ростки семян хлебосольные. Слепит затем фигурку, то будет он сам, и тогда многое долженствующее в таинстве творенья усмотрит человек, ведь благостью божественной до рожденья наделен.

Творенье есть раскрытье тайны или сокрытье тайн в непостижимости творенья.

Я не ведаю, что зарождает во мне безумие,

творение или отсутствие творения.

Искусству тщеславному не предавайте душу свою разумную, ибо приобретя славу, деньги и почет, потеряете душу бесценную. Творите бесславно во вразумление самого себя, либо ради ближних ваших, или беспрекословно исполняйте предначертанное служение, пророчествованное богоизбрание, ибо иное неподвластно вам.

Листопад заботливо устилал каменные мостовые безмолвных улиц, ниспадая на землю золотыми раскаленными жетонами позабытых империй, громадой ярчайших листьев, впитавших в себя последние ускользающие проекции уходящего утомленного лета. Осенний новорожденный ветер, подобно духу созидания, вздымал сухую местами влажную листву, пытаясь всеми своими воздушными силами вернуть ее обратно на одичавшие ветви, дабы сокрыть непристойные обнаженные деревья, желая продлить столь скоро нагрянувшие пасмурные и считанные теплые деньки. Жаль, не совладали заботливые порывы с лихой листвой, она, танцуя, монотонно ниспадала, рассыпаясь по земле подобно разноцветному бисеру. Некогда королевские одежды распались на составные части, ставши богато украшенным прахом, дабы согреть замерзающие древесные корни, временами оголенные до непристойности. Отчего они нуждаются в шуршащем пледе или покрывале. Также и люди изрядно заболев, обувают натруженные стопы в шерстяные бабушкины носки, ради согрева, ради надежды на пускай нескорое, но исцеление, возвращения былого радушного здравия.

Каких только оттенков всевозможных своеобразных цветов и перламутровых негаснущих тонов в односложности переливов нельзя не заметить в окружении. Ныне природа пылает багряным монаршим блеском, словно нежданно нагрянуло долгожданное время для пышно украшенного бала. И искушенные дамы, облачившись в лучшие ярчайшие платья, немного чопорные, малость вычурные, но по-королевски знатные, встают в хаотичный рядок и вальсируют с грацией подвижности утраченной молодости, мелодично плавно паря над вселенским сущим миром. Не имея за спиной птичьих крыльев, умудряются нарушать закон всемирного тяготения, столь податливого перед романтическими грезами и сюрпризами. И чем продолжительнее становится нечаянное празднество, тем обильнее и несноснее стройные дамы пьют дурманящую освежающую влагу, бурно ниспосланной щедрыми небесами. Непрозорливой важностью позируют нескладно, будто разъяренные принцессы капризно и вальяжно ведут себя перед публикой, элегантно сбрасывая давно наскучившие им жаркие наряды. Ведь совсем скоро им даруются дорогие шубы из белого прохладного пышного меха, со сверкающим на солнце несравненным отливом драгоценных камней. Алмазной росою будут они похваляться, кокетливо по-девичьи смежая веки, всецело предаваясь зимней неспокойной дремоте. А весною вновь сорвут с себя изношенные платья и в бесстрастной дочерней наготе, согреваемые первыми лучами теплого мягкостью светила, лениво нежась и умиленно ласкаясь, зачнут торжество пленительного возрождения и мирного восстания. Из-за воспаленного наплыва романтических юношеских чувств, деревья в который раз вспомнят о минувшей юности. Покрываясь смущенно прыщиками, мохнатыми почками из которых на свет появятся новорожденные листочки и цветки благоуханной сирени, яблони или вишни, дабы вскоре превратиться в созревающие еще совсем зеленые плоды.

И вот окончится пора кротких свиданий. Одевшись в легкие малахитовые сарафаны, почти прозрачные на вид, вскоре на короткое время деревья вновь наденут белые кружевные подвенечные платья, и в белом пуху соединяться навеки таинством любовного единения. Познав жестокие препоны стихий, они не опустят вздыбленные бережливые ветви, поднимая любого склоненного ветром разрушительных, но неизбежных перемен. Вскоре у них родятся кругленькие наливные детки, поджаристо румяные, столь непохожие на своих древесных родителей. Те многочисленные плоды впитают в себя кровный сок родных древ, и нечаянно повзрослев, уйдут в свободное странствие по свету, живя без отцовской опеки и материнской заботы. Плоды упрямо упадут на глинистую вздыбленную почву. Затем претерпевши многие страдания и небывалые опасности, истлеют и раскроются, семечком малым прорастут, уподобившись обветшалым незабытым пращурам.

Нецикличный цикл мироздания завершится. Однажды наступит новый день, новая жизнь настанет, заблаговременно приготовив усыпальницу упущенному времени. И только добрые духи, заключенные в телесную тленную сущность, помнят начало времен, и окончание всего сущего.

Чарльз Одри, окинув отрешенным взглядом казенную комнату, безошибочно заблаговременно определил причину возникновения постороннего шума, столь надоедливо доносившегося где-то под плинтусом. Должны быть расплодившиеся мыши, очнувшись от неспокойного сна, вновь устроили утренние беговые соревнования, с одной единственной основополагающей целью – как можно сильнее насолить законнику. Ведь сегодня у сего толерантного джентльмена выдался крайне неудачный день. В особенности осенние северные ветра и тропические дожди всегда портили ему всякое настроение, впрочем, не это стало главным побудителем ноющего уныния, грозовой тучей нависшего над его лысеющим челом, а само восприятие окружающей действительности никак не уживалось с его подавленным отчаянным мироощущением. Меланхолично нервничая и искренне сопереживая самому себе, он то и дело всматривался в миниатюрную фотографию в резной рамке со стеклом, с которой всё обширное семейство Одри смотрело на него веселыми жизнерадостными лицами. В ответ джентльмен прикрыл веки, мысленно ребячески желая, чтобы фигурки невзначай начали шевелиться, деликатно помахивая ему крохотными ручками, либо высказали бы ему приятные ободряющие фразеологизмы поддержки, но, к сожалению, плоское выцветшее изображение сохраняло свое всегдашнее невмешательство в повседневность горестного бытия не слишком именитого родственника. Отчего, Чарльз, утробно отчаянно вздохнув, откинулся на спинку скрипучего стула. Неслышно послышались характерные потрескивания изгибающихся прутов, сулящие неминуемое падение, если не сбросить седоку несколько килограммов прошлых побед, и, конечно же, неудач.

Читать дальше