Рэйчел Кейн - Злой ветер

– Клянусь единым и всемогущим Богом, Дэвид, что ты никогда не получишь эту Метку. Так что брось упорствовать. И просто уйди. Дай мне немного отдохнуть, пока я еще могу.

Мне было очень плохо в тот момент. Между нашими сердцами, казалось, протянулся провод, который дрожал и пел от напряжения.

Я предпочла прервать это. Поднялась с кровати, старательно обходя Дэвида. Он поймал меня за запястье.

– Ты куда?

– В душ, – пожала я плечами. – От меня разит как от скотовозки. Надеюсь, ты не боишься, что Метка смоется и лишит тебя шанса стать мучеником?

Я спокойно прошла в ванную, прикрыла дверь и заперлась на щеколду. Здесь обнаружился весь стандартный набор гостиничных прелестей: кофеварка, фен для волос, бесплатный шампунь и лосьон. В этом помещении жизнь выглядела такой нормальной… просто восхитительно нормальной.

Усевшись на сиденье унитаза, я какое-то время рассматривала блестящую ванну. Думать не хотелось, я была слишком уставшей. Но к счастью, этого и не требовалось.

Я просто содрала с себя грязную одежду и бросила ее беспорядочной кучей под ванну, включила воду и переждала, пока она нагреется. Слезы сами подступили, и я начала плакать. Метка Демона зашевелилась во мне, лениво потягиваясь, будто после сладкого сна. Я залезла в ванну, обхватила себя руками, и стояла, подставив теплой воде шею и плечи. Вода стекала, унося с собою грязь, но – даже смыв всю грязь – я не почувствовала себя чистой. Наверное, уже никогда и не смогу.

Возня с волосами – намыливание и ополаскивание – оказала целебное действие. К тому времени, как я закончила все манипуляции, ледяной комок в моей груди начал потихоньку подтаивать.

Как выяснилось, жизнь продолжалась. И я намеревалась жить дальше. Несмотря на то, что отвергнув предложение Дэвида, я подписала себе смертный приговор, еще не все было потеряно. Если Льюис справится с задачей – прекрасно. Но даже если нет… возможны варианты. Должны быть. Нужно будет почитать литературу, исследовать вопрос – как побороть эту штуку.

Несмотря на такие оптимистические намерения, мне понадобилось немало мужества, чтобы вылезти из ванны и приступить к церемонии вытирания.

Вернувшись из наполненной паром ванной, я обнаружила, что Дэвид исчез. Рюкзак по-прежнему валялся в углу, длинное пальто цвета хаки висело в шкафу, а одежда лежала в ящике. Даже туфли стояли на месте.

Исследуя номер в поисках объяснения столь странного исчезновения, я обнаружила оставленный подарок. На кровати лежал аккуратно разложенный купальник. Крошечное, невероятно дорогое «бикини» бирюзового цвета. Я смотрела на него в замешательстве. Эта вещь, казалось, прибыла из моего прошлого, но я точно помнила, что не брала ее с собой. Подарочный отдел в гостинице был уже закрыт, а Дэвид вряд ли носил подобные вещицы в кармане.

Мне припомнился голубой бассейн и пузырящаяся ванна, которые я видела при входе. Ага, ну конечно. Купальник – это молчаливое приглашение. В моей власти было либо принять его, либо заползти в постель и уснуть.

Уронив полотенце на пол, я натянула на себя два крохотных кусочка ткани. Он сидели, как влитые. Будто бы сшиты специально для меня. Что, собственно, соответствовало истине. Об этом свидетельствовала особая аура, все еще сохранявшая тепло кожи Дэвида.

На всякий случай я все же взглянула в зеркало.

«Бикини» сидело идеально.

Прихватив гостиничное полотенце и бирку с ключом, я отправилась на поиски моего спутника.

Он сидел в горячей ванне. Обнаженная грудь, глаза мерцают жидкой медью – при виде меня они вспыхнули еще ярче. Я положила полотенце и ключ на столик и сделала пару шагов в его направлении. Дэвид протянул руку, чтобы помочь мне спуститься по лестнице в горячую, бурлящую воду. Я делала это постепенно, по ступеньке… Мне казалось: все мои беды и печали смываются, растворяются в лопающихся пузырьках.

– Правило номер один, – произнесла я, – никогда больше не смей угрожать мне! Или же я запру тебя в грязную бутылку и похороню на самом дне свалки. Тогда, если повезет, какой-нибудь особо упорный археолог отроет тебя через пару тысячелетий.

Волосы у Дэвида намокли на концах и завивались в темные кольца. Я протянула руку и попыталась расчесать их, однако, честно говоря, не волосы были моей целью.

Пальцы скользнули вниз – на гладкую горячую кожу. Минуя сильную шею, на сексуальные, похожие на птичье крыло, грудные мышцы. Я почувствовала, как они напряглись под моей рукой.

– Лучше я умру, – продолжила я и ощутила, как окаменело его тело. – Послушай, это будет нормально. Если бы мне удалось умереть и унести эту ублюдочную штуковину с собой, думаю, я оказала бы миру большое одолжение.

– Нет, – отрезал Дэвид. Его откровенно нечеловеческие глаза сверкнули расплавленным металлом. Каким-то непостижимым образом это только усилило его общее человекоподобие. Он был человеком, потому… потому что хотел им быть. Ради меня. – Ты не можешь.

Я положила мокрый палец ему на губы.

– Правило номер два, Дэвид. Ты не должен указывать мне: что я могу, а что не могу. Если я тебе хоть немного нравлюсь, ты оставишь за мной право выбора. Понимаешь?

Его рука вынырнула из воды и легонько прошлась по моему плечу. Господи, что это было за прикосновение! У меня аж мурашки по коже пошли… теплое, сладко-карамельное, оно распространилось по всему телу, как медленный оргазм. Возможно, это были обычные человеческие отношения, но я видела в них особую магию. Которая меня околдовывала…

Похоже, Дэвид тоже был захвачен моментом.

– Ты не нравишься мне, – ответил он. – В твоем «нравишься» нет ни капли пульсации. Нет лихорадки, нет огня.

Теперь и правая рука показалась из воды и присоединилась к ласке: она тоже поглаживала мою шею и плечи. Я чувствовала, как колотится у меня сердце. Мои собственные руки блуждали по бронзовой коже на его груди.

– «Нравишься» не отражает того, что я чувствую к тебе… что чувствовал с самого начала.

Наши губы медленно приблизились, встретились. Мокрые, горячие, голодные… Дэвид на вкус был какой-то смутно экзотический , будто незнакомый фрукт из неизведанных джунглей. Бьющие струи воды толкали нас друг к другу… еще ближе… пока между нами не остались лишь два символических кусочка моего «бикини» и один его… уж не знаю, что там у него было надето. Это ощущалось исключительно правильным. И неправильным. Запрещенным. Естественным. Совершенным.

Он так долго старался сдерживаться, но теперь я чувствовала в нем огонь, дикое, бушующее пламя, как в топке ядерного реактора. Его руки под водой гладили мою грудь, обрисовывали соски. Мои нервы были так обострены, что я почти не замечала присутствия ткани. Ужасно не хотелось прерывать поцелуй, но требовалось перевести дыхание. На мгновение я отпрянула, и Дэвид не попытался помешать, удержать меня. В образовавшееся расстояние хлынул здравый смысл.