Елена Филон - Эскейп

Чистке были подвержены все тяжело и неизлечимо больные, а также все, кто страдал от наследственных заболеваний. И даже те, кому генные заболевания не приносили особых хлопот и не требовали лучших клиник и дорогостоящего лечения, были высланы в резервации.

«Мы не знаем, как больной ген поведёт себя дальше, – драматично вздыхали они. – Он может мутировать через годы, или даже столетия и тогда существование человечества вновь окажется под угрозой. Вы должны понять… Мы не может так рисковать. Мир… будущее без болезней – вот наша цель»!

И даже такой, как я – четырёхлетний ребёнок, которому от кого-то из предков передалась одна из степеней банального дальтонизма, оказался опасен для общества!

Со взрослыми поступали так же. Лишь некоторым наиболее больным старикам, позволяли закончить свои дни в домах для престарелых, не выезжая из родного города. Ходили слухи, что медработники по указаниям кого-то вышестоящего сокращали эти самые дни до минимума, ведь мест для всех не хватало, а правительство так спешило начать глобальную перестройку цивилизации, развитие которой целыми столетиями не вызывало сомнений! А тут оказалось, что движемся мы не в том направлении. Мы не понимаем намёков природы. Сам мир кричит нам о необходимости сокращения численности населения, а мы – глупцы, – не осознаём этого. Оказалось, что жизнь, которую успели познать люди, подобно старому дереву необходимо выкорчевать из земли вместе с корнями и посадить на его месте молодой, здоровый, дающий надежду росток.

Порой мне кажется, что много лет назад, на одном из пленарных заседаний, какой-нибудь жирный урод в дорогущем костюме, закинув ногу на ногу и выпивая третью чашку кофе изысканного сорта, за неимением лучших предложений, просто вякнул что-то вроде: «А давайте избавимся от больных? Они портят общую картину мира. Многие из них недееспособны, плюс это колоссальный перевод медикаментов! Бросим их всех в одну большую яму и забудем эту проблему, как страшный сон! Зачем изобретать лекарство от СПИДа, если мы можем избавиться от корня проблемы?»

И остальные тупицы такие подхватили: «А что! А это идея! Решение!». И только парочка из них незаметно сползла по спинке стула, мысленно подсчитывая количество неизлечимых заболеваний у всей своей родни.

Так я это вижу.

Другого объяснения этому глупейшему искоренению доброй части человечества у меня нет. Они решили спасти мир от неизлечимых болезней…Пфф…

Запасы нефти, угля, газа, металлов, минералов и редкоземельных элементов, даже воды и еды, заканчиваются, заставляя правительства и корпорации вступать в сумасбродную гонку за тем, что осталось. И дабы не допустить мировой войны, ООН и была придумана система распределения социальных классов – СРСК.

Если говорить простым языком, человечество разделилось на два лагеря: здоровые и подверженные любому генетическому заболеванию, а также тяжело и неизлечимо больные (большую часть последних заперли в изоляторах). Те, кто был сослан в резервации, находятся под наблюдением миссонов – так себя называют добровольцы, вызвавшиеся на временную службу под руководством армии США. Миссоны призваны охранять границы резерваций, привозить новеньких неклассифицированных, следить за порядком, производить регулярные обыски домов, а также раз в квартал поставлять скудные запасы продовольствия и медикаментов. Да, те, кто нуждаются в лекарствах, всё ещё получают их, хоть и в урезанном количестве, однако каждый из изгоев (коими мы себя прозвали сами) знает, что все эти подачки скоро закончатся. Всё, что нам остаётся – это создавать видимость жизни и со смирением ждать, пока смерть придёт по наши души. По все наши души, и тогда… через много-много лет, когда сменится не один десяток поколений и сломанные гены проявят себя максимально возможно, все существующие резервации опустеют, а подобные заболевания останутся в прошлом, потому что… изгоям запретили продолжать свой род.

– Эй! Эй, Ной, ты там?

Каждую среду в половине восьмого утра мой единственный в резервации друг – Арон Лэйт, поднимается сюда с одним и тем же вопросом:

– Ты переселился на эту крышу, что ли?

– Здесь лучше думается, – отвечаю, даже не обернувшись на голос.

На голос, который сегодня звучит слегка выше, чем обычно.

– Что на этот раз? – задираю голову и протягиваю лениво, но Арон не отвечает на вопрос.

– Миа сказала, что ты, как всегда не позавтракал, – с долей упрёка произносит, опускается на черепицу рядом со мной, свешивает руки с колен и щурит глаза, глядя вдаль.

– Я не голоден.

Арон поворачивает голову ко мне, и даже взгляд его выражает недовольство:

– Дружище, ты сдохнешь быстрее, чем скотина на ферме у Данди, если не будешь есть. Сейчас не то время, когда можно пропускать приём пищи, потому что хрен его знает, когда тебе повезёт пожрать в следующий раз.

– Им еда нужнее. Мие нужнее, – отвечаю, смеряя Арона безапелляционным взглядом. И тут этот придурок улыбаться начинает. Слегка печально, но как всегда обезоруживающе. Порой даже самому себе стыдно признаться в том, что голливудская улыбка этого парня способна кого хочешь сразить наповал. Нет, серьёзно! Улыбка Арона – опасное оружие, которым этот хитрец отменно научился пользоваться. Улыбка на все случаи жизни, чёрт побери!

– Убери её нафиг, – шиплю сквозь зубы и отворачиваюсь. Затылком чувствую, как он продолжает лыбу давить.

Слышу тяжёлый вздох и лишь тогда возвращаю внимание другу.

– Что случилось? – тут же спрашиваю, больше не в силах игнорировать странности в его поведении. Любой другой на моём месте не заметил бы ничего подозрительного, но я слишком наблюдательный, чтобы не придать значения этому, казалось бы, простому жесту, как небрежное прикосновение пальцами к волосам в попытке зачесать их назад.

Неужто время пришло?

Как интересно.

– Сколько мы уже дружим? Лет пять?.. Да-а… где-то так, – печальную улыбку включает. Такую горькую и многострадальную, что непреодолимо хочется съездить Арону по морде. Всё никак не может избавиться от привычки утрировать каждую из своих эмоций. Порой это сводит с ума!

До чистки этот парень и вправду был не обделён вниманием публики. Бывший боксёр в среднем весе, который не ограничился известностью лишь в спортивных кругах, но и решился попробовать себя в развлекательной индустрии: в различных шоу на выживание и прочей ереси. В общем, когда-то мой друг был медийным человеком, пока не перешёл дорогу какой-то важной шишке, и она тупо «слила» его в утиль, в смысле – включила в список. В тот самый. Что в лишний раз доказывает, в какие грязные игры играет правительство. Но… если ты попал в этот список, назад дороги уже нет. Ты – никто.