Оксана Лукаш - Любовь сквозь века. Книга 2

В избе было тепло от жарко натопленной печи. Лера никак не могла согреться, девушку лихорадило.

– Эх, ма! Это же надо было так вырядиться! И я стара-хороша, тулупчик тебе не догадалась прихватить. Кто же думал, что ты в летнем наряде в зиму явишься. Пей, живо! Сейчас согреешься и все, как рукой снимет.

– Что это? Кофе?

– Ага, черный! Арабика-крупного помола, средней обжарки. Балда! Десятый век на дворе! Про кофе на Руси еще не слыхивали. Отвар целебный, на травах.

– Десятый век?

– Он, голубушка, самый. Точнее, его конец.

– Славия, а Миша где?

– Кто его бобыля знает? Бродит где-то себе, по обыкновению. Лютого ищет.

– Как это? Я же к нему шла. Его искала. И почему бобыля?

– Кто он, если не бобыль? Один живет, как перст. Ни избы, ни жены, ни девки. Об тебе, наверное, все печалится.

– Раз про него знаете, значит он здесь бывает?

– Захаживает. Иногда, живет у меня, недолго. Все молчит. Первое время, в лесу-на заимке княжеской обретался. Тебя ждал. Каждый вечер на поляну ходил. Костер разведет и смотрит, смотрит на пламя. Потом перестал и несколько лет не было о нем ни слуху ни духу. Он ведь между мирами ловко ходить научился, может, и не здесь был вовсе. Недавно воротился и меня к тебе отправил. Ты нашу встречу и гадалку Славию на всю жизнь запомнить должна,-старуха засмеялась.

Лера улыбнулась в ответ.

– И не говорите! Страху натерпелась с вашей помощью, думала, что с ума сошла. Миша, вас отправил ко мне? Зачем?

– Предупредить. Зачем же еще? Время на исходе. Двое скоро погибнут. Кто эти двое, решать тебе, девонька.

– Я ничего не понимаю! Я запуталась! Почему я должна, что-то решать?

– Ты заварила, тебе и расхлебывать!

– Я!?!

– Лерочка, обрывки истории ты уже знаешь, пора узнать ее целиком, всю, без утайки.

– Вы мне расскажете?

– Рассказать не расскажу. Смотри лучше сама, своими глазами. Кто ты, какого роду племени, что произошло во времена стародавние, когда была ты не Валерия Сергеевна – финансовый директор крупного предприятия, а простая деревенская девочка –Милана, дочь Михася и Любани.

Как по волшебству, перед Валерией возникла чаша, наполненная водой,-Лера, удивленно отшатнулась.

– Неужели, никак не привыкнешь к чудесам? Пора бы уже! Клинок у тебя есть, чуть надрежь палец, капни кровь в воду.

Лера исполнила все, как велела старуха.

– Смотри, Лера, внимательно! Ничего не упусти! Судьба, теперь, в твоих руках.

– Чья?

– Твоя собственная и того, кого любишь больше жизни своей.

– Тятя! Тять, куда мы идем? Ты обещал, что скажешь, а все молчишь. И мамка, зачем пирогов столько напекла? Еле корзину тянем! Кому в лесу пироги нужны? Ну, тять! Ну, скажи! Лешаку? Русалкам? Так, мамка их не жалует. Им бы она так не старалась. И с грибами, и с ягодами, и курник.

Михась повернулся к дочурке, потрепал по волосам.

– Плат потуже оберни, все косы наружу. Сейчас Лешак схватит и унесет, не откуплюсь я от него пирогами.

– Не унесет, он добрый. Пойдем домой я устала. Мы так далеко с тобой никогда не уходили. Вот, я мамке скажу, она тебя заругает!

– Не скажешь, ты у меня добрая. Пришли мы уже дочка. Вишь изба какая! Не изба, а хоромы настоящие.

– Ничего не хоромы, у нас дома лучше. Мне здесь не нравится. Пошли домой, тять. Мне страшно.

