Кейт Донован - Затерянные во времени

– Саскуэханноки – союзники мохауков?

– Мохауки входят в союз ирокезов. С этой точки зрения они и саскуэханноки – враги. Но у Кахноваки было «видение», как он это называет. Первый шаг – снискать доверие мохауков – был блестящим. Когда мы вернули юношу родителям, с нами обращались, словно с членами семьи вождя.

– С тех пор ты и Кахнаваки – друзья!

– Он привел меня в большой вигвам своей матери. Я понравился его отцу, почтенному вождю, и он многому научил меня. Мне хотелось остаться. Но я был нужен матери и Мередит. Мне было предначертано быть хорошим сыном и братом, даже тогда…

– Даже тогда, когда понял, что очень похож на своего отца?

От ее замечания лицо Джона застыло, будто от оскорбления. Потом смягчилось.

– Величие диких лесов, незамутненных рек… покорили меня. Я вернулся в Нью-Амстердам, надеясь убедить мать уехать в Англию. Я бы скучал без них. Но я уже взрослый человек. И тогда я подумал о спокойной, без приключений жизни торговца… Я знал, что Питер Ван Хорн, как всегда, заботится о них. Когда я вернулся после годичного отсутствия, Питер сообщил, что сделал предложение моей матери.

– О-о…

Джон весело рассмеялся.

– Определенно, я не знал, что сказать. Жизнь быстро менялась. Мать согласилась выйти замуж, но настаивала на двухгодичном трауре… Не то, чтобы отец не заслужил этого… Но я остался с ними, хотя сердце мое уже принадлежало лесам. Тогда-то я и решил, что никогда не женюсь на белой женщине. Я не хотел вести двойную жизнь, как мой отец. Во время путешествия я видел, что многие французы женятся на индианках, что не так уж плохо. Так я избегал соблазна и занимался делами.

– Целый год? И тебе не наскучила такая жизнь?

– Я все время был занят. Ликвидировал наш бизнес и, – Джон смущенно улыбнулся, – учился. Чтобы быть незаменимым для саскуэханноков.

– Учился? О! Сейчас угадаю. Кузнечному делу.

Катлер расхохотался.

– Ты уже все тут высмотрела, мисс Шеннон?

– Я лишь взглянула, – призналась она, – что у тебя там. Что ты куешь?

– Ничего. Я ремонтирую то, что купил или выменял. Отец Кахнаваки попросил меня (эта просьба скорее напоминала приказ) изучить кузнечное дело до возвращения к ним, – в глазах Шеннон застыл немой вопрос, и Джон объяснил: – Индейцы меняют шнуры на железные инструменты и оружие, но им негде их починить, у них нет кузнеца. Мое умение вести дела едва ли заинтересовали бы индейцев. Но я стал кузнецом и, кроме того, научился ходить по следу. Этим я покорил их.

– Идти по следу? Мне казалось, что саскуэханноки лучше читают след, чем ты.

– Почему ты так решила? – Джон раздраженно посмотрел на нее. – Где вы набрались таких мыслей, мисси! Допускаю, что они лучшие охотники, чем типичный колонист, но это тренировка, а не инстинкт.

– Извини, – Шеннон слегка поморщилась, слушая его тираду. Своим неуместным замечанием она увела его в сторону от рассказа. – Хорошо, Джон. Расскажи мне, у кого ты учился кузнечному делу?

– Здесь нечего рассказывать. Питер нашел мне прекрасного учителя. Меня отдали в ученики четырнадцатилетнему мальчику. – Шеннон вздохнула с облегчением, видя, что при воспоминании об этом Джон повеселел. – Должен сказать тебе, Шеннон, что у саскуэханноков можно научиться смирению. Таким был я, взрослый человек, отданный на выучку мальчишке.

– Но ты достиг своей цели? Они приняли тебя, когда ты вернулся?

– Спустя два с половиной года после смерти отца я покинул цивилизованное общество и ушел к саскуэханнокам, чтобы начать новую жизнь. Что касается невесты… Кахнаваки и его отец были рады видеть меня. Я жил среди них, чинил их оружие и инструменты, выслеживал дичь, учился искусству выживания. Я научился готовить. Кахнаваки и я были как братья. Я хотел жить, как они… Но я глубоко ошибался. В большом вигваме… я чувствовал себя неловко. Мне хотелось иметь собственное жилище.

– Совсем как отец, – поддразнила Шеннон ласково.

Джон хотел ответить колкостью, но передумал, и только улыбнулся в ответ.

– Да, как и он, я брал из каждого мира, что хотел. Мне здесь хорошо жилось, и я никому не испортил жизнь. Разве мой отец мог похвастать этим! Моя жизнь станет еще полней, когда я женюсь на сестре Кахнаваки.

Большие синие глаза Шеннон округлились в притворном изумлении.

– Ты обручен с сестрой Кахнаваки?

– Сейчас я тебе что-то покажу, – из ящика буфета Джон вытащил широкий белый пояс с искусной вышивкой бусами. – Это моя самая ценная вещь.

Шеннон нерешительно взяла пояс, и залюбовалась сложным узором из бус.

– Это пояс?

– Это вампум. [10]

– Вампум? Что-то вроде денег?

– Нет, это более ценная вещь. Договор между мною и отцом Кахнаваки. Документ на эту землю, но не в том смысле, в каком это понимаем мы, европейцы. Он дает право жить на этой земле. Этот пояс, кроме того, его обещание дать мне невесту. Посмотри, вот это, – Джон указал на высокую фигуру, вышитую алыми бусами на одном конце пояса, – отец Кахнаваки. Лента между нами означает договор. А фигурка на другом конце пояса – Джон Катлер.

– Как интересно, Джон, – Шеннон поразила рассказанная им история. – Когда свадьба?

– Когда отец умер, Кахнаваки начал водить меня за нос. Его отец велел испытать меня, чтобы узнать, достоин ли я такой красивой девушки. Кахнаваки испытывал меня день и ночь. «Переплыви бурную реку без каноэ», «выследи и убей раненого медведя». Я выполнил все задания.

– Ты хочешь сказать, Джон, что у Кахнаваки свои цели? Относительно меня он тоже что-то задумал? Я ценю твою заботу Джон, но я сама могу справиться с Кахнаваки. Я в него не влюблена…

– Послушай внимательно, Шеннон Клиэри, – резко прервал ее Джон. – Это не имеет ничего общего ни с тобой, ни с твоим воображаемым родством с саскуэханноками. Пойми же, наконец, как тесно связан я с ними. Особенно с Кахнаваки. Мы роднее братьев. Он никогда не убьет меня из-за женщины, даже такой красивой, как ты. Если он наблюдал за тем, как я повалил тебя на землю, – а это вполне возможно, – он просто посмеялся. Возможно, он позавидовал мне, но, скорее всего, это его позабавило. Он был доволен, что я развлекаюсь с тобой.

– Понятно, – Шеннон гордо вскинула голову и высокомерно сказала: – Благодарю за разъяснение. Ты также красноречив, как твой «брат» Кахнаваки.

– Мне кажется, ты не все поняла, – Джон не обратил внимания на ее надутый вид. – Ты – очередное испытание и ничего больше. Если я устою перед тобой – очаровательной золотоволосой чужеземкой с телом богини, он назначит свадьбу. Если я займусь тобой, я могу потерять свою невесту, но не жизнь.

– Ты высказал свое мнение. Я никто! Я игрушка! Пешка! Шутка! И, наконец, испытание. Я ничего не упустила?

– Сумасшедшая с иллюзиями… – весело подсказал Джон.