Влада Софина - Мой уникальный партнер

В тот момент он превратился для нее в отрезанный ломоть, неудавшийся эксперимент, в который она вложила столько сил, но который почему-то не захотел окупиться и принести достойные дивиденды.

– Что это за профессия – водитель? – недоуменно звучали у него в голове на повторе мамины слова, сказанные как-то в сердцах. – Мы для этого с отцом тебя растили? Ты посмотри, ведь он – врач-реаниматолог, я – зав отделением хирургии в одной из лучших больниц Москвы, ты мог продолжить путь любого из нас, получить медицинское образование, сделать блестящую карьеру, у тебя для этого был отличный старт, о котором многие даже не мечтают… И что ты вместо этого выбрал? Быть простым водителем? Неужели это все, на что ты способен? Похоронить такие гены, чтобы крутить целыми днями баранку? Мы с папой не этого от тебя ждали, сынок…

Она сказала это всего один раз и больше никогда не повторяла, но Максу было достаточно. Приходя домой, он каждый день видел ее глаза и понимал, что ничего не изменилось – в них он навсегда останется неудачником, не оправдавшим их с отцом надежды.

Впрочем, отец как раз-таки не жаловался и во всем поддерживал Макса – особенно после того, как в его пятнадцать лет ушел из семьи, и они с мамой развелись. Макс знал, что он до сих пор испытывает за это чувство вины – но дальше так жить было нельзя, да и непонятно, как они с мамой вообще поженились – кроме Макса и любви к медицине, у них не было ровным счетом ничего общего. И если отец потом снова женился, на этот раз вполне счастливо – то мама после развода окончательно и бесповоротно поставила точку в отношениях с мужчинами и полностью посвятила себя работе. Надо сказать, что этот выбор принес свои плоды – она действительно построила неплохую карьеру и стала зав отделением, чем очень гордилась и считала своим главным достижением в жизни (чего нельзя было сказать о сыне). Но Макс все равно видел, что она не счастлива, и почему-то чувствовал свою вину. Не за то, что не стал врачом – скорее за развод родителей. Иногда он думал – а могло ли в их семье все сложиться по-другому?.. Но не находил ответа.

Пельмени слегка разварились, и Макс неуклюже ковырял их вилкой, зажатой в левой руке – правая все еще продолжала нещадно ныть, и он старался лишний раз ее не напрягать.

– Как на работе? – без особого интереса спросила мать, положив перед ним на стол початую пачку масла.

– Нормально… – рассеянно ответил Максим, думая о том, что пора бы им уже разъехаться, а ему, наконец, снять себе квартиру. Помнится, когда-то давно он уже заводил этот разговор, но мама восприняла его в штыки, потому что «нечего платить чужим людям за съем, надо покупать свое жилье». Денег на свое у Макса, разумеется, не было, а у матери он брать отказался, и все осталось по-прежнему. Но так ведь не может продолжаться вечно, в конце концов, ему двадцать восемь лет, сколько можно жить с родителями? Да и маме он надоел хуже горькой редьки, незачем ей каждый день наблюдать его под боком…

– Что у тебя с рукой? – вопрос выдернул его из прострации и заставил поднять голову от тарелки. Он и сам не заметил, как переложил вилку в правую руку, потому что левой есть было совсем неудобно, но при этом периодически морщился от боли и держался за плечо.

– Да ничего, ерунда, – пробормотал Макс и отхлебнул чай из большой кружки с изображением красной BMW – подарок отца на 23-е февраля…

– А ну-ка, встань, – скомандовала мать. В ее глазах, еще минуту назад потухших и слипающихся от усталости, мгновенно загорелся хищный профессиональный интерес. Здоровье сына для нее всегда стояло на первом месте, и она не жалела на него времени и внимания, чего никак нельзя было сказать о других аспектах его жизни. Максу всегда казалось, что здесь включается принцип: «Не смогла сделать человеком – так хоть вылечу». Впрочем, он не возражал, если это сделает ее хоть немного счастливей. В конце концов, каждый проявляет любовь по-своему, а в том, что мама его любит, он ни на минуту не сомневался.

Поэтому и сейчас он безропотно поднялся со стула и терпеливо позволил маме себя осмотреть. Терпеливо, насколько мог, потому что оказалось, что каждое прикосновение вызывает острую боль.

Мама быстрым отработанным движением уперлась одной рукой ему в лопатку, а другой потянула за плечо, отчего у Макса тут же потемнело в глазах…

– Э, дружок, да у тебя тут подвывих! – констатировала она с нескрываемым удовольствием, и не успел он опомниться, как она обхватила его сзади под грудью, чуть наклонила вперед и потянула безвольно висящую руку вверх на себя…

В конце Макс все-таки чуть не заорал. Зато по завершении экзекуции с удивлением понял, что в плече что-то встало на место, и он снова может им шевелить.

Мама стояла рядом с сияющими глазами, и кажется, впервые была абсолютно им довольна.

– Ну вот, сейчас наложим гипсовую повязку, и через три недели будешь как новенький… В это время, естественно, никакой работы. Где ты, кстати говоря, так умудрился?..

– Мам, не надо повязку… – Макс робко попробовал воспротивиться. – У меня уже не болит ничего, спасибо.

– Максим, – в голосе матери прорезался металл. – Ты что, хочешь через неделю повторный вывих?.. Если я говорю, надо, значит надо. Ничего, обойдутся без тебя на твоей «Скорой», запросто найдут, кем заменить.

Наверное, она не хотела обидеть и, скорей всего, даже не поняла, что сказала что-то не то. Макс молча смотрел, как мать достает из шкафа медицинский гипс, нарезает широкую марлю и точными выверенными движениями разводит в тазике раствор в пропорции 1:1.

Может, она права, и все на самом деле обойдутся без него? Найдут другого водителя, и никто даже не заметит отсутствия странноватого чудика-эмпата?.. В конце концов, он не великий хирург и даже не санитар, который может спасать жизни, все, что он хорошо умеет – это крутить баранку. Проблема, что ли, посадят вместо него Славика или Димона, дадут им дополнительные смены…

Мир не остановится, земля не рухнет. И никто особо не расстроится, потому что он простой водитель, не представляющий для общества никакой значимой ценности. Да, он умеет сопереживать и чувствовать чужую боль, вот только какой от этого толк?.. Не может он никому помогать, не может и никогда не мог, а все свои мнимые сверхспособности он просто сам себе придумал…

Макс со вздохом протянул руку для перевязки, и, глядя, как мама самозабвенно накладывает на нее гипс, с горькой усмешкой подумал, что хотя бы одного человека сегодня он точно сделал счастливее.

В мире есть несколько типов людей. Первые точно знают, чего они хотят, и идут к этому семимильными шагами, сметая на своем пути все препятствия. Как правило, это самые успешные и целеустремленные люди.