Юлия Нифонтова - Шиза: три в одной

Парня интересовало только одно: как и когда он успел рассказать Янке этот свой необычайно яркий удивительный сон. И почему девушка вбила себе в голову, что и она была в этом сне вместе с ним. Он не желал развивать эту тему. Точнее, боялся столкнуться с откровенным бредом больной шизофренички. Игорь и жалел её и не хотел признавать того, что его девушка всё-таки серьёзно больна и больна неизлечимо. Парень всячески гнал от себя это страшное знание. Но, когда Янка начинала навязчиво, с какой-то судорожной маниакальной настойчивостью выводить его на неприятную тему о каком-то глупом, ничего не значащем сне, он видел явные признаки безумия. И тогда был близок к отчаянию.

Но ничего этого не грозило, если с ними вместе шла Большая Мать. Правда, она потом сворачивала на свою улицу, и остаток пути пара шла молча. Но всё равно это были лучшие моменты дня. Девушки обсуждали одногруппников, хохотали, кого-то изображали. От их весёлой суматохи Игорю становилось весело, и появлялась надежда, что все проблемы, в том числе и Янкина болезнь, уйдут куда-то сами собой.

Зачем он только сболтнул Янке про тот дурацкий сон? Она же вцепилась в эту оплошность, мучая его и тревожа свой притаившийся недуг.

Однако растревоженный постоянными допросами девушки Игорь наедине с самим собой пытался припомнить, что же на самом деле он видел тогда в том коматозном забытьи. Душа сжималась и начинала метаться, и мнилось бедному парню, будто он внутри белого кокона, словно цыплёнок в яйце. Да вот только разорвать, разбить эту скорлупу нет возможности. Он колотит в неё изо всех сил. Мягкая, как войлок, она не поддаётся, лишь слегка деформируясь от ударов, а чуть заметные ямки потом вновь распрямляются. Чувство отчаяния и обречённости. Словно подвесил его Господь на ниточке, а рука Его всесильная, громадная, величиной с небо, играя может отпустить эту тонкую нить в любой момент.

Да ещё апатия, не свойственная деятельной Гвоздевской натуре, некая бессмысленная пустота возникала в душе, которая ему почему-то нравилась и казалась желанной. И тогда начинали кружить перед его внутренним взором маленькие светлые вихри горячего песка на теплой цвета слоновой кости пустынной площади. Он словно раскачивался в своём мягком коконе, точно зная, что под ним далеко внизу тянутся голубые, синие и бирюзовые горы и что нет в этом волшебном пространстве ни верха, ни низа, и с ним ничего не может случиться, потому что всё уже случилось…

Игорь гнал от себя мысли о том видении, но чем сильнее он хотел от него избавиться, тем неотвязнее оно преследовало его. Воспоминания приносили с собой необъяснимое чувство, будто он – это уже и не он, а какой-то совершенно другой человек, вовсе не Игорь Гвоздев – спортсмен и отличник, оптимист и просто хороший парень, а некто или даже нечто неопределённое. Может даже, именно он и есть – что только этот горячий ветер, гоняющий блестящие песчинки по тёплой шероховатой плоскости.

Его медитативный транс, в который он впал незаметно для самого себя, был прерван щебетанием стайки девушек, которые выпорхнули из училищных дверей, видимо, пользуясь переменкой, чтобы отдышаться от летучих испарений лаков и пинена. Среди девушек была и Янка. Парень окликнул её. Но она была слишком увлечена весёлой беседой с подругами и не услышала даже тогда, когда Игорь окликнул ещё раз.

Положение, как всегда, спасла Большая Мать, заприметив юношу, она дёрнула Янку за рукав и указала на парня. Янка подошла, не слишком-то охотно, как с горечью отметил про себя Игорь, да ещё как-то нервно подхохатывая и оглядываясь на подруг, словно стеснялась его присутствия. После холодноватого дежурного приветствия она сообщила:

– Знаешь, а ты зря пришёл. Мы тут решили вместе с дизайнёрами вечерний рисунок замутить, а потом уже поздно будет домой тащиться, и мы с Мамой договорились у девочек в общаге переночевать. Так что…

– А мне позвонить? В голову не пришло?

– Ну, извини. Это вообще только сейчас выяснилось… Мы тут буквально на пару сек курнуть вышли.

Игорь невольно поморщился, и по его лицу пробежала брезгливая тень. Это не скрылось от Янки:

– Ой, знаю-знаю: ЗОЖ, диета, качалка, и всё такое. Ну я побежала, а то времени в обрез.

Молодой человек с досадой проводил взглядом удаляющуюся Янку, что присоединилась к компании подружек в чёрных халатах, и задержался на ладной крупной фигуре Большой Матери. Как бы извиняясь за не очень-то вежливое Янкино поведение, Большая Мать смущённо пожала плечами и махнула ему на прощание. «Эх, и почему я не влюбился в такую приятную девушку, как Оксана. Горя бы сейчас не знал!» – подумал парень и повернул со двора.

Он уходил прочь, опустив голову. Вдруг увидел смятый окурок на краю лужи. Странно, окурок остался сухим и продолжал дымить, хотя вокруг была влажная земля. Он выпускал из себя две седые ниточки дыма, словно протестуя против безжалостной судьбы: «Я хочу жить! Я ещё не до конца исполнил своё предназначение, а вы выбросили меня!» Игорь замер на месте и несколько секунд не мог оторвать взгляд от окурка-бунтаря. Не дождавшись момента окончательного затухания, он вдавил его носком кроссовка в сырую грязь и, неопределённо хмыкнув, двинулся дальше.

Шагая по проспекту не солоно хлебавши, Гвоздев не заметил, как слева от него чуть позади пристроился какой-то неизвестный тип. Игорь шёл уже довольно долго, а незнакомец не отставал. В душе у парня разбушевались тягостные чувства – беспокойства и почему-то растерянности. И как ни странно, виной усилившегося раздрая являлась отнюдь не беспечная возлюбленная, а именно преследователь, в этом не было никакого сомнения. «Надо повернуться и прямо спросить, эй, чего тебе, мол, надо от меня? Проспект широкий, иди себе подальше. А может, ты из этих… из стилистов?»

Их совместное движение продолжалось. Раздражение нарастало. Становилось понятно, что человек следует за ним намеренно. Когда Игорь решил всё-таки вступить в неприятный контакт с субъектом и посоветовать ему шуровать подальше, то просто не смог этого сделать. Голова не поворачивалась. Язык стал деревянным. Всё, что оставалось Гвоздеву, это видеть приставучего чужака боковым зрением.

Гвоздев с нарастающим ужасом понимал, что идёт по каким-то неведомым улицам частного сектора, где он никогда в своей жизни не был, да и, в общем-то, не собирался туда идти. Жутковато было осознавать, что полностью находишься во власти наглеца. Именно тот направлял его, вёл, как собаку, на невидимом поводке, оставаясь чуть позади, так что даже рассмотреть его как следует Игорь не мог. «Какой-то серый чел, волосы тоже вроде бы серые. Одет невзрачно, да и ростом пониже меня. Как он это делает? Куда ведёт, и что ему вообще от меня нужно?!» Меж тем, их странный дуэт удалялся от жилых кварталов. Они уже шли по тропинке, петляющей среди густого запущенного парка. И хоть Игорь совсем недавно поселился в городе, но и он прекрасно знал, что этот парк выходит на крутой берег реки.