– Это твой новый дом девочка,-из-за раскидистого дуба вышел Лютый. – Молодец, Михась! Сдержал слово! И я свое сдержу. Как за родной за ней смотреть буду, всему, что сам знаю-обучу. Ведьмой дочь твоя станет. В богатстве и почете жить ей суждено. Верь мне Михась и не страшись, Милану отдавать. Вижу, как глаза твои горят, ненавидишь меня. Зря ты это. Судьба у девчонки сегодня вспять повернулась. Не бойся за Милану, уж коли ты без утайки ее привел, не спрятал, не сбежал, приходи, когда пожелаешь.

– Правду говоришь колдун? Как захочу прийти-смогу?

– Правду!-Лютый усмехнулся. – Только имей ввиду, дела тут странные твориться станут -ведовство, это тебе не лапти плести! Не забоишься?

– Ты за мой страх Лютый не переживай. Дочку береги. Коли, что случится с ней, я на твою волошбу не посмотрю, найду, где бы ты ни был! Хоть из под земли достану.

– Ладно, Михась, не серчай. Я тебе это к тому говорю, чтобы один ты приходил. Понятное дело, и деревенские из любопытства прибегут. Шило в мешке не утаишь, но у меня от глаз чужих много средств имеется. Будь аккуратней, когда к нам идешь.

Михась ничего не ответил Лютому, присел на корточки перед дочуркой.

– Миланушка, горлинка моя, я сейчас уйду, а ты останешься с ведуном. Верно он сказал–это твой новый дом.

– Тятя, за что ты меня ему отдаешь?-девочка не плакала, она лишь смотрела на отца широко распахнутыми глазами, не понимая, почему ее привели в лес и хотят оставить у чужого мужика. – Я же всегда по хозяйству помогала и много не ем никогда. Мамка всегда соседкам жалуется, что все дети как дети, а я ем, что птичка. Почему тять? Я в лес бегаю без спроса, но я не буду больше. Не отдавай меня ему. Не отдавай!

– Милана, девочка, что ты такое удумала? Как такое в голову могло тебе прийти? Никто тебя никому не отдает. Что ты? Радость ты моя и мамкина! Просто, ты не такая, как все. Вспомни, и зверей ты понимаешь, и птиц лесных, и с Лешаком разговоры-разговариваешь, и в лесу всегда путь дорожку ведаешь. Нет таких в наших деревне, и во всем белом свете не сыскать. Вот, ведун тебя и заприметил, выбрал в ученицы. Волошбе выучит, а я к тебе приходить стану, и Лютый тебя домой обещал отпускать.

– Не такая, как все? Какие они-все? Почему я не такая? Я не хочу. Я больше не буду ни с кем разговаривать, ни со зверьми, ни с птицами, только с ребятами. Не отдавай меня, тять! Не отдавай!

– Михась, прощание затянулось. Тебе пора. Не рви сердце ни себе, ни девчонке.

– Твоя правда Лютый. Провизии я принес. Вам с Миланой надолго хватит. Пироги Любань напекла, караваи, крупа тут, мука да еще всякая снедь. Я буду заходить. Береги мою дочь, пуще себя береги.

– Сберегу. Иди, Михась. Легкого тебе пути.

Михась развернулся и быстро пошел от избы. На пригорке оглянулся, хотел в глаза дочери посмотреть на прощанье да не смог.

Милана сидела на земле, происходящее, казалось, больше не заботило ее. Девочка смотрела вдаль своими бездонными, синими глазами, из которых текли слезы.

– Сидеть долго собираешься? Заходи в избу!

Девочка не реагировала на приглашение Лютого.

– Упрямая! С характером! Ну сиди, сиди.

Через несколько минут из избы заливисто лая, повизгивая и подпрыгивая, на ходу, вылетел щенок. С разбега, налетел на сидящего у крыльца ребенка, растянулся перед девочкой на пузе, тут же схватил край сарафана, стал теребить и поскуливать, прося с ним поиграть.

Милана недоверчиво смотрела на собаку.

– Песик. Ты откуда в лесу? Ой, а, что у тебя с лапкой?