Мария Григоренко - Дример

Пролог

Они ломали меня. С самого рождения, техники указывали на никчемность и ненужность моего существования, говоря, что такой «бракованный материал» годен только для того, чтобы пустить на органы. Когда меня создавали, в ходе сращивания хромосом что – то пошло не так, из-за вовремя не замеченного повреждения ДНК рыси. Но прекращать эксперимент было уже поздно…

После рождения, меня поместили в особую камеру под пристальное наблюдение. Так я и жил, напичканный трубками и подключенный к приборам жизнеобеспечения, пока не окреп. Спустя годы исследований, пыток и испытаний врачи поставили диагноз «слабоумие». Разочарованию техников не было предела. Велись долгие споры о моей дальнейшей судьбе. Кто – то считал, что убить и повторить эксперимент сначала, было бы лучшим выходом. А некоторые утверждали, что избавиться от «бракованного» будет очень дорогим удовольствием, слишком много потратили финансов на мое создание.

И все то время, пока велись споры, я был закован в цепи и находился в своей клетке. Трясся от страха, слушая, как за стеной люди решают мою судьбу.

Пусть моя жизнь и была хуже, чем у вещи, но я надеялся, что когда – нибудь меня отпустят, и я буду свободным.

Доктора были уверенны в своих расчетах. Они считали, что учли все. Несдержанность, своеволие, жертвенность и самоконтроль. Всего этого у меня не должно было быть. Химическим воздействием эти качества выжгли из хромосом. Все эти особенности были заменены на агрессивность, несдержанность и полное подчинение хозяину. Никто не рассчитывал, что эксперимент может пойти не так и они получат «ошибку» вместо супер послушной машины для убийств. Я сильно отличался от других. Мускулатура не развилась в полной мере. Клыки, когти и кошачьи черты лица были единственным показателем того, что я унаследовал от животного генома.

Внешне я был меньше и больше напоминал человеческое существо. Драться я не научился, препараты надолго выводили меня из строя. Способность к регенерации была слишком низкая, в сравнении с моими собратьями. Мне даже не присваивали номер. Техники глумились надо мной, говоря, что я настолько туп, что не достоин даже цифр.

Все считали, что долго мне не протянуть. Но я выжил. Из последних сил цеплялся за жизнь. Докторами было принято решение дать «бракованному» последний шанс.

Из – за большой смертности в ходе экспериментов, было решено меня вписать в базу для проведения испытаний по размножению. Возможно, из-за ошибки в геноме, я смог бы помочь им достичь успеха в попытках получить потомство.

Стоило телу достичь полового взросления, как тут же в мою клетку была брошена моя первая самка. Я не знал, как поступить и, что нужно было делать с этим существом. Она отличалась от меня. Была меньше и имела выпуклости на теле, каких не имел я. Мне стало интересно. Хотелось приблизиться и изучить ее. Но стоило мне приблизиться, как самка забилась в угол и тряслась от страха. Она отказываясь говорить со мной, а я только смотрел на нее. Изучал черты лица, строение тела. Решил не трогать ее, пока она не привыкнет ко мне. Но у техников были другие планы, они не собирались ждать. Меня били и кричали, требуя, чтобы я достал член и засунул в самку. Пока мог – терпел боль, но терпения хватило не на долго. Я подчинился приказам…

Все делал, как они требовали…

Женские особи кричали от боли и пытались оттолкнуть меня. Я чувствовал металлический запах крови… их крови. Мне становилось противно оттого, что самки кричали и плакали подо мной. Я чувствовал себя зверем. И когда снова приводили самок, отказывался взбираться на них. Каждый раз за неповиновение, я страдал. А вместе со мной и несчастная самка, которой не повезло родиться в корпорации «ЗЕРО» и попасть в мою клетку.

Мы получали побои, большую часть ударов, я принимал на себя, а самка дозу лекарства, после которого испытывала адские муки и начинала сама умолять меня прекратить ее муки и взобраться на нее. И только тогда я позволял себе прикоснуться к женской особи. Техники требовали спариваться, до изнеможения. Пока не получат результат – наше потомство. Но этого допустить было нельзя. Я считал, что лучше умереть, чем обречь своего котенка на адские муки. Но продолжал выполнять приказы техников. А потом лежа на холодном полу, проклинал все на свете, страшась, что эксперимент удался.

Каждый раз, когда открывалась дверь, я вздрагивал, прислушиваясь. Техники заходили, брали анализы, но молчали. Значит, эксперимент в очередной раз провалился. И этому я был рад…

Глава 1

До освобождения….

– Вставай, тварь. Пора. – раздался голос техника, и тут же обнаженную кожу груди и рук обожгло потоком ледяной воды.

Настал новый день, а с ним пришли и новые издевательства. Поднявшись с холодного кафельного пола, я направился к технику, опустив голову, демонстрируя полное подчинение и покорность. Мне ничего не оставалось, кроме как выполнять приказы, или они снова начнут причинять боль.

– Шевелись, дрянь, доктор Эванс хочет поговорить с тобой. Хотя я считаю, это пустая трата времени. Ты же, идиот, вообще ничего не понимаешь, кроме пинков и плети,– не унимался техник, а я почувствовал, как что-то неприятно стало давить в груди. Руки непроизвольно сжались в кулаки, до хруста в костяшках пальцев, когти поцарапали кожу, и у меня, впервые за всю мою жизнь, появилось желание ударить в ответ.

Техник это заметил и пришел в ярость:

–Ах ты, с*кин сын! Ты еще и недовольство свое решил мне показывать?!

Вытащив стальную дубинку из-за пояса, он с особой жестокостью стал бить меня по рукам, ребрам и голове. Я попытался прикрыться руками, но техник только дернул цепь, сковывающую мои конечности на себя, и, размахнувшись, нанес удар по лицу, разбивая губу в кровь. В голове, словно что-то щелкнуло, и неконтролируемая ярость завладела мной. Боль отступила, и на ее место пришло желание отомстить. Причинить такую же боль. Собрав все силы, что были у меня, я вырвал цепь из рук мужика, который разговаривал со мной на языке боли и оскорблений. «Пора ему познакомиться с этим языком лично» – появилась в голове мысль, отключая страх и боль. Взревев, я разорвал цепи на руках, обнажил клыки и зарычал, предупреждая о том, что жить обидчику осталось немного.

Только тогда, очнувшись от шока, техник попытался усмирить меня своим излюбленным способом. Замахнувшись, он хотел, напугать оружием, показать кто здесь главный. Только он ошибся. И эта ошибка стоила ему жизни…

Перехватив руку, я сжимал ее, пока не послышался хруст ломаемых под давлением костей. Заорав от боли, техник, выпустил металлическую дубинку, и та с грохотом упала на пол, а следом за ней свалился и человек, держа покалеченную конечность, пополз прочь от меня, пытаясь вызвать подмогу по рации. Я поднял голову и уставился на камеру, которая мигала красным огоньком, демонстрируя то, что нас видят, но почему – то никто не идет на помощь технику и это странно. Человек тоже осознал это, и теперь я видел не насмешку, которой меня обычно одаривал этот урод, а чистый животный страх в его глазах. И это мне нравилось…