Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви

Я поэтому и глушила свою боль за образом заучки и зануды. А потом работа, где мне мелкой и не известной нужно было сделать имя, себя как адвоката и времени, и желания на другое не оставалось и не желалось. Но не сейчас. Сейчас для него, для Сергея, я была всем. Я просто чувствовала это и точно знала. Очнулась я лишь, когда он сделал меня женщиной. Просто до этого было хорошо, нет, великолепно.

Я плавилась в умелых руках и прогибалась отвечая и стремясь на встречу всем телом его губам. Я улетала задыхаясь, уносилась на волнах удовольствия… А потом резкая боль, до слез и вскрика. И понимания, он мой первый мужчина и это мой первый раз.

– Прости малышка. Прости. – Он замер во мне, но шептал целуя и слизывая мои слезы. – Ты же не сказала. Я не знал, если бы знал. Прости. Больно, я знаю. Прости. Но в первый раз по-другому никак. Прости. Родная, прости. Моя девочка. Прости.

Он медленно покинул меня. Слетел с кровати и сгрёб меня в охапку продолжая шептать и целовать лицо. Уже в душе под струями тёплой воды все ещё в его крепких объятиях я осознала, что голая, совсем, как и он. И когда успел? А ещё, что с водой с тел стекает и моя кровь. Мало того, что кровь из ладошки по всему его телу и моему, наверное. Так ещё и оттуда, где только что был он. Нет, там не течёт потоком, просто все там в следах крови. О, Божичке! Да что ж у меня все ни как у людей-то? Кажется, я чуть всхлипнула.

– Не волнуйся, маленькая моя. У меня в этом опыта нет, но в первый раз всем больно. У брата жена его вообще покусала. Ты только не волнуйся. В следующий раз будет лучше. Прости меня, я не знал, не хотел. Прости, тебе больно, прости.

Он все время что-то говорил, свободной рукой смывал и гладил меня, второй крепко держал прижимая к себе. И все время целовал. Я слышала его, но не вслушивалась и особо не понимала сказанного, лишь выхватывала отдельные фразы. Мне до слез было обидно. В кино, в книгах первый раз у женщины был прекрасным. Все описывалось с лёгкой болью или неприятными ощущениями, но все проходило быстро.

И героинь всегда ждала страстная и нежная ночь любви до самого рассвета. Так почему у меня все не так. Не разревелась я только благодаря присутствию Сергея и его заботе. Мне просто было приятно, он рядом. Он заботиться. Он переживает. В какой-то момент я глубоко вздохнула беря себя в руки и просто уткнулась ему в грудь. Потом чуть прикусила его заставляя замолчать. И крепко обняла прижавшись к нему.

– Не хочу потом. – У Сергея опустились плечи, а от волны чувств, его разочарования и печали, накативших на меня я чуть не задохнулась. – Я хочу сейчас.

– Но малыш, тебе больно. – Градус эмоций сменился. Теперь он был счастлив и обеспокоен одновременно. Я прикусила его ещё раз, уже сильнее, не до крови, но следы укуса останутся.

– Я хочу сейчас.

– Малыш… – Я опять прикусила, теперь уже до крови и слизнула его. – Хорошо. – Он согласился и сказал это он с удивительным сочетанием благоговения ко мне, заботы, нежности. И одновременно предвкушения, страсти и жажды. От этого у меня мурашки по коже пробежали и ноги подкосились. – Кровожадная моя. Моя.

Часть 8. Дети – цветы жизни и их лучше беречь

Я говорила, что Николай Фёдорович смотрел на меня и мне было стыдно, я краснела, мне казалось словно он все знал. Это ерунда. После нашей с Сергеем ночи, мне казалось, что все вокруг на меня смотрят и точно знают, теперь я женщина. Я видела подоплёку в каждом взгляде, каждом жесте и слове всех окружающих. Особенно это чувство меня заставляло краснеть и бледнеть общаясь со всем семейством Князевых и их работниками, и гостями.

На следующий день я общалась с судьёй, мы решили, что показания Лизы не обязательны. Судья разрешила посетить ребёнка с согласия родителей, дома. И дать заключение и возможно найти подтверждение моих умозаключений. Просить разрешения у семьи Князевых решила после разговора с их главой. Вот тут моя паранойя и расцвела. Николай Фёдорович увидев меня кинулся обнимать словно родную. И разговаривал он со мной подозрительно ласково, по-отечески добро. Поэтому краснея, бледнея и запинаясь я с трудом смогла объяснить, что хочу.

– Скажи мне, дочка, а если бы это была твоя дочь, племянница, внучка, как бы ты поступила? Только не спеши отвечать. Подумай. Я даю добро тебе на твоё решение, но только подумай хорошо каким оно будет.

Я скисла и молча ушла. Думала не один день. Закончила последнее дело которое вела в четверг, теперь я официально занималась только делом Князева. Поэтому в пятницу я занялась поисками детских психологов. Всех отметала. В итоге вышла на своего профессора юридической психологии, старенькую хрупкую женщину со взглядом прожигающем насквозь.

Фет Станислава Владимировна, о как долго же весь наш поток сдавал ей экзамен, даже я, круглая отличница, сдала со второго раза. А какой же шок я испытала, когда на моё приглашение выпить кофе и поговорить, она пришла ко мне со своим мужем и мужем её оказался никто иной как начальник службы безопасности семьи Князевых Владислав Григорьевич, фамилии я его так и не узнала.

Я даже вскочила из столика и схватилась в руку Пете, сидящему за соседнем столиком. На что супруг моей преподавательницы только рассмеялся. Это потом выяснилось, что его супруга тоже помогает в некоторых делах Князевых и о его помощи мне знала, поэтому попросила поприсутствовать при разговоре.

– Понимаете, Станислава Владимировна и Владислав Григорьевич, мне нужен психолог, но такой, чтобы все выведал у ребёнка и сам дал показания в суде. Чтобы при этом ребёнок не пострадал, а суд не подверг, вот вообще никак, сомнения его слова. – Я тяжело вздохнула. – Я стольких психологов перебрала, а выхода не вижу. Вот не хочу ребёнку боль причинять, вообще никак.

– Ну давай разберёмся, – проговорила Станислава Владимировна – я учила почти всех адвокатов, судей и следователей Москвы, составляла психологические портреты ещё в далёкие времена СССР и моему слову никто перечить не будет, а, следовательно, и сомнениям не подвергнут. Согласна? – Я закивала с расплывающейся улыбкой на лице. – А психолога ты искала зря. Тебе нужен психиатр, практик, сейчас можно таких психотерапевтами называть. Думаю, я найду нужного с весом в соей отрасли не меньше моего. Да и ребёнку будет полезно с ним пообщаться, после пережитого.

– Так вы знаете обо всем?

– Конечно знаю, все работники Князевых словно семья и случившееся с Николаем Фёдоровичем ударило по всей семье. Просто подробности знают не многие, лишь самые близкие. А мы с Катей, женой Николая, хорошие и давние подруги. Поэтому давай так, ты договорись о визите психиатра на выходные с их семьёй, а я с мужем приеду в гости по своей инициативе и привезём нужного.